Тайна Мангупского мальчика. Часть 2 Дети Мангупа

было.

Осада затянулась. И хотя, стояла уже ранняя осень, жара не прекращалась. Население города редело, но феодориты и не думали сдаваться. На место погибших воинов становились другие, совсем не воины, но, тем не менее, готовые сражаться с врагом до последнего вдоха.

Время от времени турки устраивали атаки на стены крепости. Уставшие, обессиленные жители из последних сил защищали свой город. Оружейники ковали оружие прямо во дворе цитадели. Мальчишки выковыривали из мостовых камни и подтаскивали их к метательным машинам. Метальщики заправляли булыжники в кожаные ремни катапульт и осыпали осаждавших градом камней.

В ответ из-за стен раздавались выстрелы – турки палили из огнестрельного оружия, ещё не известного феодоритам. Это старались вражеские стрелки, забравшиеся на верхушки росших по склонам деревьев.

Одновременно в защитников крепости летели тучи стрел, выпущенные также с деревьев. И если стрелы не попадали в цель, дети собирали их и приносили последним оставшимся в живых лучникам. А лучников было слишком мало, на каждую куртину крепости приходилось не более двух – трех лучников. Тогда луки взяли умеющие стрелять женщины. Другие лили на карабкающихся врагов кипящую смолу и кидали сверху камни. Но защитников становилось всё меньше, а врагов осаждающих стены всё больше.

Наконец, туркам надоело ждать, они решили, что пора окончательно разобраться с Феодоро.

Последний штурм был страшен. Он начался со всех сторон, и не было спасения от летящих одна за другой стрел и огнебойных снарядов.

Триста воинов во главе с Александром и все оставшиеся в живых жители города держали оборону. Раненые не замечали боли, убитые заслоняли телами бойницы, мешая вражеским пулям и стрелам настигнуть еще живых.

Турки, приставив осадные лестницы, лезли на стены, но тутже летели вниз сброшенные яростным сопротивлением феодоритов. Но их было слишком много, не успев сбросить одних, защитникам тотчас же приходилось вступать в схватку с другими. Враг напирал. Турки, кому удавалось прорваться, сходу бросались в бой и яростно рубились с феодоритами.

Александр был в гуще боя, его алый плащ мелькал в разных частях крепости. Ему было кого защищать, и он прекрасно понимал, что в случае поражения, его брату, истинному князю Феодоро и маленькому сыну не поздоровится. Сгоряча, он даже не заметил, что его снова ранили, и оставался в строю пока не упал от потери крови.

Штурм был отбит, но ряды защитников крепости сильно поредели, да что там говорить, их почти не осталось. Горстка воинов и несколько детей. Но и турки понесли огромные потери. В этом штурме они потеряли четыре тысячи отборных солдат. Тогда захватчики решили действовать по-другому.

На южном склоне турки установили осадную батарею и беспрестанно палили по стенам. Ещё одну брешь батарею они развернули на западном склоне мыса Елли-бурун, как называли его турки. Отсюда также постоянно велись артобстрелы крепости. По этому склону туркам удалось втащить на кручи стенобитные машины, и теперь они, раскачивая эти огромные, обитые железом бревна, с завидным постоянством били в стену. По ней же палили из пушек ядрами. Наконец, стена дала трещину. Теперь, осталось совсем не много, и стена рухнет, открывая дорогу полчищам врагов. В других частях крепости оборона также сильно ослабла. Только упавшая густая ночная темнота спасла феодоритов.

Обе стороны стали готовиться к решающему сражению. Последние защитники крепости укрылись в цитадели. Ночью никто не спал. Все ждали рассвета. Раны Александра были тяжелы и обширны, он обессилел от потери крови и теперь лежал, чтобы собрать последние силы перед решающей битвой.

Александр подозвал к себе старца Христофора и старого Ишхана. Ишхан опустился перед лежащим князем на колени и поцеловал его руку.
– Прости, мой князь, что я усомнился в тебе, прости, что принял тебя за врага Микаэла.
– Не об этом сейчас, дорогой Ишхан, – срывающимся голосом ответил Александр, – уводите детей, всех до единого, спасите последних феодоритов. Скоро наступит последний рассвет Феодоро. И турки займут крепость, и Феодоро падет. Нас слишком мало и нам не устоять. Но дети Феодоро должны жить. И еще, молю, спасите князя Микаэла и моего сына Гаспара. Настанет день, когда Микаэл вернет себе княжество. А теперь, приведите ко мне князя и моего сына.
Когда уставшие, запыленные мальчишки появились перед Александром, он с удовлетворением подумал, что этого чумазого, в рваных одеждах мальчишку трудно принять за блистательного князя, а значит, мальчик сможет неузнанным и незамеченным скрыться среди простолюдинов, смешаться с толпой и спасти себе жизнь. А значит и род Гаврасов не утухнет, не сгинет в пучине лет. Его не должны узнать, равно как и Гаспара, мало ли оборванных бездомных мальчишек бродит по дорогам Таврики. Их не узнают, если не найдется предатель. Предатель… кто же все-таки предатель?

Александр подозвал к себе мальчиков и сказал, обращаясь к Микаэлу:
– Князь, вот и пришла твоя пора. Я поручаю тебе твоего первого подданного, моего сына. Спаси его, если сможешь. Это твой единственный родич. Держитесь, дети, вместе. Не ходите в Византию, там турки. Вам надо пробираться на север в Московию, к руссам, это сильное государство, там вы найдете спасение.

Александр снял с себя золотой медальон – родовой знак властелинов Феодоро и надел на шею Микаэлу.
– Не думал я, что тебе придется так рано стать взрослым, – продолжал Александр, – прости, Микаэл, ты, наверное, считал, что я захватил власть в Феодоро? Нет, просто ты был ещё слишком мал.
– Нет, совсем нет! Я никогда так не думал, брат мой! Клянусь, что я не дам в обиду нашего Гаспара! – закричал Микаэл.
–Я верю тебе, – улыбнулся Александр, – а теперь идите. Да хранит вас Бог!
Он перекрестил заплаканных мальчиков, поочередно прижал к себе и поцеловал в лохматые макушки. Потом повернулся к Христофору:
– Запомни, старик, к руссам.

Христофор увел мальчиков. По дороге они зашли в пещерный храм, в котором старый монах всё же успел дописать фреску. Христофор подошел к стене и вынул из стены под бойницей большой камень.
– Вот здесь тайник, я сложил сюда всё самое ценное, что было в Феодоро. Твой медальон тоже надо спрятать здесь. С ним идти опасно. Не бойся, золото не теряется, оно всегда возвращается к хозяину.
– Нет, – твердо ответил Микаэл, – медальон будет со мной.
– Ну что ж, я и не ждал другого ответа, – улыбнулся старец.
Он вложил камень, замазал швы раствором и через бойницу выбросил посудину с остатками раствора в густые кусты под обрывом.
– Запомните, чтобы найти тайник, надо проследить, куда направлен взгляд правого ока Святого Давида.

Старик вывел мальчиков из храма и повел к тайной тропе, затерявшейся среди пещер Дырявого мыса. Там их уже ждал Ишхан с остальными детьми. Всего, вместе с Микаэлом и Гаспаром, собралось семь детей, и среди них были совсем малыши, чуть постарше Гаспара.

В кромешной темноте, по тропе известной одним лишь старцам, они спустились с почти отвесной скалы в долину. Здесь турок не было. Они считали, что этот страшной крутизны склон не преодолеть никому. Еще до рассвета маленький отряд, ведомый двумя стариками, скрылся из зоны видимости турок.


Глава 4. Последний рассвет Феодоро


На рассвете сквозь пролом в стене турецкие отряды вошли в никем не охраняемую крепость. Город обезлюдел. Но цитадель, к удивлению османов, была обитаема.
На стенах, гордо выпрямившись, стояли воины – последние защитники Феодоро. Их было мало, чуть больше полусотни. А впереди в развевающемся за спиной алом плаще, с кровавыми повязками на голове и правой руке, сжимая здоровой рукой меч, возвышался князь Александр.

На красно-оранжевом рассветном небе их фигуры казались литыми изваяниями. Величественно и торжественно они ждали последнего боя. Турки замерли, пораженные скорбным и завораживающим зрелищем.

И вдруг, прорывая рассветную тишину, звонко и ликующе засвистали на все голоса соловьи, встречая утреннюю зарю и радуясь новому дню. Последние соловьи ушедшего лета. Они свистали так самозабвенно и радостно, как будто бы не было никакой войны.

И сразу же их трели перекрыл резкий голос.
По ту сторону оборонительной стены, задрав голову вверх, кричал разодетый в турецкое платье человек.
– Послушай, Александр, нечестивый захватчик Мангуп-кале, (так впервые прозвучало это будущее название Феодоро), мы предлагаем сдаться и тогда правоверный султан сохранит тебе и твоим воинам жизнь. Ты
слышишь меня, племянник Исаака?! У Мангуп-кале есть законный правитель! Вот он! Как видишь, на груди у него красуется знак наследника Феодоро!
И кричавший вытащил за руку из толпы телохранителей тщедушную фигуру.
– Так вот, кто предатель, – пронеслось в голове Александра.
Он узнал в крикуне, уехавшего несколько месяцев назад по торговым делам купца, слывшего среди феодоритов нечистым на руку плутом. Именно он выкупил княжеский амулет на базаре в Чембало у сына гончара.
– А вот и медальон наследника Феодоро. Судя по всему, тот самый, что так опрометчиво променял на пифос Микаэл. Но с другой стороны, мальчик делал благое дело, он не знал истинного значения амулета. Медальон с рождения был при нём, он привык к нему, как к какой-то игрушке. Я сам виноват, что не предупредил его об этом. Слишком мало внимания я уделял брату и сыну. Как они сейчас? – Александр на мгновение перенесся мыслями к сыну и младшему брату.
– Вот он, истинный правитель! – снова крикнул изменник, выставив перед собой тщедушного.

Ответом была только тишина.

– А куда ты дел Исааково отродье? Уже успел изжить со свету?! Ну, хорошо, хоть самому не убирать, – насмехался предатель.
Но Александр даже не удостоил его взглядом.
– Примите ислам, нечестивцы! И аллах помилует вас! – не унимался предатель.

Ответом вновь была тишина.

Турки по знаку паши стали карабкаться по стенам цитадели. Александр со своими воинами бросился в драку. Защитники скидывали турок вниз, пронзали их мечами, крушили наотмашь. Но турки лезли и лезли, они напирали, их было много, слишком много на такую маленькую горсточку защитников Феодоро.

И через некоторое время в цитадели завязалась кровавая сеча. Александр в пылу боя не заметил, что его снова ранили. Но даже раненый, он поражал врага за врагом.

Сначала бой развернулся на стенах, потом перекинулся вниз, во двор цитадели. Турки всё напирали. Они лезли теперь со всех сторон и бурлящим морем разливались по цитадели. Лязг оружия перемежался с воинственными криками турок. Турецкие лучники с оборонительных стен вели прицельную стрельбу по защитникам Мангупа.

Воины Александра были ранены уже по нескольку раз, но, кажется, они даже не замечали своих ран. Яростная сеча не прекращалась ни на минуту. Защитников становилось всё меньше и меньше, но сдаваться они не собирались. Но силы были слишком неравны.

Скоро из защитников цитадели в живых осталось только четверо. Они встали спина к спине и, отражая удары, пробивались к донжону. Вдруг Александр почувствовал, что за спиной у него никого нет, а двое его воинов лежат со стрелами в груди. Последнее, что он успел заметить, как падает его товарищ, сражавшийся с ним бок обок.