него огромные лапы?
Гоша видел обыкновенную тлю, правда, огромную, но тлю. Лапки у этого существа очень слабые, крылышки тоже не могли держать эту особь в воздухе.
- Это, мля, тля, ну, мля, и тля, - наконец, начал говорить Гоша.
Перевозбуждённый Юрик ничего не понял с этих слов Гоши.
- Ты чего там бормочешь? Сильно впечатлился от этого монстра? Смотри осторожней с ним, а то покусает.
- Юрик, хватит истерить, - произнёс, еле сдерживающий смех Гоша. - Это обыкновенная тля. Людьми, особенно такими впечатлительными как ты, она не питается. И зубов у нею нет.
- Как это не питается, - начал возмущаться Юрик. - Чуть ногу не отгрызла эта твоя тля.
- Нечем ей твою ногу отгрызать, - махнул рукой Гоша и повторил. - Ни зубов, ни клыков у неё нет. У неё есть только хоботок, которым она пьёт сок растений, а те дохнут от этого. Тля - это садовый вредитель. Так что, Юрик, быстро меняй памперс и готовься слушать мудрого дядю Гошу. У дяди Гоши есть, что сказать по этому поводу прогрессивной общественности.
В это время, услышав дикие вопли Юрика, в их сектор прибежал Доктор с пятёркой штурмовиков. Доктор схватился за голову, оценив масштаб работ, но это были ещё цветочки. Гоша сообщил Доктору, что по его феноменальным (кто бы сомневался) знаниям биологии, тля не обитает поодиночке, а селится огромными колониями. Но это ещё не всё. Оказывается, у тли есть хозяева, а это дело уже будет серьёзнее.
- Какие хозяева? - уточнил Доктор.
- Муравьи! - ошарашил всех Гоша. - Муравьи разносят тлю по растениям, пасут её, охраняют, а потом доят. Тля доится особым молочком, которым питаются муравьи. Так что нам надо ждать рассерженных муравьёв.
- Точно, - подтвердил слова Гоши один из штурмовиков, которого все звали Виктор Викторович. - Есть такое дело в природе, как садовод, отвечаю.
Все начали с опаской посматривать в высоту, на свисающие с огромной высоты листья и ползучие лианы. Там, на верху, происходили какие-то тревожные процессы. Вскоре народ дождался подарка с высоты. Ускорилось падение увядших листьев и других частей растений, а вместе с ними стали падать как дождевые капли тушки тли. Организмы падали куда попало, часто попадая в пламя костра. Теперь к дыму от листьев примешался специфический запах сгоревших тушек тли.
Люди с воплями и матами стали кто, как мог и чем попало уничтожать тлю. Кошки свирепо шипели на монстров. Но лучше всего получалось у петухов: те молниеносно разили насекомых. Дождепад тли продолжался вместе с частями растений. Доктор распорядился, чтобы развели ещё пару больших костров в районе первого дома, потом подумал, и решил, что снимет с других участков ещё человек пять и пошлёт сюда, заодно, на помощь штук пятнадцать курочек. Как всегда больше всех не повезло Юрику. Какая-то упитанная тля прилетела с большой высоты, и со всего маха шмякнулась на край дома номер три. От удара тля развалилась на кусочки, которые прилетели к Юрику. Теперь Юрик с ног до головы был ещё и заляпан внутренностями тли. По-правде сказать, Юрик уже немного освоился и понял, что тля ему не противник. Он даже уже не боялся брать тлю за крылышки и тащить к костру. Вот такого Юрика и увидели люди из подошедшей пятёрки из резерва: грязного, в саже и внутренностях тли, всклокоченного, но с горящими глазами и несущего за крылья каких-то страшных существ. Юрик этот момент напоминал тварь из фильма «Чужие».
- Это что? - удивлённо спросил старший пятёрки, указывая своим копьём на монстра.
- Чего вы на монстров уставились, как в планетарии? Не ссыте, пацаны, - гордо и с превосходством заявил Юрик. - Я тут на высоте проводил разведку, а эти черти на меня из-за угла там напали. Я их кучу положил. Мы бы, конечно тут и сами справились, но Доктор немного подстраховался.
- Видел, - Юрик сунул под нос человеку тлю. - Ничего в этой образине страшного нет. Лупи её со всей дури промеж ушей, она и скопытиться. Вот скоро муравьи прибегут, то уже будет серьёзнее. Если что свистите, я помогу с ними вам разобраться.
Старший резервной пятёрки отшатнулся от ужасного монстра, и с уважением посмотрел на храброго Юрика. Это надо же, сколько этот человек за сегодня всего пережил.
Через несколько часов ситуация в районе первого и третьего домов нормализовалась. Муравьи на битву не явились, что было с их стороны очень правильным решением.
Зато народ наслушался комментариев Юрика по поводу этого происшествия. С каждым новым повторением у Юрика получалось всё больше и больше поверженных им врагов, дошло уже до нескольких сот особей. Но при разборе полётов начальство такой порыв Юрика не оценило. Ему опять в вину поставили бестолковость, ведь ясно же, если это насекомое поедает растения, то оно наш союзник. Тогда вопрос: зачем перебили столько союзников? И кто в этом безобразии виноват? Да ещё чуть в конфронтацию с муравьями не вступили. Доктор, как всегда нашёл крайнего, и по итогам дня опять Юрику поставил в табель красную рожу. А не суй свой любопытный нос в непонятный для тебя вопрос! На будущее, распорядилось командование, тлю не обижать, курочек на неё не натравливать. А с муравьями пока держать нейтралитет. Всем всё понятно? Что? Даже Юрику понятно? Что ж, товарищи, тогда по местам, продолжаем работать.
Мысль номер 85 (когда горит огонь, то глядя на его языки пламени, приходят разные мысли). Многие творческие личности грешат парадоксальностью мышления, путают формально-логические противоречия с диалектическими, ставят интуицию выше рассудка. Такой способ выражения своих мыслей порочен, а творцы парадоксов не осознают ответственности за последствия своих мыслей. Это опасная игра с огнём. В результате появляется не истина, а много софистических уловок и анормальных вещей, которые приводят к трагедиям и убыткам
Юрик ковырял своей ложкой в тарелке с дежурной вечерней кашей, вздыхал и соображал. У него как-то не вытанцовывалось придумать, как реабилитировать себя в глазах общества. Гоша тоже сидел и молчал, доедая свою кашу и изредка гладя по голове Маху. Ему хотелось похохмить, но пока объект для шутки не подворачивался под руку. Не над убогим же Юриком глумиться, тот и так, был весь в трансе. Но, тут к их столу приблизилась младшая сестра Юрика, которую звали Виолетта: собранная вся, из глаз пламя льётся, кулачки решительно сжаты. Прямо мелкая Фурия. Виолетта деловито села рядом с Гошей и уставилась на бедного братца. Точно сейчас сокрушит его или испепелит. Из-за своего образа жизни Юрик в семье числился на последних ролях, можно сказать, считался отверженным, об которого вытирали ноги все, кому не лень, даже младшая сеструха. Под её взглядом старшему братику стало совсем неуютно, и он заёрзал на лавке: противная волна дурных предчувствий нахлынула на него. Сейчас у Юрика был такой вид, словно его только что застукали, подглядывающим в женской душевой.
- Ну, венец творения торопливых родителей, - подбоченясь начала Виолетта сварливым голосом любимой бабушки. - Покайся, окаянный, как ты до такой жизни докатился, что мамка посылает меня к тебе на переговоры. Говорит, что иначе прибьёт тебя, как тот Герасим, ту Муму, а заодно прибьёт и твоего подельника, некого Гошу. Как есть прибьёт. Давай, быстренько разоружайся перед партией и народом.
Гоша встрепенулся, а Юрик, не зная, по какому поводу наезд, начал издалека:
- Ну, а я тут причём? Чуть что, то Юрик у вас виноват?
- Вы посмотрите на эту наглую морду! - воскликнула сестра. - Такой наглости я ещё не видела за всю свою долгую девятнадцатилетнюю жизнь. Ой-ёй, Юрик, дай я ещё на тебя посмотрю.
Сестра сделала вид, что внимательно рассматривает Юрика, а потом продолжила:
- Юрик, ты совсем озверел на овощах и фруктах? Это, скорее утверждение, а не вопрос. Весь посёлок обсуждает новость, что, дескать, Юрик сбрендил и решил жениться на нашей Иришке. А мы с мамкой ни сном, ни духом об этом. Юрик, ты, что совсем осатанел? Куда тебе жениться? Тебе же самому ещё подгузники постоянно менять надо. Может, это тебя так тля по затылку ударила, что у тебя взыграл гормон, а крыша съехала? Покайся, окаянный, что удумал.
Юрик, выпучив глаза, переводил взор с Виолетты на Гошу, который, не сдержавшись, хрюкнул, но потом делал вид, что эта новость для него тоже является полной неожиданностью. Гоша понял, что в деревне начались шекспировские страсти и надо срочно запасаться попкорном. Вечер перестал быть томным. Гоша, с садистской радостью понял, что вовремя подсуетился и распустил слушок, а потом ещё и добавил дрожжей в этот замес, а то скучно живём. Процесс пошёл, как говорил товарищ Энгельс.
- Дело молодое, - меланхолически, с самым ханжеским выражением лица, прокомментировал слова Виолетты Гоша. - Не беда, что невеста имеет девяносто кило: кто-то любит качаться на волнах, чем биться о скалы. Стерпится, слюбится.
Гоша, даже не имея слуха, как мог, пропел фривольную песенку: «У ней походочка, как в море лодочка, такая ровная, как от вина. А захохочет вдруг - запляшут все вокруг, особенно когда она пьяна».
- Да вы что? - зашипел Юрик. - Сговорились, что ли? Какая такая свадьба? Я, тут думаю, как мир спасать, а вы свадьба. Ви-Ви, сеструха, передай мамке, что Юрик, как кремень, только об обществе думает, а не о себе. Не доедает, не досыпает, всё думает и думает.
- Ладно, Юрик, - согласилась сеструха, собираясь уходить. - Так мамке и передам, что думаешь и думаешь. Гляди только не надумай чего. А то мамка тебя, вместе с неким Гошей - исполнителем похабных песенок, как Муму Герасим.
Гоша не выдержал и спросил у Виолетты:
- Если нас двое, то, как будет правильно: две Мумы, или двое Мумей, или Мумов.
- Узнаете, - уходя, не оборачиваясь, сказала Виолетта. - Когда Мумиями станете. Лишенцы.
Виолетта ушла, а испорченное настроение у Юрика осталось.
- Вот же. И близкие, коллега, бывают недалёкими, - скорбно произнёс Юрик, желая получить от Гоши хоть какое-то сочувствие.
Гоша, всё с тем же ханжеским выражением на лице «посочувствовал».
- И не говорите, коллега. Щемят они тебя по-чёрному, поэтому прими обыденность как должное, такой, какая она есть. Увы, коллега, мир жесток к тупезням. Он им несёт большую попоболь, ясен пень. Прими успокоительное, или к своей Иришке лучше сходи, договорись сделать ей тыры-пыры. Потрогай её за нежные места, почирикай с ней о любви, стишки ей почитай про любовь-морковь, про пестики-тычинки всякие. Типа: «Разливается ночь в облаках, тебя нашёл я в камышах». Это будет самое сногсшибательное событие в твоей невзрачной жизни!
Не успел Гоша окончить свою иезуитскую сентенцию, как ему пришлось уворачиваться от летящей в его сторону чашки с компотом, которую запустил в него разъярённый Юрик.
Потом народ видел удирающего со всех ног Гошу, за которым гнался с дрыном в руке Юрик. Гоша при этом орал что-то примирительное и бестолковое, но Юрик не реагировал:
- Юрик, опомнись! Победа над собой - это настоящий подвиг. Ай! Ой!
