Белый шум

***1
    Она – мой белый шум, без которого я не могу нормально засыпать, да и вообще не чувствую домашнего уюта и покоя. Хотя даже когда она спит, я ощущаю полноту жизни. Лишь бы была рядом. Без нее нормальное существование для меня невозможно. Все сразу начинает разлаживаться, ломаться, портиться, а изображения внешних объектов теряют фактуру, объем и вообще распадаются на пиксели. Потому что взгляд мой в поисках ее рассредоточивается и так пытается отключиться от всего иного.
    Всё началось еще 10 лет назад, когда мне было 20, а ей 22. Но выглядела она младше меня и вела себя как малолетка. Поэтому я совершенно не мог на нее сердиться. Впрочем, я и сейчас не могу, даже если она неправа, даже если делает что-то мне назло или идет против меня в чем-то. Я мирюсь с этим и выполняю все ее требования, какими бы абсурдными они ни казались. Правда, почти всегда в итоге признаю рациональное зерно в них и пользу для нас обоих.
    Мою жену зовут Майя, но все, и я в том числе, давным-давно, еще с универа зовут ее Маруся. Иногда я даже забываю ее полное имя по паспорту. А меня она называет Жорик, а порой Обжорик, это когда я доедаю все торты после праздников, потому что ей нельзя, а выбрасывать жалко. Хотя мое настоящее имя Юрий. Мама поначалу мне всегда шептала на ухо:
-Ну почему ты позволяешь ей обзывать тебя каким-то Жорой?
-Мама, – отвечал я ей, – Жора – это производное от Юрия.
-Жора – это скорее Георгий, – возражала мама.
-Пойми, Юрий, Георгий, Гоша, Егор, Жора и даже Игорь – это фактически вариации одного и того же имени.
-Ужас какой-то. Мы с отцом хотели дать тебе неповторимое и уникальное имя, а жена теперь обзывает тебя каким-то непотребным Жорой. 
-Моих друзей жёны называют не лучше – Котик, Хрюндель, Пупсик, Слоник. У всех есть домашние прозвища. Даже тебя папа называет Цыпой. Думаешь, не смешно со стороны? Умную мадам с ученой степенью обозвать Цыпой – это ж как нужно преклоняться перед ней.
-Просто раньше, в молодости он называл меня цыпочкой.
-Ну… с тех пор цыпочка стала важной персоной. Так что Цыпа – самое то.
-Вовсе не поэтому, просто, когда он сидел с Юлькой и смотрел ее мультик, то хохотал в голос, потому что там был Цыпа-почтальон.
    Родители вечно напрягают меня. То какие-то встречи с нужными людьми, то общение с родственниками, которых я вижу раз в год и с которыми не знаю, о чем говорить, то обязательные семейные обеды в субботу на их территории. Я терплю это потому, что только им мы с Марусей можем доверить Юльку. А такое случается достаточно часто, мне хочется побыть с Марусей наедине. Юлька не дает нам ни малейшего шанса. Даже, когда Маруся уложила ее, и Юлька вроде бы заснула, она может пришлепать босыми ногами к нам в спальню и такое устроить, что голова кругом пойдет. Слава богу, днем нас спасает хотя бы детсад. Когда я приезжаю в обед, Маруся уже ждет меня. Правда, это случается один-два раза в неделю, и потом мне всегда приходится спешно уезжать. Я хватаю куски на бегу и исчезаю за дверью, а Маруся переживает, что так я могу себе язву заработать. Но, в связи с тем, что я остаюсь в офисе почти до вечера из-за специфики нашей работы, то часто ужинаю в нашей столовой, потому что бываю очень голоден.
    Все бы ничего, если бы не юрисконсульт Петрова. Эта мадам постоянно меня преследует. Все последнее время она приходит в столовую одновременно со мной. Свободных столиков полно, но она всегда спрашивает, не помешает ли мне. Конечно, помешает, но я из вежливости говорю, что нет.
-Не люблю одна ужинать, – говорит она всякий раз и смотрит на меня, пытаясь поймать мой взгляд. Но я, кивнув ей, тут же принимаюсь за еду и уже больше не смотрю на нее. Она ведь знает, что я женат, однако пытается меня разговорить. Рассказывает о юридических казусах, случившихся у нас в фирме за последнее время и о том, как трудно иногда договориться с заказчиками и поставщиками. Я никогда не поддерживаю разговор с ней, но она делает вид, что мы активно беседуем. Сисадмин, если не успел опередить ее, приветствует меня и садится за соседний столик. Все знают, что юристка бегает за мной. Парни подтрунивают, когда мы болтаем в перерывах, а я отмалчиваюсь на эту тему, есть много других более интересных тем. Мне жаль одиноких тридцатилетних девушек. У нас полно неженатых мужчин, да и женатых, интересующихся свободными отношениями с женским полом, но она не смотрит на них, почему-то избрав меня. В нашей фирме вообще женщин мало, в основном это бухгалтерия, отдел кадров и столовая. Есть одна мадам в конструкторском бюро, а еще две секретарши – у генерального и его зама. Я от секретаря отказался – меня раздражают бестолковые девушки. Как главному инженеру мне требуются помощники, поэтому я взял себе двоих дельных ребят из технического отдела.
    Однажды Маруся ужинала здесь со мной, после работы мы собирались с ней в театр. Юристка видела нас, поэтому села за другой столик у окна. А Маруся сразу все поняла.
-Почему прямо ей не скажешь, чтобы не приставала к тебе? – спросила меня Маруся, но потом сама же и ответила, – Понимаю, тебе неудобно, не хочешь обидеть одинокую девушку. Но этим ты мешаешь ей найти правильного мужчину.
-Мне неинтересны ее поиски. Просто назойливая муха, – ответил я тогда Марусе и, кажется, юристка услышала это, хоть и сидела поодаль.

***2
    Когда живешь своей семьей тихо-мирно, никого не трогаешь, все равно находятся те, кто обязательно будет лезть к тебе и членам твоей семьи, будет стучаться, звонить по ошибке и т.п. Например, неугомонные соседи или руководитель подготовительного класса из детского сада, или такая как юрист Петрова, например.
Я строго-настрого запретил Марусе пускать хоть кого-то в квартиру. А переговоры с кем бы то ни было вести возле парадного, в соседнем кафе или сквере – в общем, на виду у многих людей. Всем говорить, что ты спешишь, больна, боишься заразить собеседника и прочее. Пусть общаются со мной. Меня не прошибить ничем, ни жалостным видом, ни фальшивыми просьбами о помощи, ни влюбленными взглядами. Это Маруся сердобольна до безобразия, ее обмануть легко и просто, она способна поверить в любые россказни и денег даст, и нужные номера телефонов, и накормит, если человек голоден. Однажды она втайне от меня целую неделю подкармливала бомжа, который повадился сидеть возле детской площадки со своей грязной сумкой. В ней он приносил всякий секонд-хенд и предлагал его пожилым жильцам по бросовым ценам. Когда я узнал об этом, его тут же убрали – он оказался потрошителем счетов и кошельков доверчивых стариков, а у самого имелась трехкомнатная квартира, захламленная тем самым секонд-хендом, которым его снабжала бывшая подружка. На скамейке он просиживал днями даже в непогоду потому, что уже несколько лет скрывался от приставов, которые пытались взыскать с него квартплату. Типу этому было по виду от силы лет 50, но он нигде не работал, и, как потом выяснили полицейские, он, имея доступ к личному кабинету своего племянника-инвалида, получал на его карточный счет достаточно большие суммы, украденные у стариков. Племянник ничего не знал и пользовался карточкой в пределах суммы своей пенсии. Все смс приходили на телефон его дяди, которому он сделал вторую карточку и чей телефон указал для получения сообщений от банка. А фальшивый бомж обналичивал ворованные деньги и где-то прятал. Уж и не знаю, нашли ли полицейские потерпевших и украденные у них суммы.
    Я много раз внушал Марусе не быть сердобольной ко всем подряд. С какой стати делать хоть что-то для совершенно незнакомых людей, которые в своем большинстве наглые лжецы и шарлатаны? Нормальные люди просят помощи только в крайних случаях или в экстренных ситуациях.
    Но Маруся неисправимая оптимистка, верит в прекрасное человечество и как ребенок ничего не боится. За нее боюсь я, страшно боюсь. Даже Юльку ей не очень-то доверяю на прогулки выводить. И садик выбрал для дочки с усиленной охраной. А перед этим ознакомился с данными о воспитателях. Среди них тоже встречаются скрытые маньячки. Близкие считают меня крайне мнительным, но не возражают и терпят все мои предосторожности – пульты домофонов с экстренным блокиратором двери, тревожные кнопки, геолокаторы на всех телефонах моей и родительской семьи. Между прочим, отец Маруси во всем этом меня полностью поддерживает.
    Лишь в ранней молодости я ощущал себя легким и свободным, ни о чем не парился и не переживал. Но как только познакомился с Марусей, с первого дня начал испытывать скрытую беспричинную тревогу. Она смешивалась с радостями любви, но, однажды появившись, больше никуда не исчезала. И теперь я понимаю, что был беззаботно счастливым только до встречи с Марусей. С нею мое счастье изменилось и углубилось, обретя множество нюансов, фобий и внутренней борьбы. Сюда примешивалась и беспричинная ревность, и попытки понять логику ее мышления, и постоянное желание знать о каждой ее мысли и о каждом движении ее тела. Любая моя мысль на протяжении дня всегда существовала как бы параллельно с мыслью о Марусе. Даже на производстве, когда мне приходилось по два-три часа присутствовать на технологической линии, я не переставал думать о Марусе в фоновом режиме. Именно поэтому очень рад, что хотя бы она не заморачивается ничем, как я, и не мучает себя страхами и тревожностью.
    Однако что из счастья у меня останется, если я каким-либо образом избавлюсь от своей тревожности? Моё счастье именно такое – постоянная забота о Марусе. Как именно оно проявляется – тревогой, моими наставлениями или планированием каких-то охранных мероприятий, это неважно. Но тем острее мои удовольствия от телесного контакта с ней, от объятий и поцелуев, от секса, от обычного созерцания ее лица, от прикосновений к ее волосам. Маруся почти сразу поняла, что именно такова моя любовь и не борется со мной, а выполняет мои требования. Хотя все равно иногда попадает в нелепые ситуации, как с тем бомжом. Однако в отличие от меня она знает почти всех соседей в нашем подъезде и многих из двух соседних, благо мы живем не в многоэтажном человейнике, а в обычном и добротном семиэтажном доме на шесть парадных. Особенно хорошо Маруся знает собачников, которые выгуливают своих питомцев, ведь она часто встречает их, когда гуляет с Юлькой. И почти всех знакомых ей соседей я уже зачислил в разряд своих помощников на случай, если что-то в мое отсутствие случится с Марусей или Юлькой. По крайней мере, с ближайшими соседями я обменялся номерами телефонов, а многие другие пользуются общедомовым чатом, куда подключен и я.                                                   

***3                 
    В моей жизни уже случалось быть свидетелем и пропажи людей, и получения людьми травм как физических, так и психологических, я даже знаком с парнем, который эвакуировался по надувному трапу из горящего самолета рейса Москва-Мурманск, где часть пассажиров погибла. Да многому я уже успел стать свидетелем. А ведь есть еще телевидение и интернет с их потоком информации и всяческих страшилок. Но моя тревожность по поводу Маруси рождалась, прежде всего, от какой-то просто непередаваемой словами ее открытости и незащищенности. А это всегда приманка и легкая добыча для кого угодно. Хотя