шее у неё висела табличка с надписью «Комсомолка».
Неподалёку от эшафота Василь заметил двух немецких офицеров: одного он тут же признал – это был герр Кох, а второй был незнакомый, в очках и с фотокамерой на шее. Он всё время улыбался, изредка фотографировал виселицу с приговорёнными к смерти людьми и громко добавлял по-немецки:
– Tolles Foto f;r ein Familienalbum.(Отличное фото для семейного альбома (нем.))
Офицеры громко смеялись, приятельски похлопывая друг друга по плечу.
Увидев, что комендант в прекрасном расположении духа, Василь решил, что сейчас самое время попытать своё счастье, но тут сзади кто-то схватил его за рукав.
– Не балуй, Василь, – услышал хуторянин за спиной голос полицая.
За время короткой службы у немцев Игнат уже точно знал, что нужно делать, если хочешь угодить своим новым хозяевам, и какие действия со стороны местных необходимо вовремя предотвращать. Выше всего они (немцы) ценят организацию и порядок, и, чтобы лишний раз не раздражать их и не получить выговор от начальства, надо сделать так, чтобы ничего не помешало мирному течению запланированной на сегодня акции. Вот поэтому он изо всех сил старался не допустить личного присутствия Василя Даниловича на казни дочери. Расчет на то, что хуторянин запьёт с горя и забудет обо всё на свете, не оправдался, значит, оставался второй вариант с задержанием и арестом.
Василь резко развернулся и ударил схватившего его преследователя под дых, и когда тот согнулся пополам, не в силах сделать вдох, шепнул на ухо:
– Вот и сочлись, по-родственному. Ты уж не серчай на меня, Игнат.
Затем крестьянин выскочил из толпы, как чёрт из табакерки, и, оттолкнув солдата из оцепления, упал к ногам коменданта.
– Помилуй, её герр Кох, Христом богом, прошу, помилуй, – Василь плакал и взаправду целовал немецкому офицеру яловые сапоги. – Она же ни в чём не виновата, Надежда моя.
Другие солдаты из оцепления попытались оттащить мужика от командира, но тот жестом остановил своих подчинённых. В полный голос хохоча, он поставил одну ногу на загривок ползавшему по земле мужику и сказал своему другу:
– Bitte Hans, tolles Foto f;r ein Familienalbum.(Пожалуйста, Ганс, отличное фото для семейного альбома (нем.))
Пока герр Кох позировал для идеальной фотографии, Василь, на которого просто жалко было смотреть, вытряхнул из рукава на ладонь гранату, дёрнул чеку, быстро сунул в добротный немецкий сапог и ещё крепче обнял ногу оккупанта, чтобы уже наверняка.
Надежда ничего бы этого не заметила, только неожиданный взрыв заставил её повернуться и, наконец, увидеть всё то, что осталось от её родного отца.
Воспользовавшись суматохой, возникшей после непредвиденного инцидента, когда люди, прорвав оцепление, стали убегать с площади, Игнат, вернувшийся в дееспособное состояние, дал очередь из автомата.
Девичья фигурка вздрогнула, пошатнулась и упала в объятия рядом стоящего Надеждина, как молодая любовница в мягкую летнюю траву. Зелёное пальто обагрилось кровью, истерзанное сердечко ещё билось какое-то время в руках спасённого накануне ею солдатика, он даже пытался зажать смертельную рану рукой, но тщетно, через мгновение его Надежды на свете не стало.
– Оно так всем будет лучше, – сказал в своё оправдание Игнат и дал вторую очередь по красноармейцу.
