Животное

  Йенсен сошёл по трапу. Под ногами - мягкая почва, покрытая низкорослыми растениями, напоминающими рыжий мох. Капли дождя на их стебельках, похожих на крохотные ёлочки, трепеща на ветру, сверкают на солнце, и кажется, что по холму рассыпаны живые искры.

  - Ребята! Кажется, погода налаживается, - крикнул Йенсен, повернувшись к входному люку звездолёта. - Может быть, прямо сейчас и начнём?

  К нему спустился Норьега.

  - До вечера ещё далеко, - сказал он, вглядываясь в туман, быстро тающий под холмом. - Можем поймать кого-нибудь.

  - Я не вижу птиц, - с досадой проговорил Йенсен.

  - А если на этой планете их нет? - предположил присоединившийся к ним Элисон. - Или они маленькие и прячутся в лесах.

  Из звездолёта вышел грузный Стравинский, стал на четвереньки и принялся рассматривать мох.

  - Что ты вынюхиваешь? - спросил у него Норьега.

  - Здесь определённо водятся животные, - ответил Стравинский и, выпрямившись, показал друзьям лежащие на ладони катышки, похожие на мышиный помёт.

  - Обнадёживает, - удовлетворённо кивнул Йенсен. - Эй, Григ! - крикнул он в люк. - Хватай мешки и клетки и дуй за нами! Мы спускаемся по южному склону.

  Григу не нужно было объяснять, какой дорогой пойдут его хозяева: этот робот чутьём превосходил лучшую собаку. Он мог найти любого человека, ушедшего на любое расстояние, причём в любую погоду и в полной темноте. Но Йенсен никак не мог отделаться от ощущения, что Григ - человек. Этот робот до такой степени был похож на человека и по виду, и по поведению, что мог сбить с толку кого угодно. У него даже был свой характер: он отличался педантичностью и упрямством, был чуточку сварлив и немного обидчив. Но Йенсену он нравился. Если остальные видели в Григе просто машину, забавную, но бездушную, то Йенсен относился к нему как к равному, и они даже подружились.

  Команда звероловов приобрела Грига три года назад на распродаже никому не нужных вещей - в их нелёгких походах по инопланетным джунглям и пустыням им нужен был неустанный носильщик, а в случае опасности - и защитник, способный справиться даже с медведем, и Григ как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Кроме того, он умел многое другое, в том числе плести сети, готовить блюда всех народов и цивилизаций, штопать одежду и ловить животных. А уж хождение по следу и вовсе делало его незаменимым. Поэтому ни одна вылазка в неизведанные места не обходилась без Грига.

  Все четверо стали спускаться по мокрому склону, а следом за ними припустил робот, увешанный мешками, клетками и сачками.

  Йенсен как главный в команде шёл первым. Он бывший военный, стреляет без промаха, так что идущим следом товарищам нечего бояться, разве что нападения сбоку или сзади. Но холм голый, ни одного дерева или куста, хищникам прятаться негде, а туман уже почти рассеялся на ветру.

  Поскользнувшись, Норьега чуть было не упал.

  - Похоже, нет здесь ни черта, - пробурчал он.

  - Ты всегда говоришь одно и то же, - возразил весельчак Стравинский.

  - А что, разве не так? - напустился на Стравинского Норьега. - Тебе хорошо, на многих планетах есть твои любимые жуки и крабы. Однако всего пару раз мы наткнулись на животных, которых можно было бы отнести к млекопитающим, и то с натяжкой: детёныши модзов питаются потовыми выделениями родителей, а самки круков кормят детёнышей своей кровью.

  - Но она у них белая, - вставил Элисон, любящий точность и логичность, - стало быть, её можно считать своего рода молоком.

  - Не смеши меня! - рассердился Норьега и хотел ещё что-то добавить, но остановившийся Йенсен предупреждающе поднял руку:

  - Внимание!

  Все замерли на месте.

  - Слышите? - прошептал Йенсен, повернувшись к товарищам.

  - Как будто кто-то плещется, - ответил ему Стравинский.

  - Точно, - кивнул Элисон с радостной улыбкой. - Это рыба, неведомая науке щука. Или форель с плавниками акулы. Или какая-нибудь гигантская гуппи...

  - Ага, размечтался, - оборвал его Норьега. - Это местная выдра или тварь, похожая на бобра.

  - Нет, судя по звукам, это жук, - возразил Стравинский. - Огромный плавунец строит себе подводную хижину.

  - Или утка с двумя клювами и одним глазом на макушке, - мечтательно проговорил Йенсен.

  - И с ядовитым жалом в заднице, - добавил Норьега. Но Йенсен не обратил внимания на его иронию и шепнул:

  - Рассредоточиться, ступать осторожно. Вперёд!

  У подножья холма сверкало круглое озерцо. На кочку, торчащую из воды у самого берега, не спеша выбиралось странное создание, не похожее ни на одно животное, когда-либо виденное Йенсеном и его командой. Размерами оно было с некрупную кошку. Все четверо застыли в изумлении: тварь была покрыта мокрой рыжей шерстью, передние конечности представляли собой веточки с тремя парами клешней, задние походили на ласты тюленя, хвост был гладкий и без шерсти и кончался ярко-красным раздвоенным плавником, как у рыбы, и кроме того, между передними и задними конечностями была третья пара - большие рыбьи плавники. Но самым необычным во внешности этого животного была голова, крупная, квадратной формы. На лбу - тонкий клюв около пятнадцати сантиметров в длину, слегка загнутый на конце, а под ним - большие глаза, похожие на совиные. И этими глазами животное глядело на людей бесстрашно и с явным любопытством. Оно легко могло бы нырнуть в воду, но не собиралось делать этого - оно не боялось пришельцев.

  - Григ, - едва слышно шепнул Йенсен, - твой выход.

  Робот осторожно снял с плеч свою поклажу, сжал в руке сачок, и, не успели звероловы глазом моргнуть, как он уже стоял по колена в воде, держа перед собой сачок, в котором смирно лежало животное.

  - Григ, давай его сюда, - попросил Йенсен. - Возьми в руки, рассмотрим его хорошенько.

  Робот вышел на берег. Его пластиковая обувь была вымазана в иле, а к мокрым штанинам прилипли червеобразные водоросли. Он вынул из сачка существо. Оно не сопротивлялось, а продолжало со споконым любопытством рассматривать людей.

  - Какая прелесть! - сказал Норьега и поднёс к нему руку, но тут же опасливо её отдёрнул. - Это же настоящее млекопитающее! Назовём его бобром Норьеги.

  - Откуда ты взял, что это зверь, а не ракообразное? - недовольно проворчал Стравинский. - Смотри, какие клешни. Скорее всего, под шерстью - мягкий хитиновый покров.

  - Это явно рыба, тут и спорить бесполезно, - уверенно заявил Элисон. - Просто чешуя необычная, волосообразная. Или это переходное звено между рыбой и земноводным, что кажется мне более вероятным.

  - А клюв? - возразил Йенсен. - А глаза? Это птица. Водоплавающая. Вот и крылья, превратившиеся в плавники, как у пингвина. Даже изогнуты, как настоящие крылья. И вот этот палец с коготком, почти как у археоптерикса...

  - Нет, как у летучей мыши! - запальчиво прервал его Норьега.

  - Послушайте, - вмешался в разговор Григ, - что с вами? Почему бы вам не прекратить этот бессмысленный спор? Посадите животное в аквариум и исследуйте его на здоровье.

  - А ты-то как думаешь, кто это? - обратился к Григу Йенсен.

  Робот пожал плечами.

  - Мне кажется, это существо, которое остановилось на эволюционном перекрёстке и до сих пор, как Буриданов осёл, не в состоянии решить, по какой дороге продолжать движение.

  - Но этого не может быть! - воскликнул Норьега. - Есть определённые критерии...

  - Да оставь ты свои критерии! - напустился на него Элисон. - Ты не на Земле.

  - Но законы биологии... - не сдавался Норьега.

  - Ты что ли написал эти законы? - вмешался Стравинский. - Причём для всех планет и условий?

  - Но...

  - Прекратите! - приказал Йенсен. - Вы ведёте себя как школьные забияки. Постыдились бы. Григ прав: посадим эту птичку в аквариум...

  - Рака, - поправил его Стравинский.

  - Сам ты рак! - сказал Элисон. - Видишь же, что это рыба, и такая милая - расцеловал бы...

  - Да перестаньте вы! - рассердился Йенсен. - Повторяю для тупых...

  - Сам ты тупой! - буркнул Норьега. И добавил патетически: - Это млекопитающее, самое необычное и красивое...

  - Чёрт бы вас побрал! - закричал вышедший из себя Йенсен. - Слушайте меня, я тут пока главный! Короче говоря, посадим уточку в аквариум, возьмём у неё анализы и изучим спокойно. А пока вот что: голосуем, кто за то, чтобы назвать её... ну, например... - Йенсен почесал затылок. - Например, ластоногом?

  - А что, хорошее название, - обрадовался Элисон. - Подходит к любому классу.

  - Замётано, - согласился Стравинский.

  - Да ну вас! - махнул рукой Норьега. - Пользуетесь численным превосходством, а моё мнение всегда в меньшинстве. - И он зашагал вверх по холму.

  - А чем ты заслужил, чтобы мы называли животное твоим именем? - крикнул ему вслед Элисон.

  - Да ну вас! - опять отмахнулся Норьега, не оглядываясь.

  - Что это с ним? - спросил Стравинский.

  - Понятия не имею, - пожал плечами Йенсен. - Григ, будь добр, налови в озере всякой мелкой живности и собери водорослей. Мы же не знаем, чем питается ластоног. Будем предлагать ему всего понемногу, пока не убедимся, чтО ему по вкусу.

  Григ водрузил в кают-компании аквариум на сто литров, натаскал туда воды из озера, соорудил и островок, чтобы животное могло выбираться на него из воды, а рядом с аквариумом поставил вёдра с водой: в одном суетился пойманный водоёме планктон, а в другом плавали всякие водоросли - красные, жёлтые, голубые.

  Ластоног оказался не просто мирным, покладистым существом, но и совсем не привередливым. Он охотно поедал всё, что ему предлагали. Его клюв радостно хватал и мелких рачков, и траву, и даже растущий на холме мох. Йенсен рискнул дать ему сухарь - ластоног с удовольствием склевал и его, от куска баранины из консервов он тоже не отказался. Ел он и рис, и квашеную капусту, и сухофрукты, и спагетти с томатным соусом и без, ел консервированную треску и салями.

  - Идеальный домашний питомец, - нахваливал его Стравинский, не отлипавший от аквариума. - Ах ты моя прелесть! Какая ты красивая! - Он сунул руку к сидящему на кочке ластоногу и погладил его по спине. - Иди к папочке! Папочка тебя убаюкает.

  - Не тронь его! - прикрикнул на Стравинского вошедший в кают-компанию Норьега. - Он мой.

  Стравинский вынул руку из аквариума и обернулся.

  - Почему это он твой? Тебе только млекопитающих подавай, а это ракообразное, и оно мне нравится... И вообще... - Он запнулся и вдруг выпалил истерическим голосом: - Да будет тебе известно, что я люблю его!

  - Ты? - Норьега подбежал к аквариуму и оттолкнул Стравинского в сторону. - Да ты и мать родную не любишь. Куда тебе? Сердце у тебя пустое, да и голова не лучше. Ластоног - мой, потому что у меня с ним сразу завязались особые отношения. Видишь? Он смотрит только на меня и хочет, чтобы только я его ласкал.

  Норьега протянул руку к ластоногу, который, казалось, наблюдал за происходящим с удвоенным любопытством, но Стравинский размахнулся, и от удара его мощного кулака Норьега отлетел к стене, попутно сломав любимый стул Йенсена.

  - Ах, ты так! - прорычал он, поднявшись на ноги, и выплюнул выбитый зуб. - Да я тебя, толстый боров... - Он схватил спинку от сломанного стула и попёр на Стравинского. Но не успел замахнуться, как тот неожиданно ловким выпадом снова отбросил его к стене.

  - Ластоног мой! - гордо заявил Стравинский, ударив себя в грудь. - Ты себе другого поймаешь.

  Он повернулся к