несовершеннолетних нашего района. Более того, им дали квартиру в нашем доме. И эта милая женщина устроила нам комендантский час. После 21.00 нам было запрещено быть на улице. А с её мужем мы подружились, он часто возил нас на рыбалку на своей моторной лодке.
Идиллия закончилась, когда произошла дикая история с Тикелем. Он возвращался домой из техникума через соседний район, который в просторечии назывался Постройкой. Как водится, между соседскими районами была вражда. Но обычно, днём она утихала. Но Тикель умудрился соблазнить чью-то дочь с Постройки. Братья обесчещенной сестры, подкараулили Тикеля, избили, связали и положили на железнодорожные пути. Хорошо, что машинист поезда вовремя заметил лежащего на путях Тикеля, и успел затормозить. Был брошен клич, парни Санатаги объединялись, и пошли карать Постройку. Драка вышла страшной. Мы растеклись группами по улицам частного сектора, и били без разбора всех парней, которые нам попадались. На защиту своих сыновей вышли их отцы. Победителей не было, мы вернулись все в крови.
А уже на следующий день, в Санатаге появились патрули милиции, с дубинками. Мы впервые увидели дубинки, а вскоре почувствовали их прикосновение к своим задницам. Патруль смотрел на костяшки наших пальцев. Если на них были царапины, парня увозили в милицию на допрос. Фингал или ссадина на лице приводила туда же. Тех, кто начинал качать права, ждал удар дубинкой.
Меньше всего повезло Чабану. Он много читал, и любил демонстрировать свой интеллект. Милиционер не решился ударить дубинкой по попе такого начитанного юношу, но наказать за наглость было надо. Время было позднее, Чабан был без повреждений, трезвым, и креативный сержант придумал. Чабана отвезли с мигалкой на другой край города, а это примерно 30 километров, и высадили, в самом криминальном районе города – Руднике. В этом районе, большевикам так и не удалось установить Советскую власть. Пока Чабан совершал пеший переход до Санатаги, его дважды ограбили. Поначалу отобрали кошелёк и часы, а во второй раз одежду. Вторые грабители оказались шутниками, домой Чабан пришёл в трусах, носках, и с галстуком на шее. Но милицейская операция возымела действие, больше коллективных драк не было. За Санаторскими закрепилась слава отморозков, которые могут навалять любому району города.
Вспоминая те времена, я думаю, что бандитские девяностые стали их логичным продолжением. Кадров, готовых жить по – понятиям, было хоть отбавляй. И менталитет был соответствующий. В девяностые, услышав, что покалечили или убили условного Васю Пупкина, никто не начинал сразу соболезновать, а спрашивали: «За что?» И если причина была (не вернул долг, кинул, переспал с чужой женой и т.п.), то никто не удивлялся, и комментировал: «Мудак, нашёл с кем связываться!»
Но те времена заложили и позитивные, на мой взгляд, принципы. И самый важный из них: «ЗА ПОСТУПОК И СЛОВА НАДО ОТВЕЧАТЬ»…
