Средневековая Русь. 1263 год. Первая седьмица ноября
Отца Алексия он увидел лишь на следующий день в трапезной…
Видя, что Мирослав уже обходится без посторонней помощи, отец Севостьян взял себе в помощь Ивашку, чтобы отнести пищи двум монахам-схимникам, живущим в скитах в лесу. И хотя пищу схимникам носили раз в седьмицу в назначенное время, дело это занимало порой по полдня, поскольку скиты находились далеко и от монастыря, и друг от друга.
Мирослав, впервые за последние дни оставленный в одиночестве, чувствовал себя непривычно. Поскольку он болел, от него не требовали присутствия на общей утренней молитве. Да и в трапезную ему было позволено заходить в любое время.
Зашёл Мирослав туда, когда иноки уже заканчивали приём пищи. Он взял себе кусок каравая со стола раздачи пищи, налил мёда и осмотрелся. И только тут увидел отца Алексия. Сидел он не на привычном для себя месте, недалеко от двери, а в глубине трапезной. И хотя пытался схимонах держаться так же прямо, как прежде, казалось, что его ещё больше снедает недуг. Пищу он прожёвывал намного медленнее, чем раньше, и видно было, что ест он её совсем без аппетита, а лишь для того, чтобы поддерживать силы в теле. Чаша перед ним стояла пустая.
Мирослав подошёл к нему и поклонился.
– Добрый день, отец Алексий.
– Здравствуй, Мирослав… – хотя, глаза схимонаха и были совсем уставшие, но при виде отрока появились там привычные доброта и тепло. – Как чувствуешь себя?
– Лучше, отец Алексий… Заживает уже и голова, и спина… Хоть и болит, и чешется всё время, – ответил Мирослав со вздохом.
– Самые немощные мы сейчас с тобой во всей обители… Стар и млад… – улыбнулся схимонах. – А то, что чешется тело, то и слава Богу… Значит, выздоравливает…
Мирослав посмотрел на пустую чашу на столе.
– Отец Алексий, принести тебе мёда питного?
– Принеси, Мирослав, коли нетрудно, – опять улыбнулся заботе схимонах.
– Мне нетрудно, отец Алексий, – обрадовался Мирослав тому, что хоть чем-то может помочь схимонаху. – Я мигом!
И, хотя мигом сделать это не получилось из-за боли в теле, всё же Мирослав, как мог быстро сходил к столу, где стоял общий бочонок с мёдом, зачерпнул оттуда полную чашу и осторожно, боясь пролить хоть каплю, вернулся к столу схимонаха.
– Спасибо, Мирослав… Скоро без чужой помощи уже и встать не смогу… – отец Алексий вдруг смущённо улыбнулся, стесняясь своей откровенной немощи.
Мирослав, не зная, что сказать на это, молчал.
– Что ж ты стоишь?.. Садись за стол… Или стесняешься?
– Нет, отец Алексий. – Мирослав сел напротив схимонаха на лавку.
– Хорошо, что выздоравливаешь ты… Старое своё отживает, новое нарождается… – задумчиво произнёс отец Алексий. – Всё, как в мудрых книгах и написано… Надо старому и знания свои успеть передать… Пока не поздно ещё… Иначе будут одни и те же ошибки совершать люди снова и снова…
Мирослав согласно кивнул, хоть и не всё понял из слов схимонаха.
– Так на чём мы с тобой остановились в прошлый раз?.. Когда о князе Александре вспоминали… – хотя говорил схимонах с улыбкой, но дышал он с заметным трудом. И всё же было видно, что разговор на стороннюю тему и отвлекал его, и позволял забыть на время и о своей болезни, и о своей нынешней немощи.
– Говорил ты о первом сражении княжича на реке Омовже, отец Алексий, – тут же ответил Мирослав, обрадованный, что схимонах сам завёл разговор о житии князя Александра.
– Омовже… – повторил схимонах и всё так же устало и задумчиво усмехнулся. – Давно это было… Очень давно… Словно целая жизнь прошла… Ну да ладно… Обещал я продолжить о князе Александре, значит, и время тому, и место… пока есть силы в теле и разум остался…
Схимонах сделал глубокий вдох, словно собираясь с воспоминаниями, и начал рассказ.
– Хоть и был князь Ярослав недоволен, что нарушил сын его указание не лезть в битву, но знал Александр, что гордится им отец… Ибо увидел князь и храбрость сына в бою и то, что не зря обучался Александр ратному делу долгие годы… Понял, что не будет ему стыдно за сына… Впрок пошла та наука… Но шли годы, и решил князь Ярослав идти с походом на Киев, чтобы объединить земли русские под одним началом и закончить междоусобицы на Руси… И сдался великий город его дружине… и нарекли Ярослава с того времени великим князем Киевским… А Александра оставил он вместо себя в Новгороде… и стал с того времени княжич Александр князем Новгородским… И хоть молод он был ещё годами, но знал уже, что княжить надо справедливо… Пусть и строили некоторые золотые пояса против него козни, зная, что князь Ярослав далеко, а Александр совсем молод… Да всё это видел Александр… и слабостей не показывал в княжении своём…
Продолжение -
