Слава и первая смерть

неустроенности и собственной неполноценности, а то и недостаточной мужественности, в чем не раз его упрекала жена Татьяна пусть и в мягкой форме, но колющей самолюбие. Как же было ностальгически привольно в прошлые века, когда можно было расслабиться, думать и делать что угодно. Тогда не было этих изуверских 4 ежедневных часов непосильной работы для всех без исключения, контролируемой датчиками уровня творческих усилий, так что никакие посторонние мысли в это время не допускались. Легко выкраивалось время на компьютерную игрушку или чтобы полазить в злачных местах интернета, а если появлялся шеф, т.е. работодатель, то одним движением переключался рабочий экран. Слава любил интерактивные фильмы про те благодатные времена, но вот теперь даже на это не хватало времени.

- Слава, да брось ты нафиг эту стройку! Сколько можно! – сочувствовала его верная жена, только что приготовив ужин.
- Танечка, еще немного, композит же застынет!
За общим столом в голову Вячеславу пришла вполне созревшая идея, которую он решился высказать Тане.
- Завтра пойду раздуплюсь еще в четверых, тогда мы бригадой быстро все закончим!
- Славка!.. да ты что?! мы лучше потихоньку...
О ноги Славика требовательно потерся шикарный биосинтетический кот, поднял на него глазищи, не оставляющие никого равнодушными и с ужасным акцентом вымявкал:
- Дай понюхать что ты жрешь!
Хотя кот вполне бегло говорил, но его гортань и пасть не справлялись с дикцией.
Славик отломил кусочек Таниного пирога и бросил коту. Тот недоверчиво ткнулся носом и фыркнул.
- Опять какая-то дрянь...
- Иди с детьми поиграй! – шикнул на него Славик. Кот укоризненно взглянул, обижено дернул хвостом и отвернулся.
Славик вздохнул от невольных сомнений. Так можно довести себя. Когда последний раз он посещал психоразгрузку?
- Я уже по-разному прикидывал, Танюш. По-другому никак. Я понимаю, что и с одним мной тебе не просто, а тут еще четверо, но ты потерпи, милая...
- Да причем тут...
- Просто иначе это никогда не закончится.

Слава остро почувствовал, как меняется расклад настроения, и Татьяна входит в свою нередкую в последнее время трудную полосу. Но когда-то нужно быть решительным.
Давно надо было это сделать. Понятно, что не только жена, а все его родственники не готовы терпеть еще четверых Вячеславов, даже таких покладистых и уживчивых, ведь все плохое, что есть хоть у святого, умножится на пять. И поэтому после окончания работ и вынужденного кормления всей этой оравы помощников, нужно будет вернуть все на круги свои, как бы не привык к идеальным напарникам. А то, глядишь, будет разумно и самому сгинуть вместо одного из них, который в конечном сравнении окажется получше, ведь абсолютно ничем он от других копий не будет отличаться. Тут нужно заранее и твердо все это продумать и решительно быть готовым к полному равенству судеб.

Нависло знакомое, томительно неприятное напряжение. Дети затихли, живо припомнив случавшиеся размолвки, кот отвалил подальше от ног хозяев. Нужно было что-то делать, как-то разрядить атмосферу.
- Представляешь, - оживился Славик, - застал соседского Витька за утоплением котенка в познавательно-развлекательных целях.
Кот остервенело фыркнул:
- Жаль меня там не было!
А Татьяна в упор взглянула на мужа.
- Значит, вырастит настоящим мужчиной, не то что некоторые.
- Да, я знаю, что тебе нравятся настоящие мужчины... извини.

Ничего, он еще докажет...
Вячеслав тихо вздохнул, откусывая приготовленный женой, а не кулинарным принтером пирог и совершенно не замечая его чудесного вкуса. Мысль о дуплении полностью владела им.
Да, он глубоко понимает и принимает для самого себя, что дубли полностью идентичны ему самому и поэтому после окончания стройки будет рационально оставить наиболее хорошо сохранившейся экземпляр из всех пятерых, можно ведь ногу сломать или еще что.
Эти мысли выбора были не новы, и в нравоучительных передачах Динамики Социальной Этики не раз очень подробно и доходчиво доносились до каждого. Так что тут нет сомнений: будет оставлен наиболее подходящий.
Когда он последний раз сохранялся?.. Вспомнить не получалось, а к терминалу тянуть ладошку с чипом было неохота.
Детей архивировали достаточно часто, чтобы пропало не более, чем один-два пропущенных в гимназии дня. Стоило это до смешного мало: 10 битков. А сделать копию, т.е. сохраниться и тут же дуплировать еще нескольких – еще по 10 битков на морду. При его заработке 640 битков в неделю это – не деньги.

Вот опять он думает о себе, забывая, что у его детей свои, не менее насущные проблемы, в которые он все еще недостаточно вник.
Из-за частых детских сохранений бытие стало очень своеобразным: молодые совершенно ничего не боялись, зная, что чуть что - их восстановят. Любые сумасбродства проходили безнаказанно. Любые попытки повлиять на ребенка считались попранием его самобытности. Лишь после гимназии и то не скоро шла на убыль эта анархическая необузданность. Зато можно было научиться любым, самым опасным трюкам и само отношение к смерти становилось рациональным, а не трагическим. Сегодня никто из нормальных людей не боялся декогеренции.
Доходило до того, что родственники не спешили восстановить своего погибшего члена семьи, отдыхая от его нравов, были случаи, что совершенно чужие люди инициировали его восстановление - те, кто больше был заинтересован в жизни погибшего. Так возникали новые этические нормы социальной значимости.

Пару десятилетий назад, после того, как выяснилась возможность квантово-механического сканирования состояния материальной системы и это состояние оказалось легко сохранить в базе квантового компьютера, началась эра телепортации волновых состояний – восстановление материального объекта любого вида по его сохраненной записи. Конечно, не обошлось без досадной границы возможностей: оказалось, что сканировать целостно-когерентную систему квантов возможно только в пределах определенного пространства, а именно – не более, чем 0.99 метра по любому направлению. Слона или корову невозможно дуплировать, но легко – кусок коровьего мяса.
Человека помешали в специальный цилиндр, диаметром в те самые 0.99 метра, он приседал в позу зародыша, а сверху опускался поршень, так же на 0.99 метра, придавливая то, что оказывалось выше. По первому же воплю процесс прекращался. А для тучных и очень высоких людей это было очень непросто, что оказалось сильнейшим фактором эволюционного отбора.
Высокий Вячеслав был в холке, с опущенной к груди головой, примерно 1,2 метра и вполне комфортно переносил уже не раз проводившуюся процедуру архивирования, но пока еще ни разу в жизни он не восстанавливался и не раздупливался.

У детей уже лет в десять напрочь проходил страх от декогеренции, тем более от скрытой, когда нужно было отправляться семьей в отпуск и все декогерировали в несогласованный вакуум, чтобы восстановиться далеко у ласкового моря. А после отпуска – обратный процесс. На дорогу время не тратилось потому как информация передавалась по высокоскоростным оптоволокнам или радиоканалом со скоростью света. Можно было за считанные минутки попасть в шикарную колонию на Марсе под грандиозными куполами с невероятными приключениями всего-то за пару сотен битков. Время оказывалось дефицитнее денег.

Ах да, про битки... Это те самые древние биткоины, но совершенно иного качества. Золото и другие мат. вещества уже не были эквивалентами ценностей потому как любой материал клонировался совершенно даром.
Майнинг криптовалют остался в истории. Регулировка объема валюты полностью определялась государствами, а общемировой валюты биткоин – единым международным банком.
Деньги стали чисто электронными со множеством важных ограничений и сложной системой оборота. Во всем мире центральную платежную систему обеспечивали битки, и все видели, как это хорошо.

Кроме денежной системы была и международная система дуплирования. Личная запись тела и разума должна тщательно сохраняться в облаке, кварцевые носители не рекомендовались во избежание преступлений. Случаи хищений чужой записи и использования талантов человека в рабских целях не только сексуального характера, но и использования личных умений, были надежно пресечены и лишь первое время изредка появлялись сообщения о фатальном сбое датацентров с утерей сотен тысяч записей, которые необходимо было срочно восстанавливать, и тогда люди, потерявшие страховку, ступали как на иголках, боясь всего на свете до нового архивирования.
В медицинских целях это решало много проблем, особенно ожидание в очередях на квоту бесплатных операций. Человека декогерировали чтобы не мучился, а его запись дожидалась нужного момента.

Для продления жизни метод дуплирования не годился. Не было никакого смысла возвращаться в тело и разум себя молодого и начинать все с самого начала и, даже если удавалось преодолеть культурный шок внезапного перемещения в далекое, совершенно не понимаемое будущее, человек невосполнимо выпадал из глубоко изменившегося социума.
Но выяснилось, что если в момент квантовомеханической телепортации в объеме до 99 сантиметров оказывалось живое тело так, чтобы голова выходила за фатальную границу, но шея точно находилась на месте шеи копии, то тело заменялось на новое, и с прецизионностью совмещения живого тела и копии все срасталось по невероятно тонкой границе этих 99 сантиметров. После множества экспериментов была создана оптимальная методика омоложения, и все ткани совмещались с достаточной точностью.
Молодое тело оказывало реабилитирующее воздействие на голову, плюс генная коррекций программ старения - во многом продлевали временной интервал омоложения.
Но с возрастом происходят неизбежные изменения, и чем больше разница между датой копии и живым телом, тем большее время реабилитации требовалось на восстановление работы кровеносной, нервной и лимфатической систем. Поэтому все внимательно следили за сроком годности своего архива. Да и в правовом поле регулировалась необходимая частота самосохранения. Полицейские проверяли у водителей аэрокаров дату последнего сохранения. По закону личная страховка не должна превышать 12 дней.
В культурном отношении все быстро утрясалось в виду высочайшей действенности метода и его насущной необходимости. Остатки религий охотно объявили дупление вполне совместимым с Богом: раз душу выдает Бог, то она появляется и у дуплящихся по воле Божьей. А так как никто не знает эту волю, появился обряд испрашивания ее всего на 300 битков, чтобы можно было с легкой душой декогерировать уже ненужные копии.

В постели Татьяна лежала, обижено отвернувшись, и Слава не спал всю ночь или ему так казалось, переживая завтрашнее дупление, продумывая всю стратегию строительства так, чтобы не нужно было устраивать планерки, а его копиям все итак было понятно.
Неуверенность и некоторая реликтовая боязнь портили душевное равновесие. Он давно пытался выяснить ощущения тех, кто пережил несколько смертей. Но всегда бывал разочарован: никакой проблемы, никаких страхов никто даже намеком не проявлял, все было привычно как в другую комнату зайти. Но ведь они все просто не могли ничего