постели, и вне ее. Все шло к тому, что очень скоро бывшая мадам Лангвад станет миссис Джеймс Макфарланд, как в шутку уже называл ее майор Кроу.
– Если честно, Кэйд, не хочу! Я впервые в жизни счастлива, но это ничего не значит по сравнению с твоей необходимостью. Я не наивная дурочка и прекрасно понимаю, что ты давно отдал свое сердце другой женщине.
– Бель…
– Ты не обязан мне ничего объяснять, Кэйд, я и так уже догадалась, что по недосмотру взяла чужое.
Эльф повернулся, вгляделся в белеющее в полумраке лицо Изабель и осторожно отстранил ее от себя.
– Раз разговор зашел об этом, позволь мне все-таки одеться, – он быстро облачился в домашнее платье, активировал ночной светильник и снова взял Изабель за руки. – Из всех нас только Фиарэйна дома ждет возлюбленная. Правда, она давно мертва, но это уже совсем другая история. Много лет назад я покинул эльфийский народ, чтобы жить среди людей. Мое сердце и мой меч были добровольно отданы прекрасной женщине, которую я поклялся защищать ценой своей жизни. Она – могущественная волшебница, Светлая госпожа, мать Александра и Анны и жена моего лучшего друга. Мы с ней никогда не были любовниками. Я преданно служил, пока она не вернула мне клятву, чтобы я как равный мог стоять с ней рядом. Я считаю этих людей своей семьей, а замок Розы – своим домом. Тебе достаточно такого объяснения? – Изабель обдумала слова Кэйда и очень серьезно кивнула. Никаких пустых разговоров и излишних эмоций, простое согласие по проблеме слишком сложной, чтобы разобраться с ней за одну ночь. – Я принадлежу к касте воинов, поэтому был рожден свободным, но не смогу защитить тебя своим эльфийским именем. Остается только вымышленное человеческое, здесь на Абсалоне оно более реально. Как Джеймс Макфарланд с планеты Земля я предлагаю тебе брачный союз, быть может, не самый престижный, зато максимально надежный. Ты согласна?
– Да, – моментально ответила Изабель, – да, я согласна. Я бы согласилась, окажись ты простым искателем приключений или даже космическим пиратом. Но почему ты вдруг заговорил о браке? Тебе совершенно необязательно на мне жениться, я соглашусь на любые условия. Вдруг официальные отношения будут тебе в тягость?
Кэйд терпеливо вздохнул и сделал шаг вперед, чтобы сократить расстояние между ними. Теперь Изабель смотрела ему в лицо снизу вверх прозрачными топазовыми глазами.
– У меня есть три веские причины, чтобы сделать все по закону. Во-первых, у меня будет право тебя защищать, во-вторых, я так хочу…
– А в-третьих? – Изабель в нетерпении поднялась на носочки и сжала пальцами отвороты его домашней куртки. Кэйд едва сдержал глупую усмешку, чувствуя непривычный трепет там, где размеренно билось его сердце.
– В-третьих, ты и сама не захочешь, чтобы наш сын родился бастардом.
– Что… – Изабель даже нахмурилась от усилия понять его последние слова. – Ты пошутил?
– Нет, Бель, я никогда не стал бы потешаться над такими важными вещами. Ты носишь под сердцем моего ребенка, – пауза длилась так долго, что Кэйд забеспокоился. – Это известие не порадовало тебя? Ты больше не хочешь иметь детей?
– С ума сошел?! Конечно, я хочу от тебя детей! Но это невозможно. Или возможно? В моем возрасте?! Мне нужно присесть…
Кэйд быстро усадил Изабель на неудобный диван, налил воды в высокий узкий стакан, напоминавший сосуд для химических опытов, и примостился рядом.
– Спасибо, – Бель взяла стакан, подержала его в руке и вернула обратно, так и не сделав ни глотка. – Просто поверить не могу, я даже еще ничего не почувствовала… А ты откуда узнал?
Кианнасах разгладил пальцем озабоченную морщинку между светлых бровей и осторожно привлек Изабель к своей груди.
– Все эльфы связаны между собой магическими узами, поэтому нам не нужны никакие исследования. Мы просто знаем и все.
– Вы и пол ребенка можете определить?
– Конечно, ведь наш сын наполовину эльф.
Изабель внезапно приникла к Кэйду, обвила его руками и стиснула изо всех сил.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что я не сплю, что все это не сон!
– Это не сон, Бель, это подарок удивительной женщины, которая может предвидеть будущее. Я и сам такого не ожидал. Даже не знаю, каким буду отцом…
– Хорошим, – убежденно сказала Изабель. – Нет, прекрасным! Ты самый добрый и заботливый человек из всех, кого я знаю.
Человек, как же… Кэйд обнял свою возлюбленную, прижался подбородком к ее теплой макушке и закрыл глаза. Боги, под чем он только что подписался?
Глава 2
Ник испытывал настоятельную потребность чем-то себя занять, но ему ничего не позволяли делать, поэтому он мерял шагами спальню и без конца поправлял вечерний костюм. Он одергивал сюртук, оглаживал рукава, трогал узел шейного платка, его руки в тонких перчатках постоянно находились в движении. За всей этой бурной деятельностью скрывалась банальная неуверенность, чувство незнакомое Николасу и совершенно ему не свойственное.
Последние события без преувеличения превратили его внутренний мир в руины, и дело было не только в перенесенных испытаниях. Самой большой неожиданностью оказалось число людей, пришедших ему на помощь. Ника искала полиция Форка во главе с комендантом Арманом Готье, тюремное ведомство, поднятое по тревоге Раулем Данфи, и весь судейский корпус с самим Верховным Гаспаром Просперо.
В кратчайший срок были собраны сведения об имуществе, принадлежавшем семейству Брадот, устроены настоящие облавы, проверено множество помещений, а в них обыскана каждая щель. Ника нашли очень быстро, и это спасло ему жизнь, но теперь по какой-то странной, нелогичной причине он чувствовал, что недостоин всех предпринятых его друзьями усилий. Ему было стыдно. В самый ответственный момент он умудрился выпасть из обоймы и всех подвести.
– Дому, с вашим костюмом все в полном порядке, если вы еще раз дернете, то что-нибудь оторвете, – Бек отстранил руки Николаса и разгладил складку на его парадном сюртуке. – Советник Литгоу позволил вам встать совсем ненадолго, поэтому постарайтесь не утомляться и не делать резких движений.
– Спасибо, я помню, – Ник учтиво кивнул и снова потянул себя за рукав. – Бек, кто-нибудь уже приехал?
– Пока только ваш друг мессир Данфи и Верховный судья. Остальные на подходе.
Когда профессор Биллер перестал опасаться за жизнь Николаса, друзья перевезли его из Императорского госпиталя в дом Себастьяна, и он сразу попал в надежные руки Бека. Старый слуга поставил для себя в гостевых апартаментах раскладную кровать и не отходил от постели Ника ни днем, ни ночью. Он ухаживал за повязками, помогал с процедурами и даже пытался кормить своего пациента с ложечки. Благодаря его неусыпным стараниям, Николас быстро шел на поправку. Сегодня ему, наконец, разрешили подняться с постели и присутствовать на званом обеде.
Парадный сюртук для официальных выходов пришлось натягивать прямо на противоожоговый бандаж, который все еще покрывал большую часть тела Николаса. От повязок исходил стойкий запах антисептика, и перебить его ничем не удавалось.
С момента пробуждения Ник не страдал от физической боли, но стоило ему закрыть глаза, как память немедленно возвращала его в ту злополучную ночь. Он снова находился в кромешной тьме, чувствовал, как трескается и расползается его кожа, как на раскаленной металлической стене с шипением поджаривается голое мясо его спины, чтобы уже через несколько минут намертво к ней примерзнуть. Он отчетливо помнил, как скрежетал зубами и безжалостно закусывал окровавленные, распухшие губы, как, в конце концов, сдался, обессиленно уронил голову на грудь, и тонкий заледеневший трос перерезал ему гортань…
Ник машинально поднес руку к горлу и немного ослабил шейный платок. Чтобы понапрасну не пугать окружающих, он изо всех сил старался оставаться в своем привычном образе, хотя на самом деле являлся уже какой-то новой версией самого себя. Причина была в том, что прежний Николас Эллиот Холдер после многочасовой контрастной пытки умер десять дней назад в заброшенном продуктовом хранилище на руках у Рауля Данфи.
Ник медленно вдохнул и невольно поморщился, когда тесный бандаж уперся ему в ребра. Помимо прочих неприятностей, ему до сих пор так и не удалось выяснить местонахождение Анны. Все, к кому он обращался с бесконечными вопросами, отвечали предельно уклончиво. Какое-то время Ник даже подозревал, что от него пытаются скрыть самое худшее, но друзья и родственники выглядели слишком спокойными для фатального исхода, поэтому он прекратил попытки. Все равно ему никто ничего не скажет.
– Как я выгляжу, Бек? По-вашему, мне можно показаться в приличном обществе, особенно перед дамами?
Легкая небрежность его тона нисколько не обманула старого слугу. Некоторое время Бек задумчиво смотрел на Николаса, а потом осторожно взял его за плечи и повернул к напольному зеркалу в белой каменной раме, которое тот упорно игнорировал.
– Дому, я вам очень советую набраться мужества и взглянуть самому, потому что мне вы не поверите.
По какой-то странной причине Ник не желал видеть свое отражение, и вовсе не потому, что теперь был обезображен. Он испытывал не страх, даже не опасение, а смутную неприязнь при одной только мысли, что встретится в зеркале с уродцем alter ego. Конечно, противиться было глупо, ведь рано или поздно ему все равно придется это сделать. Так почему не сейчас? Ник поднял голову и в упор посмотрел на свое отражение.
Понадобилась целая минута на осознание того, что увидели его глаза. Он выглядел … как обычно. Ни ужасных шрамов, ни рубцов, ни уродливых пятен, ничего. Придраться в его внешности было абсолютно не к чему, но вместо того, чтобы обрадоваться, Николас почувствовал себя обманутым. С ним явно что-то не так…
Он пристально вглядывался в своего двойника из Зазеркалья, пытаясь отыскать в нем то, что недавно безвозвратно утратил. А может быть, как раз наоборот, невольно приобрел? Его смущало не отсутствие следов пытки на теле, а та странная пустота внутри, которую теперь нечем было заполнить. Словно он принес в себе из небытия частицу вечности…
Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей, Ник стянул перчатки и принялся решительно расстегивать сюртук. Если все на самом деле так хорошо, как выглядит, то почему бы ему прямо сейчас не избавиться от надоевших повязок?
Он хотел было повернуться, чтобы попросить об этом Бека, но тут за его плечом прямо из воздуха появилась Анна. Ну, наконец-то! Ник позволил себе громкий облегченный вздох и протянул руку, чтобы нежно погладить ее щеку прямо в отражении. Но едва только его пальцы коснулись стекла, как зеркальная поверхность внезапно подернулась рябью, и рука прошла сквозь нее, не встретив никакого сопротивления.
Вместо того чтобы сразу же отшатнуться, Николас на мгновение застыл, а потом, повинуясь какой-то неопределимой потребности, сделал шаг вперед и оказался по другую сторону реальности. Он еще успел услышать отчаянный крик Анны, а потом плотная серая мгла сомкнулась вокруг него и поглотила
