многочисленных датчиков, которыми было нашпиговано Северное крыло.
Прошло довольно много времени, старый Палатиум все еще был цел, и Филипп понадеялся, что взрыва удалось избежать.
– Зафиксирована вспышка в северной оконечности дворцового комплекса. Координаты…
Адмирал впился взглядом в обзорный экран, на котором взрыв сначала выглядел маленькой мигающей точкой, а потом изображение начало стремительно меняться. Объект приближался, раздвигая границы атмосферы и плотной облачности в районе взрыва, постепенно проявились рваные контуры огромной воронки, которая при многократном увеличении показалась Брану просто бездонной.
Старого Палатиума больше не существовало, от него осталась только дыра в земле. Филипп привстал с командирского кресла, чтобы лучше разглядеть руины, а в следующее мгновение буквально ниоткуда появилась Анна и с силой врезалась в него. Это произошло так неожиданно, что адмирал оказался на полу, но он успел рефлекторно сомкнуть руки и уберечь девушку при падении. Рядом барахтался капитан сторожевика, которого вместе с командирским креслом сбил Ксан. Филипп испытал такое облегчение, что даже позабыл удивиться их появлению. Он извернулся, принял сидячее положение и с величайшей осторожностью прижал бесчувственную волшебницу к груди.
Ник очнулся внезапно, и, не открывая глаз, попытался оценить обстановку. Он был прочно прификсирован к гладкой металлической поверхности и полностью обездвижен. Когда он попытался наклонить голову, в горло ему тут же врезался прочный трос, заставив вновь прижаться затылком к стене. Николас проглотил ругательство. Вот попал! Пока он находился в отключке, кто-то его раздел, правда, только наполовину. На нем еще оставались брюки и ботинки, но голой спиной Ник чувствовал холод металла.
Открыв глаза, он ровным счетом ничего не увидел, потому что в помещении, где его держали, было темно. Довольно долго ничего не происходило, и Ник, по возможности, постарался расслабить мышцы, которые от напряжения невольно сводило судорогами. Он поочередно проверил на прочность фиксаторы на руках и ногах и убедился, что без посторонней помощи освободиться не сможет. Скорее всего, его здесь замучают до смерти, и он сам виноват в том, что так глупо попался.
В помещении вспыхнул свет, но такой яркий, что Ник быстро зажмурился. Малейшая попытка открыть глаза вызывала обильное слезотечение, интенсивность освещения ослепляла даже сквозь закрытые веки, и все же Николасу удалось за долю мгновения взглянуть на свою тюрьму. Теперь он знал, где находится и чего следует ожидать. Когда яркий свет вновь сменила непроглядная тьма, в глазах еще долго плавали радужные пятна, но как только он адаптировался к темноте, свет вспыхнул снова. Это повторялось раз за разом с различными промежутками, чтобы не дать ему привыкнуть или приспособиться.
Холдер старался никак не реагировать на происходящее, просто стоял с закрытыми глазами, пытаясь подготовить свое тело к предстоящим испытаниям. Ему приходилось слышать о таких пыточных камерах. Это были обычные бытовые агрегаты, которые немного «усовершенствовали», установив в них дополнительное оборудование. Здесь не требовались ни тюремщики, ни охрана, можно было просто оставить человека в камере, нажать кнопку и идти по своим делам. Все остальное делала заложенная в память устройства программа.
Для усиления эффекта Ника еще и обездвижили. Кто-то ненавидел его так сильно, что хотел причинить перед смертью как можно больше страданий. Он цинично подумал, что ему уготована участь пищевых брикетов, которые не нравились его новым друзьям. Но следующая мысль заставила Николаса невольно содрогнуться всем телом. Он никогда больше не увидит Анну…
Было жарко, как в пустыне Одилона, пот заливал глаза, что-то давило на грудь прямо над выжженным клеймом, причиняя ужасную боль…
– Дыши, Баст, вдыхай, я тебе говорю!
Он попытался вдохнуть раскаленный воздух, открыл рот, но на губах тут же выступила пена, горячая, как вулканическая лава.
– Все хорошо, вдыхай, попробуй еще раз! – давление на грудь пропало, но адское жжение осталось. Он снова попытался втянуть воздух в легкие. – Давай, открывай глаза, хватит уже притворяться мертвым! Ты что, хочешь бросить меня здесь совсем одну?!
Нет, конечно, нет, он не может бросить женщину в беде… Надо как-то собраться с силами и начать дышать… Может быть, тогда его перестанут трясти, дергать и хлестать по щекам…
С трудом приподняв веки, Себастьян увидел высокое белесое небо и злое оранжевое солнце. Кажется, совсем недавно он здесь уже был…
– Проклятье, опять Одилон… – язык распух и с трудом ворочался в пересохшем рту. – Воды… Можно мне … глоток воды?
– Можно, но только глоток, а то неизвестно, сколько нам еще придется здесь просидеть, – божественно прохладная влага оросила воспаленные губы, потекла по языку, скользнула в саднящее горло. – Попробуй подняться, потому что тащить тебя я не смогу. Нам нужно добраться до ближайшей дюны и укрыться в тени.
Услышав страдальческие нотки в голосе Оливии, Себастьян моментально мобилизовал все имеющиеся у него ресурсы. С трудом поднявшись на ноги, он обреченно огляделся. Песок, песок и еще раз песок, будь он трижды проклят! Примерно в четверти лиги от них виднелось подходящее возвышение, которое давало немного тени. Он махнул рукой в сторону дюны.
– Думаю, то, что надо и не слишком далеко.
– Да … наверное.
Лангвад, наконец, взглянул на свою спутницу и невольно застонал. Внутренняя сторона правой руки Оливии была распорота от локтя до запястья. По неровным краям глубокой борозды кровь свернулась и потемнела, а в глубине раны все еще алела и сочилась. Под жарким пустынным солнцем рука начала быстро распухать, и Себастьян, забыв о себе, принялся искать набор первой помощи.
На них с Оливией все еще болтались пурпурные императорские мантии, но часть экипировки рассыпалась, а доспехи выглядели растерзанными. Судя по длинному следу, их прилично протащило по песку, и рану следовало немедленно промыть.
– Приборы не работают, я пыталась включить датчик оповещения, но он тоже накрылся. Даже накопители сдохли. Разряда не было, и мне пришлось запускать твое сердце вручную, а я раньше никогда такого не делала. Ты не дышал, когда мы здесь оказались, этот мерзкий старик ткнул тебе чем-то в грудь напоследок… – при одном воспоминании Оливия вся передернулась. – Не трать на меня так много воды, Баст, просто наложи повязку.
Себастьян пытался удалить всю грязь, которая попала в открытую рану, но очищающей эмульсии ему не хватило, а воду приходилось экономить. Он провозился довольно долго, потому что, к своему стыду, не слишком хорошо умел оказывать первую помощь. Непривычно покладистая Оливия не жаловалась на боль, не дергалась, не пыталась давать ему советы. Она просто сидела на песке и терпеливо ждала, когда он закончит.
– Вроде, все…
Перевязанная от локтя до запястья раздувшаяся рука Оливии внушала Себастьяну сильную тревогу. Неизвестно, какая зараза могла быть на когтях этих древних тварей. А вдруг они ядовиты?! Он впрыснул ей и себе антидот, а потом поспешно залепил заживляющим пластырем дыру в основании ладони, где у него самого еще сочилась кровь. И только теперь Лангвад вспомнил о маленьком пузырьке с розоватой жидкостью, который Фиарэйн на прощание сунул ему в карман. Опасно было проводить такой эксперимент в пустыне, но если не останется другого выхода…
Себастьян аккуратно уложил в герметичный пакет оставшиеся перевязочные средства, собрал все, что им могло понадобиться, и промокнул пот со лба.
– Давно мы здесь? Мой хронометр тоже не пережил переход.
Мастер Данли взглянула на солнце.
– Нет, не очень, но мне почему-то кажется, что давно, – она, наконец, сбросила мантию и попыталась одной рукой избавиться от брони. – Скажи мне правду, Баст, тебе раньше приходилось видеть нечто подобное? Ну, переходы эти, порталы…
– Да, приходилось, – Себастьян подошел к Оливии, избавил ее от доспехов и нахлобучил девушке на голову защитный капюшон. – Пойдем, тебе нельзя оставаться на солнце. Надо разбить лагерь и установить отражатель, чтобы нас быстрее нашли. В прошлый раз мне очень не понравилось ночевать в пустыне.
Глава 11
– Да, живы, оба у нас на борту… Просто появились после взрыва прямо на капитанском мостике… – адмирал Бран стоял возле двери в медицинский отсек, потому что никак не решался уйти и оставить Анну на попечение корабельного персонала. – Я уже пытался связаться с адвокатом Холдером, но он мне не ответил… Что?! Проклятье!.. Какими силами?.. Если вам нужна помощь… Да, майор… Да, понимаю… Да, это возможно, никаких проблем… Но только в том случае, если вы доверяете… Сегодня же будет сделано, не сомневайтесь…
– Простите, адмирал…
– Сейчас иду, Лео! – Бран предупреждающе поднял руку и снова вернулся к разговору. – Послушайте, Кроу, нам никак не удается привести их в чувство… Вы хотите сказать… Как, совсем ничего?.. И сколько это может продолжаться?.. Вы уверены, что… Понимаю… Да, меня уже ждут… Да, случилось… К сожалению, не обошлось… Удачи вам в поисках и до связи!
В узкий коридор перед станцией слежения набились все свободные от вахты члены команды сторожевика. Бойцы полковника Гатлина, вооруженные короткими пневматическими пушками, бесцеремонно оттеснили флотских, оцепили дверь и встали наизготовку. Командующий коснулся панели внутрикорабельной связи.
– Выровняйте давление и активируйте запорное устройство.
Через пару минут тревожного ожидания замок двери пискнул, и металлическая плита бесшумно отошла в сторону. Люди в тесных переходах затаили дыхание. Станция слежения была погружена в темноту, оттуда не доносилось ни звука, но в холодном воздухе ощущался стойкий запах свежей крови.
– Дайте свет, – в просторном круглом помещении ожили пульты операторов, замигали разноцветные индикаторы, полусфера потолка превратилась в карту звездного неба, но адмирал, бросив один только взгляд в распахнутую дверь, повернулся к капитану сторожевика. – Немедленно уберите отсюда своих людей, оставьте только аварийную команду.
Обычно молчаливый полковник Гатлин переступил порог и крепко выругался. Станция слежения была от пола до потолка забрызгана кровью. Четыре изуродованных до неузнаваемости окровавленных тела – вот и все, что осталось от половины дежурной смены. Парни, прослужившие вместе не один год, со звериной жестокостью растерзали друг друга и часть корабельного оборудования.
– Это исключительно моя вина, Доминик, я ведь так и не смог до конца поверить нашим гостям.
– Как в такое можно поверить? – Гатлин осторожно переступил через лужу крови и проверил одного из пострадавших в надежде обнаружить у него признаки жизни.
На Филиппа внезапно навалилась многодневная усталость. Он уже давно не спал и даже не мог припомнить, когда в последний раз ел, но расслабляться было еще рано. Проблемы пока только множились.
Ник
