движения своей капсулы и как ею управлять (это уже по мере своего движения, он методом мозговой модуляции нащупал связи между своими мысленными движениями души и ходом движения капсулы, которая двигалась по путям нейронной сети, и значит, и он мог оказывать своё управленческое влияние на неё), то ему ничего не оставалось делать, как следовать намеченному маршруту. Правда, не сразу, а ему пришлось подождать лифта, и что самое интересное до глубины своего напуганного сознания, то в кругу других ожидающих лифта людей. И очень хорошо, что только двоих. Другие, стоящие в ожидании прибытия своего лифта люди, не считались.
И надо отдать должное тому, чему отдал должное в себе Алекс, он сумел в себе не растеряться и потеряться в глубине личной капсулы, а он принялся вести наблюдение за этими вокруг себя людьми, на кого он мог так близко и решительно смотреть, наблюдать за ними и видеть то в них, что он никогда бы не мог увидеть, будучи не допущенным к такому своему наблюдению всеми этими неписанными правилами этикета. этики и внутренним пространством свобод человека.
А тут, с помощью этой его автономии от всего сущего и визуально осязаемого, находясь в статусе свидетеля (Алекс ещё на один шаг приблизился к пониманию значения свидетеля), ему открываются такие безграничные возможности по изучению человека, которыми даже сам человек не обладает, видя себя всегда с одной стороны, со стороны внутреннего я, даже если он смотрит на себя со стороны зеркала и мнения посторонних людей. А Алекс может посмотреть на человека со всех сторон, и что очень важное, со стороны его предпосылок к поступкам.
– Она, несмотря на внешнюю приветливость и отдачу своей внимательности и яркости красок себя, определённо испытывает к этому, такому лощённому и весь из себя типу, злобную антипатию и категорическую несовместимость. – Полностью увлекшись своей вовлеченностью за наблюдением мимики лица, стоящей в упор рядом с собой очень на ваше юридическое право служащей, начал её анализировать Алекс в совокупности со стоящим уже неподалёку от неё, такому благоприятному и разговорчивому внешне человеку не средних, а самых выдающихся и опытных лет.
Который не видит в себе сомнения насчёт того, чтобы себя не уважать, и это должно быть вами подчёркнуто, особенно если вы молодая и перспективная с одной, только его точки зрения, служащая его кафедры правоведения. А раз такой вокруг него смысл окружения, то он вполне может полагаться в Лидии Зимовне, в этой строгой юридической леди, на её квалификацию, где она чётко разделяет и очерчивает обязательства перед собой и обществом. Где общество не может быть полноценным, если ты не займёшься собой и не выполнишь на все сто обязательства перед собой, быть на все те же сто процентов успешной и востребованной. Что может ей дать только одно – её отличное понимание того, что именно он вкладывает в свои сто процентов достижения своих целеполаганий.
– А ей ведь придётся ехать с этим прилипчивым типом в одном лифте на самый высокий этаж, в его кабинет. Где он будет ей навязывать свои взгляды на их личную совместимость. – И так невыносимо противно стало всё это видеть Алексу через призму скатившейся по шее Лидии Зимовны капли её напряжения, что он в себе вдруг надумал во всё это вмешаться, и не дать возможности этому гадкому типу воплотить в жизнь свои мерзкие желания. Но вот только как он всё задуманному этим типом сможет помешать, Алекс совершенно не представляет. К тому же он не забывает о своём пути, который уж точно не пересекается с путём этих людей. И уж точно Алексу не хотелось никак пересекаться на своём пути с этим Адамом Карловичем, как с ответных ему слов Лидии Зимовны выясняется.
Но Адам Карлович настолько неприятно настойчивый тип, – он использует в своём юридическом лексиконе такие мерзопакостные словечки, что Алексу прямо сейчас хочется того кулаком в глаз засудить за такие знания знаков внимания в человеке к тому, что даже его не всегда в здравом уме касается, – что Алекс уже рвётся тому пасть заткнуть. Да вот только его неполное знание, как работает эта капсула, ограничивает все его действия. И Алексу приходиться быть свидетелем унижения всего достоинства в Лидии Зимовне этим мерзким на слова и поступки типом.
Ну а когда прибыл лифт, то только сейчас, когда створки лифта медленно приоткрыли полутёмное пространство лифта, Алекс со страхом понял, свидетелем чего ему предстоит сейчас стать. А тут ещё к полной неожиданности и растерянности Алекса, было проложенный маршрут на табло его навигатора, с помощью зелёной стрелки направления, ведущей в этот лифт, начал выдавать ошибку красным цветом, требовательно так указывая на срочное изменение направления движения в сторону соседнего лифта. Как будто имеется большая разница для перемещения в вертикальной поверхности между этими лифтами. И если до некоего, неизвестного для Алекса момента, о коем он может всё-таки догадываться, этот лифт у которого он стоял, вполне всех устраивал и этот лифт мог довести Алекса до места назначения, то сейчас это наиболее точно мог сделать только соседний лифт. Куда и перенаправляла его стрелка навигатора.
А вот тут уже со стороны Алекса возникла своя неожиданность в виде его упёртости и нежелания менять направления своего прежнего маршрута. И настолько это его желание было крепко, что его капсула была вынуждена остаться придерживаться прежнего маршрута, хоть и обозначая на табло свою несогласную позицию красным цветом.
Алекс же с одной стороны в себе вдохновился от осознания того, что он, кажется, нащупал, как управляется этот аппарат, а с другой стороны вся та тревога и опасность, которая его поджидала в этом лифте, никуда не девалась, а теперь Алекс сам себя повёл на рожон предстоящей в этом лифте действительности, и… И в Алексе от всего сейчас навалившегося, всё внутри упало в самые пятки ног, и он в этом перевороте мыслей и души, в полусознательном состоянии зашёл в лифт, в который вслед за ним зашёл подлый Адам Карловича, а вот Лидия Зимовна, интуитивно догадываясь, чего предполагает эта её поездка один на один с Адамом Карловичем, в себе застыла, засомневавшись в правильности своего выбора.
А вот задумываться Лидии Зимовне Адам Карлович не даст. Он сам будет за неё принимать решения. Знает он, к чему приводят эти мысли самодеятельности женского пола, всегда к чему-то неконструктивному. И Адам Карлович начинает удивляться такой задержке Лидии Зимовне, которая неужели никогда не ездила в лифте и чего-то тут испугалась.
– Заходите, наконец, Лидия Зимовна. А то можете невзначай пропустить ваше повышение. – Уж совсем неприкрыто намекнул Адам Карлович Лидии Зимовне на то, что может дать эта её поездка с ним в одном лифте. И Лидия Зимовна, уже и сама не будучи в курсе того, чем она сейчас была замотивирована и завлечена в этот лифт Адамом Карловичем, а убедительных причин для своего отказа она как-то сразу не нашла, в один момент вся побледнев, выдвигается в сторону захода в лифт. А Адам Карлович стоит чуть в стороне от прохода в лифт, у панели его управления с кнопками, и наслаждается этим моментом вовлечения Лидии Зимовны в свои паутинные сети.
И только Лидия Зимовна заходит в лифт, то в тот же момент Адам Карлович, нажав кнопку закрытия дверей лифта, преграждает собой путь отхода и выхода из лифта. Здесь им делается кульминационная пауза для будущих с Лидией Зимовной отношений, к которым она в ответ на закрытие дверок лифта повернулась лицом, и как только Лидия Зимовна постигла всю глубину своей зависимости от решений на её счёт Адама Карловича (так он посчитал по крайне мере), то он принялся пояснять, что принять неизбежное и самое рассудительное решение, это самое правильное решение, и другого не дано для человека разумного и главное, понимающего, что шанс поймать птицу счастья даётся только один раз.
– Лидия Зимовна, – делает обращение к Лидии Зимовне Адам Карлович, чуть ли уже не облизываясь на то, на что он рассчитывает в Лидии Зимовне (а Алекс, стоя в углу, должен на всё это паскудство и будущее преступление против личности Лидии Зимовны невозмутимо смотреть и от бессилия кусать губы), – у вас есть двадцать этажей, чтобы принять для себя решение, ответив на вопрос: «Чего вы стоите и чего достойны?». И если вы хотите достигнуть высот вашей зрелости, то вам со мной наверх. А если… – Здесь Адам Карлович себя прерывает, видимо не считая необходимым озвучивать этот вариант, с дорогой в никуда, как недостойный даже рассмотрения таким благоразумным человеком, как Лидия Зимовна, за кого он её до этого момента всегда считал. Ну а чтобы успокоить в Лидии Зимовны те в ней силы, как бы нравственности и морали, которые всегда мутят воду в людях со стойкой разумной позицией, подвергая их сомнению, то Адам Карлович прибегнет к логике, как к наиболее убедительному аргументу по принятию неизбежности.
– Ну, а чтобы мы пришли к полному взаимному пониманию, – говорит Адам Карлович, – напомню вам, что руководитель руководит, а руководимый в своих поступках и действиях руководствуется руководством руководителя. – И как понял в себе застывший в онемении Алекс, то используемая Адамом Карловичем в этом своём убеждении Лидии Зимовны тавтологическая приторность в энной степени до спазма в скулах, была следствием не его лексической косноязычности, а он специально всё в такой липкой пастиле оформил, чтобы запачкать Лидию Зимовну этим своим прилипанием, и у неё не осталось бы шанса выйти отсюда незапачканной.
На чём Адам Карлович, самой гадкой и паскудной формации человек из всех, какие знает Алекс, преследуя цель, всю ответственность и вину за своё падение Лидии Зимовны, взвалить на неё (а я-то тут причём, я всего лишь предложил ей пасть, чтобы по карьерной лестнице подняться, – только так работает социальный лифт, – тогда как она принимала окончательное решение), берёт и отходит как бы в сторону, освобождая Лидии Зимовне путь к табло управления лифта. И если она хочет немедленно покинуть лифт, и не воспользоваться тем единственным шансом, который её в одно мгновение вознесёт по служебной лестнице, то Адам Карлович её не держит. И он того больше, не препятствует ей и будет уважать это её решение отказаться от высокой должности, и всё ради неких принципов, которые её низведут до безработной и в свою нищету.
А вот Алекс смотрит на Лидию Зимовну с другой позиции, и он условно подталкивает её подойти к табло лифта и, нажав кнопку открытия лифта, немедленно покинуть его. И судя по тому, что Лидия Зимовна сорвалась с места и подошла к пульту управления лифта, то она не такая, на какую в ней рассчитывал подлый человек, Адам Карлович. О чём она глаза в глаза Адама Карловича ему укажет, держа наготове указательный палец у пульта управления лифтом.
– Я, Адам Карлович, уж не обессудьте, сама по себе не слишком доверчивая. И меня убедить с одного раза сказанного, невозможно. Не могли бы вы повторить ваше мне предложение. А то может быть я чего-то недопоняла в вас. А всякое недопонимание, как понимаете, может привести нас совсем не туда, куда хотелось бы. И я возьму и нажму по ошибке вашего понимания кнопку совершенно
