прояснятся.
- Постой, божий человек.
- Что тебе, боярин?
- Посох тебе надобен.
Федор выхватил саблю, в един миг срубил невеликую березку, очистил ствол от ветвей, подкоротил и подал князю.
- Возьми. Береза – дерево Божье.
- Спаси Бог тя, боярин.
Князь снова перекрестил его и двинулся к дороге. Федор осторожно следил за ним.
То и дело крестясь, Дмитрий Святославович приблизился к тверичам. Те окружили его. Потом один из них лениво, вполсилы хлестнул князя плеткой. В ответ тот его перекрестил…
Подобрав бронь и дудку, Федор вернулся к Ивану. На немой вопрос буркнул только:
- Потом все скажу. Всей дружине.
Их встретили недоуменным молчанием.
- Вот что, други, князя нашего Бог наказал. Ум отнял. Так что таперича каждый сам думать должен что делать. По всему видать, земли наши к Твери отойдут… Оно, конечно, можно на их милость надеяться, да шатко то…
- Ты-то сам куда? – крикнул кто-то.
- Я-то? Сейчас в усадьбу. Княгиню упредить надобно. Потом… - Федор подумал. – На Москву подаваться буду. Говорят Даниловичи там всех принимают…
* * *
Федор с Иваном проводили волхва до того брода, где они его в первой повстречали. Дальше он сказал, что пойдет сам. Телега остановилась. Всем было как-то не по себе.
- Ну что, други, прощаться надобно. – Федор первым нарушил молчание.
- Он бает, ежели похощем, то он нас с собой взять может. – откликнулся Миша.
- Это куда? – заинтересовался Иван. – К грекам, что ли? Али к фрязям? К свеям?
Миша отрицательно мотнул головой. Потом показал на небо.
- Туда. Там бает, ладно живут. Никто не ратится, все сыты, мора нет, князей нет, сохи сами землю пашут.
Федор усмехнулся.
- Можат, он и впрямь ангел. А можат – и нет. Да только я не Илья, штоб меня живым не небо забирать. Мне и тут ладно… Да и баба у меня здеся.
- Ну, как знаш. А ты, Иване?
- А воротится можно будет?
- Уйдешь – через век вернешься.
- Тады и я тута буду. Можа там и рай, да неохота туда ране часу попадать.
Волхв слез с телеги и протянул руку. Миша снял серьги и отдал ему. Волхв положил их в суму, закинул ее за спину. Потом взял посох и внимательно посмотрел на них, словно хотел запомнить накрепко. Резко развернулся и пошел прямо сквозь кусты. Миша вздохнул:
- Ну, други, и нам пора. Вы на Москву?
Федор с Иваном согласно кивнули.
- Ну помогай вам Бог.
В той стороне, куда ушел волхв, вдруг вырос огненный столб. Постоял мало времени и рассыпался.
Миша тронул вожжи:
- Поехали.
У распутья они остановились. Федор вытащил из-за пояса нож и протянул его Мише.
- Бери. Железо доброе. Сносу не будет.
- Спасибо, друже. Эх, ницего-то нет в отдарок! Но ежели слуцится в Новогороде быть, подите на Гонцарную. В любой дом зайдете, скажете Миша Петра сын поклон передает, везде примут.
- А ты-то не воротишься?
- Погляжу. Снацала в Березовец подамся. Можа там цо сыщу…
Миша свернул направо, а они налево. Но отъехав немного, Федор вдруг обернулся и крикнул:
- Мишук!
- Аюшки!
- Пошто сам-то не пошел?
- Куда же я от Великого-то Новогорода? Аз есмь новогородец! Стало быть, жить мне тута… Тута и рай строить надо. Можа и хуже выйдет чем на небеси-то, так зато свой!
Всю остатнюю дорогу они молчали. Говорить не хотелось, да и особой нужды не было.
Дионисий очнулся. Вздохнул: «Да, тяжко ты Господи за гордыню караешь…». Он хотел было продолжить, но старина не отпускала. Ох, давно то было… Княжич, которого новорожденным волхв спас, нынче в Твери в чести большой у великого-то князя. Слышно, другий сын у него появился. Да-а.. Иван-то вскорости погиб на бою… Жаль друга… А все ж тогда правильно они сделали, что на Москву подались. Гляди-ко как она поднимается. Может и впрямь Тверь передолит.
Ударил колокол – раз, другий, третий. Донисий перекрестился и стал прибирать на столе. Пора было на службу.
