Анамнезис2

новые технологии. Главный список: распознавание человеческого лица и понимание эмоций – аналогично первым реакциям младенца.
    Алекс слушал, иногда оппонировал ей и понимал, как далека она от коммерции, увлеченная только идеями чистой науки.
-Ты не замерзла?- спросил он по-русски, совершенно забыв табу. Алина взглянула на него и спросила:
-Я чувствовала, что ты свой. Зачем ты обманывал меня?
Он подумал немного и произнес:
-Не бойся меня, я все тебе расскажу.
    Его увлекла игра в полу-галлюцинации, которые прозрачным шлейфом тянулись за Алиной. Она смеялась и отрицала свое воздействие на Алекса, но он уверял, что не придумывает, и описывал ей свои восприятия.
-Все это ты – до сих пор я не испытывал ничего подобного! Ты вызываешь у меня странные видения, заставляешь грезить наяву.
-Возможно, всего лишь тревожу твое "безмолвное знание". Ведь вербализованная мысль несет только часть информации о предмете и неизменно найдется другая – опровергающая, дополняющая или уточняющая первую. Своим мыслям я позволяю свободно перетекать из интеллектуальной сферы в чувственную. И только так нахожу решение какой-либо трудной задачи.

***28

    Странно, но Алина отнеслась к рассказу о кознях Стенли совершенно легкомысленно. Ее больше интересовало, не передумает ли Алекс работать с ней и Додиком, к чему она успела его склонить. Правда, Джеф мог воспротивиться из ревности, но, в конце концов, ради успеха проекта, их возлюбленного детища, она бралась уломать и Джефа. Алексу же следовало уладить вопросы со своим партнером.
    Он продумал целую стратегию разговора с ним, но когда встреча со Стенли наконец состоялась, Алекса все время отвлекало то, что Эмми смотрит на него через стекло, отделявшее кабинет ее отца от офиса. Накануне мимолетом Алекс сказал ей, что, вероятно, уедет в Москву, и это привело ее в страшное волнение. Он не хотел расстраивать девочку, однако ему было небезразлично ее внимание к его планам.
    Когда он выходил от Стенли, Эмми прошла мимо и незаметно сунула ему в руку записку: юная леди желала встречи в небольшом кафе на соседней улочке.
-Почему ты хочешь уехать?- спросила она Алекса.
-Знаешь ведь, что нравишься мне, а я нравлюсь тебе!
    Алекс смотрел на нее и вспоминал свою первую любовь. Как был он очарован, как мечтал назвать Дану женой. Все складывалось чудесно, но Дана вдруг заболела, сделалась странной, и любовь растаяла как дым. Он ничего не понимал, долго мучился мыслями, спрашивал себя – чем обидел ее, что сделал неправильно, но пришел к выводу, что это была любовь-мечта: Дана лишь несколько раньше него осознала всю ее эфемерность. Впрочем, с тех пор прошло достаточно времени для отрезвления.
    Розоватые щеки Эмми напоминали ему атласные подушки на диване в родительском доме. 
-Ты влюбился в ту русскую – мисс Шувалофф?- между тем ревниво спросила Эмми. Он усмехнулся:
-Она замужем.
-Да?- это успокоило Эмми, она повеселела и простодушно предложила:
-Если ты так желаешь уехать в свою Москву, возьми меня с собой.
-Ты не сможешь там жить, глупая. Да и папочка тебя никуда не отпустит.
-А я скажу, что беременна от тебя!
-Не смей и думать – я не люблю тебя.
-А я знаю, что любишь!
-Твой отец хочет дать тебе хорошее образование. Такой глупой девчонке оно не повредило бы.
-А если я поумнею, ты полюбишь меня?
-Очень возможно,- улыбнулся он, разглядывая ее лицо с нежным румянцем.
-Тогда в виде аванса,- хитро улыбнулась она,- поцелуй меня. Так, на всякий случай – для проверки совместимости. Надо же мне знать, стоит ли напрягаться и умнеть.
Он засмеялся, взял ее за руку, притянул к себе и поцеловал, почувствовав при этом вкус пирсинг-колечка в ее губе.
-Придется умнеть срочно – до твоего отъезда. Только поцелуй меня снова,- сказала Эмми.
    Вернувшись домой, в ожидании отца она не находила себе места. Когда Стенли появился, а мать после ужина занялась своими делами, Эмми проскользнула к отцу в кабинет, как часто делала, и обняла его за шею.
-Как прошел день?- спросил он. Эмми отвечала:
-Хорошо, папочка. Скажи, а вы действительно хотите открыть в Москве филиал?
Он удивленно вскинул брови:
-Откуда такие фантазии?
-Слышала, ты говорил об этом в офисе,- ответила Эмми и тут же затараторила:
-Как бы я хотела там работать! Это помогло бы мне изучить русский язык. Сделай меня секретарем для начала. Ведь признайся, на большее я не тяну и даже если получу университетское образование, это будут на ветер выброшенные деньги и годы. Лучше сразу начинать с чего-то более практичного. Чем не идея?
Стенли внимательно взглянул на дочь:
-Ты все это придумала, чтобы потащиться в Москву за Алексом? Я прав?
Эмми сделала наивные глаза, но отец взял ее за плечи и спросил:
-Что, он так нравится тебе?
Она кивнула, и слезы брызнули у нее из глаз:
-Я люблю его.
-А он?- сердце Стенли болезненно сжалось. Эмми была чрезвычайно на него похожа внешне, да и во многом другом, что делало ее абсолютной собственницей его любви.
-Он сказал… сказал, что полюбит меня, если я чуточку поумнею.
-То есть, он сказал тебе, что ты – дура?
-Ну да. Пока.
-И ты надеешься, что Алекс сможет полюбить женщину, которую считает дурой?
-Он уже меня любит, и назвал не дурой, а всего лишь глупой девчонкой. Согласись, это большая разница. Глупая девчонка со временем превращается в умную женщину, а дура всегда остается только дурой.
-Ты не представляешь, что такое Россия. Это другая страна, другие обычаи. Там ужасающая преступность.
-Как будто в Сан-Франциско ее меньше.
-У нас правовое государство, не сравнивай.
-Москва – европейский город.
-Почти. Надеюсь, ты понимаешь: для начала необходимо хорошо закончить колледж.
Она порывисто обняла его:
-Спасибо папочка за твое согласие.
-Согласие?!
-На брак с Алексом.
-Я этого не говорил!- возмутился Стенли, но дочь услышала фальшивые нотки в его голосе, а он с грустью подумал, что его маленькая птичка Эмми вот-вот выпорхнет из гнезда.

***29
 
    Все последующие дни Стенли думал об этом и ждал разговора с Алексом, но, отправляясь в ресторан, где его поджидал старинный приятель, приехавший на несколько дней в Сан-Франциско, Стенли постарался загнать мысли о дочери подальше, поскольку друг его десять лет назад потерял в авиакатастрофе жену и дочь. Стенли всегда помалкивал в разговорах с Сэмом об Эмми. Но Сэм сам расспросил его о семье, и Стенли признался, что дочка влюбилась в компаньона, а тот собрался возвращаться в Россию.
    Конечно, отцовские заботы Стенли отдавались в сердце Сэма застарелой мучительной тоской, но он приучил себя не показывать этого даже друзьям. Стенли финансировал некоторые исследования лаборатории психофизиологии, на базе которой Сэм вел свои исследования, представлявшие интерес для Cross-а, поскольку Сэм занимался компьютерными психотехниками. Каких-то сенсационных открытий от его лаборатории Стенли не ждал, но некоторые прикладные задачи программисты Cross-а решали и в данной области, что также служило авторитету компании. А для Сэма работа давно уже стала основным делом жизни, так что, получив новую порцию финансовых вливаний от друга, по возвращению в Эл-Эй, он вновь окунулся в дела с головой – только так боль его немного растворялась. За долгие годы она притупилась, как хроническая болезнь, к которой привыкаешь и рецидивы которой стараешься предотвратить.
    С утра как всегда было много звонков и бумаг на подпись, но Сэм радовался началу рабочей недели, потому что боялся своих одиноких выходных. Позвонил Фред из стационара и попросил посмотреть одну пациентку. Ею оказалась юная девочка. Сердце Сэма сжалось – его дочь Салли в момент катастрофы была чуть младше ее. А Фред привычно излагал:
-Поступила три дня назад, травматическая амнезия: своего имени и национальности не помнит, не знает, в какой стране находится, неплохо говорит по-английски, но явно иностранка. В груди остаточные хрипы, иммунный статус снижен. Живет половой жизнью, следов изнасилования нет, на затылке след ушиба. Доставлена неизвестным в бессознательном состоянии. Применены стандартные методы интенсивной терапии.
    Сэм, что с ней делать? Страховки нет, в полицию сведения переданы, но на сегодня ее никто не разыскивает. Приглашать социального работника и оформлять в спецлечебницу?
Сэм вздрогнул и, сбросив оцепенение, сказал:
-Погоди, давай я ее к себе в восстановительное отделение заберу, поработаем с ней по нашей методике, может память вернется.
Он проследил, чтобы девочку привезли к нему в отделение, а вечером, перед тем как ехать домой, зашел к ней в палату. Девочка сидела, точно нахохлившаяся от холода птичка.
-Здравствуй, меня зовут Сэм,- сказал он и ощутил, как пересохло во рту.
-Ты заберешь меня отсюда? Я теперь твоя?- теребила его девочка.
Сэму сжало горло. "Останется она одна в этой палате – испуганная, потерянная, непомнящая себя – и мир будет казаться ей белой бездушной палатой",- подумал он и спросил:
-Ты знаешь, как тебя зовут?
Она взяла его ладонь обеими руками и стала ее внимательно разглядывать, поднеся поближе к глазам:
-Конечно, знаю – Мэдхен.
-Мэдхен?- удивился Сэм.- Странное имя, а еще что ты помнишь?
-Что ты забрал меня от них.
-От кого?
-От этих людей, которые бегали и говорили. Там все гладкое и холодное: блестящее, белое, никелированное и хромированное. А мне нравится старинный деревянный шкаф: он покрыт темным лаком. Там есть "секретик"– на обоях с незабудками.
-Здесь тебе будет хорошо,- сказал Сэм. Девочка осмотрелась, благосклонно кивнула, но настороженно спросила:
-Но ведь ты не оставишь меня? Сэм, поехали скорее домой. Я хочу молочка.
    На выходе из клиники Мэдхен испуганно прижималась к Сэму и успокоилась только в машине. Когда они приехали, Сэм предложил ей оглядеть его владения.   
-Мне нравится наш дом! Я здесь буду спать?- крикнула она ему со второго этажа.
-Выбирай сама,- ответил он и стал готовить ужин. Она спустилась и, усевшись, внимательно поглядывала, что он делает.
-Молоко,- показал он ей на пакет. Но Мэдхен наставительно сказала:
-Ты должен разогреть – мне нельзя холодное.
-Нельзя холодное? Ты часто болела?
-Не знаю.
-А папу и маму ты помнишь?
-Папу? Помню.
-И как его зовут?
-Он умер. Теперь ты мой папа.
Он опять вспомнил Салли, и глаза его предательски увлажнились. Мэдхен приблизилась и заглянула ему в лицо:
-Не плачь, Сэм. Я буду тебя любить.
Он обнял ее и поцеловал в макушку.
    Утром она пришлепала к нему в спальню и легла рядом, прижавшись к его боку.
-Сэм, ты приснился мне. Мы плыли с тобой на яхте.
-Ты раньше плавала на яхте?- спросил он, гладя ее волосы.
-Не знаю. Но с тобой мы плыли, и ты управлял парусом.
-Мы подлечим тебя и отправимся в путешествие. У меня есть красивая яхта, тебе понравится.
Мэдхен обняла его за шею и близко склонилась к его лицу:
-Как хорошо, что ты нашел меня!
    За завтраком она вдруг заявила:
-Я люблю клубнику, мне нужны витамины!
Сэм усмехнулся и пообещал:
-Сегодня обязательно куплю.
    После еды она ополоснула посуду, вытерла и аккуратно расставила чашки за стеклянными створками шкафа.
-Ты любишь чистоту,- улыбнулся Сэм.
-Я люблю тебя,- сказала Мэдхен серьезно и прижалась к нему. Боль вонзилась ему в сердце, но тут же отступила, заменившись наслаждением от нежного тепла