Тысяча и одна осень

спросил Сан Цзинсин.
  — Может быть, я и никто, но я всегда поднимаю свой меч, когда вижу, как страдают невинные люди. Ты истязаешь и насилуешь детей и должен ответить за свои злодеяния!
  Сан Цзинсин был как громом пораженный, когда увидел, что Шэнь Цяо, как ни в чем не бывало, поднялся со своего места и, схватив меч, кинулся на него. Это выбило Сан Цзинсина из колеи, он понял, что кто-то предал его. Быстро взяв себя в руки, глава секты Хэхуань отрезал бешеный удар Шэнь Цяо своим мечом.
  — А-Цяо, своей непредсказуемостью ты мне нравишься все больше и больше, с тобой не соскучишься.
  Эти слова ещё больше взбесили даоса и он с новой силой бросился на Сан Цзинсина, что тот даже пошатнулся, поражаясь, откуда у Шэнь Цяо берется столько энергии.
  Даос вспоминал раны и шрамы на теле мальчиков и уже не контролировал свой гнев, ибо считал самым ничтожным делом для мужчины, а тем более для воина, издеваться над беззащитными детьми, женщинами, стариками, животными. Кроме того, очень сильно раздражали похотливые речи и намерния этого человека. А ещё то, что он сегодня сказал про Янь Уши. Хоть Шэнь Цяо и не поверил ему, но все же задумался.
  Шэнь Цяо атаковал Сан Цзинсина со всех сторон с твердым намерением покончить с ним навсегда здесь и сейчас, избавив детей от мучителя. Но чем сильнее даос кидался в атаку, тем сильнее хотел его Сан Цзинсин.
  — Ох, сколько же в тебе прыти! — воскликнул он. — Таким ты ещё больше возбуждаешь меня.
  Разозленный до предела, Шэнь Цяо ударил его мощным потоком своей внутренней ци. Сан Цзинсин пошатнулся, но быстро взял себя в руки, отразив атаку.





  Глава 35. "Я бы не простила себя, если бы не сделала этого"

  Мощный удар, нанесенный начавшим злиться Сан Цзинсином, снёс Шэнь Цяо и даос свалился на пол, выронив меч. Он почувствовал, как на него навалился тяжестью своего тела Сан Цзинсин, ощущал, как его похотливое дыхание обожгло щеку, видел его злорадную улыбку. Глава секты Хэхуань прошептал на ухо:
  — Ну же, А-Цяо, отдайся мне, не сопротивляйся. Тебе все равно не победить.
  При этом он так больно укусил Шэнь Цяо за шею, что даос вскрикнул. Создавалось впечатление, что Сан Цзинсин хочет съесть его, откусывая по маленькому кусочку. Содрагаясь от омерзения, собрав всю свою внутреннюю силу, Шэнь Цяо ударил его потоком своей внутренней ци. Удар оказался настолько мощным, что Сан Цзинсина отнесло в сторону и он с грохотом свалился на пол, больше не шевелясь. Шэнь Цяо сделал над собой усилие, чтобы подняться. Он не знал, жив ли Сан Цзинсин или мертв, но если даос ударит его ещё раз, то потеряет свою последнюю силу, которой и так потратил слишком много. Шэнь Цяо почувствовал слабость, если он лишится этой последней силы, то не сможет даже передвигаться. Нужно было немедленно отсюда бежать и забирать мальчиков. Даос выбежал из комнаты и наткнулся на взволнованную Бай Жун, которая с трепетом ожидала конца битвы.
  — Я не знаю, убил его или нет, нужно бежать. Бай Жун, пойдём со мной, если Сан Цзинсин жив — тебе конец.
  — Хэхуань — все, что у меня есть. Куда я пойду?
  — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
  — Шэнь даочжан готов взять меня собой как свою возлюбленную? Любить меня, заботиться обо мне? Если да, то я уйду с тобой...
  — Нет... — растерянно проговорил Шэнь Цяо, — прости, но этого я тебе дать не смогу. Я всегда относился к тебе как к человеку, как к другу... Ты не такая, как они, в тебе ещё осталось что-то хорошее.
  — Шэнь дочжан так увлечен главою Янь, что не смотрит на красивых девушек или ему просто не нравятся девушки? — с ухмылкой посмотрела на него Бай Жун.
  Шэнь Цяо на секунду был озадачен этим вопросом, но времени на раздумья не было.
  — Тебе нужно отсюда уходить...
  Бай Жун покачала головой, продолжая улыбаться.
  — Если ты не убил Сан Цзинсина, то я добью его, а если убил — проблем будет меньше. Я стану главой Хэхуань, ведь я всегда мечтала об этом.
  Приблизившись к Шэнь Цяо, она внезапно сорвала поцелуй с губ ничего не подозревающего даоса. Шэнь Цяо прикрыл рот пальцами.
  — Зачем?
  — Я бы не простила себя, если бы не сделала этого.
  Шэнь Цяо принялся искать детей. Мальчики в ужасе прятались в углу, прижимаясь друг к другу, как перепуганные щенки.
  — Дети! — воскликнул Шэнь Цяо. — Мы немедленно уходим отсюда, больше никто не посмеет причинить вам зло.

  Янь Уши каждый день выходил на террасу и смотрел на сад — природа готовилась к земле, листья с деревьев облетели. Им овладела беспросветная тоска. Каждый день глава Янь посылал своих учеников на поиски Шэнь Цяо и каждый раз они возвращались ни с чем — следов даоса нигде не было. Янь Уши все больше склонялся к мысли, что Шэнь Цяо попросту бросил его и отправился в Сюаньду. Мысли об этом тяготили, он ощущал постоянное одиночество и даже оленёнок избегал его. Кроме того, Янь Уши стало скучно, потому что ничего не происходило. Он даже готов был отправить вызов какому-нибудь гроссмейстеру, чтобы безрассудно схлестнуться с ним в бою, но не мог вспомнить никого достойного, равного по мастерству его величеству.

  Бай Жун вошла в комнату и склонилась над телом Сан Цзинсина. Нужно было немедленно добить его на случай, если он все ещё жив. Неожиданно, Сан Цзинсин открыл глаза и посмотрел на неё. Девушка сразу же изобразила на своём лице неожиданную радость.
  — Учитель, ты жив? Я так переживала!
  — Это ты предала меня, Бай Жун? — гневно посмотрел на неё Сан Цзинсин. — Ты освободила и вооружила этого даоса?
  — Учитель, как ты мог обо мне такое подумать! — возмущенно ответила Бай Жун. — Я всегда была предана тебе. Очевидно, что этот даос подкупил мальчишек и сбежал вместе с ними.
  — Пусть эти сорванцы притащили ему меч, но как они могли разблокировать его акупунктурные точки?
  — Его акупунктурные точки могли и сами разблокироваться, если ты плохо запечатал их, учитель. Такое бывало не раз.
  — Хватит изворачиваться, будто я не знаю, что ты неравнодушна к этому даосу!
  — Какие глупости! Этот даос ни на что не способен, он околдован Янь Уши, стала бы я рисковать всем из-за него? Разве я настолько глупа? Я всего лишь подшучиваю над ним.
  Сан Цзинсин поднялся с пола, но почувствовал сильную слабость.
  — Лекаря! — только и успел закричать он и упал без чувств. Это был второй шанс для Бай Жун добить его, но слуги уже услышали крик своего хозяина.
  Бай Жун задумчиво провела указательным пальцем по своим губам. Губы Шэнь Цяо были такими сладкими, как спелый плод персика. Разве могла она хотя бы раз не попробовать их на вкус?

  Шэнь Цяо вместе с детьми старался как можно дальше уйти от резиденции Сан Цзинсина. Выход был только один — идти в Сюаньду, там он сможет дать пристанище мальчикам.
  Идти в Сюаньду пришлось окольными путями. Если Сан Цзинсин остался жив, он конечно же догадается куда направился даос и пошлет за ними своих людей.
  — Господин Шэнь... А вы не будете нас бить? — испуганно спросил один из мальчиков.
  — Я не бью людей, особенно детей, — ответил даос, — я могу лишь сразиться в бою с равными себе по силе. Издеваться над слабыми очень низко.
  — Вы занимаетесь боевыми искусствами, господин Шэнь? — с интересом спросил другой мальчик.
  — Да, я занимаюсь боевыми искусствами и я даос.
  — А если господин Сан Цзинсин догонит нас, он нас убьет! Он с нами такое творил... Очень стыдно говорить об этом.
  — Не нужно... — ответил Шэнь Цяо, понимая, что они имеют ввиду. — Больше он к вам не прикоснется. Вас никто не будет больше бить. В Сюаньду хорошие люди, они помогут вылечить ваши раны и восстановиться.
  Но даос подумал также о том, что лечить придётся не только тела этих детей, но также их искалеченные души.




  Глава 36. "Почему ты ушёл, А-Цяо?"

  Шэнь Цяо вспомнил о Шиу, скоро они увидятся. Вспомнился также и Тан Юаньчунь: если этот человек снова принесёт мальчику или кому-либо еще вред? Тан Юаньчун, конечно, лишился своей силы, но все равно он гораздо сильнее ребёнка.
  Даос часто задавался вопросом: почему Ци Фэнге выделял его среди всех своих учеников, слишком благоволил к нему на виду у всех? Неужели мудрый учитель не знал, что это может вызвать зависть и даже ненависть к даосу? И чем все это впоследствии может обернуться для Сюаньду и для самого Шэнь Цяо... Разве стремился он когда-нибудь быть особенным, быть ближе к учителю, выделяться среди остальных? Даос пообщал самому себе, что не допустит подобных распрей среди своих учеников, что будет ко всем ученикам относиться одинаково, не имея любимцев и никого из них не выделяя, чтобы не вызвать у мальчиков ревности, зависти или неприязни друг к другу.
  Бросив взгляд на детей, даос заметил, что они совсем замерзли без тёплой одежды, но шли молча, не смея жаловаться. Мальчики так привыкли к побоям и издевательствам, что боялись сказать лишнее слово.
  Хорошо было бы и перекусить. Но где взять деньги? Шэнь Цяо вспомнил про нефритовую шпильку в своих волосах, которую подарил ему Янь Уши. Он не знал, сколько она стоит, но предполагал, что очень много. Глава Янь никогда не покупал дешёвые вещи, и, тем более, не дарил дешёвых вещей. Шэнь Цяо очень не хотелось расставаться с этой шпилькой, потому что это был подарок, а тем более ещё и от возлюбленного человека, но, к сожалению, другого выбора не было, ведь жизнь детей намного дороже нефритовой шпильки, по крайней мере, для Шэнь Цяо.
  — Как тебя зовут? — спросил даос мальчика, который шёл по правую руку от него. Ребёнок вздрогнул как от удара кнута.
  — Меня зовут Тао, господин, ответил мальчик, не смея поднять на Шэнь Цяо глаза.
  — Ты можешь называть меня Шэнь даочжан, — мягко сказал даос. — Не бойся меня, я не причиню тебе вреда. А как зовут тебя? — спросил он у второго мальчика.
  — Моё имя Чен, господин.
  — Скоро мы пообедаем, Чен, — пообещал даос. Они завернули в лавку, чтобы прицениться сколько будет стоить нефритовая шпилька, подаренная Янь Уши. Оказалось, что шпилька стоила почти целое состояние. Скрепя сердце, Шэнь Цяо пришлось расстаться с подарком. Он сразу же купил мальчикам тёплые плащи, мази, чтобы залечивать раны, нанесенные Сан Цзинсином, а также много свежих сочных лепешек с ослиным мясом. Мальчики сразу же впились в них зубами, как голодные волчата.
  Уже вечерело и они отправились на постоялый двор, чтобы снять на ночь комнату, отдохнуть и отоспаться перед дорогой в Сюаньду.


  Янь Уши продолжал смотреть с террасы на опустевший сад. Его осанка была ровной, величественной, как и подобает человеку, знающему себе цену.
  Глава Янь понял, что Шэнь Цяо не вернётся и ощутил себя самым одиноким человеком во всей Вселенной, его охватила беспросветная тоска.
  — Ты заставляешь этого достопочтенного страдать, — сказал он вслух и глубоко вздохнул.
  "Конечно же, он ушёл в Сюаньду. Чтобы понять это не нужно быть прорицателем". Стоило ли каждый день гонять учеников на бессмысленные поиски? Томясь своей страстью, Янь Уши почувствовал, как его охватила злоба на Шэнь Цяо. "Так и пусть себе идёт".

  Уложив мальчиков, Шэнь Цяо, как только добрался до кровати, сразу же отключился, он был почти без сил. Всю ночь его преследовали сны о Янь Уши и были они такими сладкими, что Шэнь Цяо, раскрасневшись, ворочался в кровати, время от времени