Слепые душой

Тёмный туннель, змеи провода, иногда мелькающий свет; лица, хмурые и задумчивые, но чаще равнодушные, холодные, будто вовсе не живые, застывшие черты, невидящие глаза, молчаливые души.
В вагон входит девочка лет восьми-девяти: розовые спортивные брюки, с двумя белыми кантами, дешёвые кроссовки, серая футболка, волосы русые с выцветшими на солнце прядями, длинные, собранные в высокий хвост.
Она останавливается у дверей, следом входит отец: поношенные, но чистые джинсы, пегая рубашка, обычное русское лицо, увидишь и, через минуту, уже не вспомнить, на худых щеках двухдневная щетина, редкие тонкие волосы, приглаженные рукой.
Двери закрываются, и мужчина начинает говорить. Речь прерывистая, словно каркающая, не разобрать чего он хочет; достаёт рентгеновские снимки черепа, держит перед собой, продолжая говорить на какой-то тарабарщине, возможно после инсульта, слышно лишь часто повторяющееся - «пожалуйста».
В руках у девочки появляется маленький бумажный пакет, в таких, принято дарить подарки. Она держит его перед собой, прячет в пол мечущийся взгляд, иногда он натыкается на скучающих пассажиров, но, тут же отскакивает, словно ударившись о бетонную стену. Щёки ребёнка вспыхивают алыми пятнами, губы беззвучно шепчут что-то, временами смыкаясь в тонкую линию.
Отец продолжает говорить, стараясь перекричать перестук колёс, чей-то грубый голос обрывает его: -  «Давай, иди уже!»
Отец трогает дочь за плечо, и они идут в конец вагона, молча, сквозь гул туннеля, мерное покачивание вагона и дремлющих пассажиров. У последней двери отец замирает, и девочка крепко обхватывает его, прячет полыхающие щёки в тощий отцовский живот. Отец обнимает дитя, укрывая от равнодушия крепкими руками.