снова начала клониться в забвение, и от того, что было оно хрупкое, а восстановившийся слух Вильяма чутким, он проснулся от лёгкого стука в ставню. Подумав, что две створки бьются друг от друга, и ничего более не может быть причиной этому, Вильям в третий раз закрыл глаза и сильнее укутал плечи в плащ.
— Вильям, ты здесь? — послышался шёпот из самого близкого к мужчине окна.
Испугавшись тот, которого звали, медленно, пытаясь не шуршать плащом, накрыл голову, положив руку на найденный за поясом нож.
— Это Лиам. Вильям, подойди к окну.
Обрадовавшись появлению друга и удивившись какое время тот выбрал для этого, Вильям встал на колени и посмотрел в щель между ставень. Расстояние между досками было довольно большим, так он мог видеть оба глаза стоявшего недалеко от окна Лиама.
— Привет. — улыбаясь, сказал Лиам, блестя глазами, в которых отражалась половина луны.
— Почему я не нашёл тебя сегодня утром? — заулыбавшись в ответ, прошептал Вильям.
— Я ушёл вчера вечером. Но ты ничего не думай, сначала я пытался тебя отнести сюда.
— Это бы не помогло.
— Что-то случилось? Ты же говорил, что ни от кого не зависишь.
— Так и есть. — Вильям зевнул. — Я хочу спать. Зачем ты пришёл?
— Мне нужна твоя помощь.
— Давай завтра. Если хочешь, приходи с утра.
Вильям широко зевнул и хотел отойти от окна, но Лиам его задержал и сам подошёл ближе.
— Пожалуйста, надо сейчас. Это тебя нисколько не займёт.
— Говори, а я уже решу. — обессилив, Вильям сел на пол.
— Открой, пожалуйста, дверь в паб.
— Нет… ты потом ещё и ещё…— Вильям засыпал, — говорить будешь, давай завтра.
— Ты только выслушай. А я, даже если ты не согласишься, больше не приду. Заметив, что силуэт Вильяма в комнате больше не чернеет, Лиам поставил ладони по краям глаз и прислонился ими к щели, через которую, когда спустя полминуты его глаза начали различать множественные оттенки чёрного, под окном высмотрел глаза сидевшего друга.
— Как я её открою? Я даже не знаю, куда он прячет ключи.
— Я видел в окно — связка лежит на столе в пабе.
Решив, что откладывать переезд в Лондон бессмысленно, а у Лиама он мог попросить еды, улыбнувшись перед тем, как ответить, чем сразу обрадовал Лиама, Вильям согласился. Мужчины отошли от окна: Лиам пошёл в обход дома, за то же время Вильям успел повернуться к двери и принялся вглядываться в пол, так как заметил, что чаще всего скрипели более тёмные доски. Освещённая отражавшимися от луны лучами солнца, пробиравшимися в комнату через не до конца закрытые ставни нескольких окон, часть половиц была черна, но, в отличие от остального пола, отливала в пыльно-серый. Не отгадав головоломки, Вильям шёл вперёд, и, перед тем как наступить на следующую доску, слегка прикасался к ней ногой и медленно прибавлял вес. Проверяя доски, несколько раз осёкшись и поменяв направление, он перешёл в спальню хозяев (внутренние двери дома на ночь не запирались и не имели никакого для этого приспособления). С той же ловкостью он перешёл пол в следующей комнате и, открыв дверь на одну треть, так что ему удалось пролезть между ней и стеной, Вильям переступил порог паба и подскочил к столу Хьюго. Зал был самым тёмным местом дама: он был больше остальных комнат, имел больше окон, но все они, кроме двух: одним из которых было то, через которое Вильям подглядывал за тем, как Лиам и Хьюго сгружали бочку, а второе, через которое Лиам увидел лежавший на круглом столе ключ — в другом конце зала, были плотно закрыты — и Вильяму пришлось наощупь, проведя ладонь по всему столу, отыскать связку. Когда пальцы коснулись холодного металла, Вильям вздрогнул, схватил ключи и, зная о том, что ни одна доска, застилавшая землю в проходах между столами, не скрипела, быстро, в меру оставшихся сил, дошёл до двери.
— Почему мы не могли поговорить там? — прошептал Вильям, когда в паб вошёл Лиам.
— Могли, но здесь место лучше. Вильям, закрой дверь.
Лиам испуганно смотрел на межкомнатную дверь, из которой доносился тихий храп Хьюго. После того как переговоры их могли быть конфиденциальны, мужчины сели за стол, занятый вчера.
— Тебе осталось работать два дня?
— Да. — Вильяму не терпелось покинуть это злосчастное здание, и он, нервничая о чуткости сна Хьюго, говорил кратко.
— Не хочешь окончить её пораньше?
— Я сам решу. Что ты хотел? — Вильям стал говорить ещё тише, иногда шипя сквозь зубы.
— Я посчитал, ты работаешь больше недели и говорил мне, что отрабатываешь долг каких-то людей. Я посчитал, что максимум, который они могут выпить равен их дневной зарплате. А тех людей не могло быть больше семи, значит ты перерабатываешь несколько дней.
— Ещё он купил мне одежду.
— Эту? Она не стоит и одного дня.
— Говори, зачем ты пришёл и уходи. — Вильям положил голову на руки, упиравшиеся в стол локтями.
— Во-первых, я хотел сподвигнуть тебя к бегству, потому что не понимаю, почему ты работаешь бесплатно. И даже решил похвалить тебя за переработку.
— Я не понимаю, зачем это тебе. Но ладно, пойдём.
Вильям начал вставать, но Лиам перегнулся через стол и, крепко схватив его за руку, с такой силой, которую Вильям не мог представить по его виду, посадил его на место, и тогда же отпустил.
— Ты разве не хочешь узнать, что за подарок?
— Мне всё равно.
— Тогда отдай, пожалуйста, ключи.
Не находя в железе ничего полезного, Вильям передал связку Лиаму. И в то же мгновение в паб вошли семь мужчин. Одному из них мужчина передал ключи, и они пошли к погребу.
— Кто это?
— Мои… помощники.
Пока помощники Лиама открывали погреб, Вильям молчал, наблюдая за ними, лёжа на столе. Замок щёлкнул, но не громко, что даже сидевшие за столом расслышали его слабо, и Вильям с безмятежным видом обратился к Лиаму:
— Вы грабители?
— Да. — также невыразительно ответил Лиам.
— Тогда я подожду сюрприз, и, надеюсь, что это будет не маленькая доля.
— Забирай половину бутылок со стены.
— Я хочу больше.
— Ты и столько не унесёшь.
— Ну и вы, наверняка, сами бочки не покатите.
Мужчины, улыбаясь, остановили глаза друг на друге: Вильям держал их широко открытыми, а Лиам прищурился.
— Всё, что мы везём на телеге, делится между нами, и мы выгружаем только дома, не делаем остановок и не отвозим дальше.
— Тогда я дойду с вам.
— Я не возражаю.
— В таком случае я даже помогу тебе.
Вильяму и не приходило в голову, перед бегством забрать с собой несколько бутылок, а, услышав о том, что ему отдают больше десяти, чувство сладкого опьянение обрадовало его ещё больше, и он подпрыгнул к помощникам Лиама. Из паба было выкачено семь бочек эля, вытащили несколько замороженных туш, и собраны все бутылки, в общее количество которых входили как стоявшие в погребе, так и выставленные на полки за барной стойкой тары. Всё уместилось на трёх телегах. Последняя повозка была занята меньше всего, и Вильямом, вспомнивший о трёх пенсах, после того как на повозку погрузили последнюю бочку, собрав остатки сил, забрал их, потеснив бутылки, заняли свободное место.
Переводя взгляд с идущих за ними четырёх помощников, Вильям в последний раз рассматривал дома. Тогда же силы кончались окончательно и Вильям, не имея больше контроля над свои телом, уснул.
