Геракл

Первый подвиг Геракла. Огнедышащие драконы

На афише деревенского клуба висело объявление о запрете курения внутри клуба и о применении к нарушителям самых строгих мер воздействия. А в самом низу красовалась фамилия с инициалами нового участкового и подпись. Подошедшие к афише ухмылялись и острили о собственных мерах отучивания от угроз в их адрес, а кто-то даже смачно харкнул прямо на фамилию. Раздался дружный ржач и того радостно похлопали по плечу за глаз-алмаз.

Двери кинозала были настежь и оттуда валил густой дым, а стоявший там крепкий и рослый старлей внимательно высматривал курящих. В самом конце зала смолила и оживлённо болтала примостившаяся там группа мужиков. Старлей направился к ближайшему и напомнил тому про объявление. "Да пошёл ты!" — последовал ответ.  Старлей схватил того за кисть руки, вывернул его пальцы, да так, что сигарета оказалась внутри ладони и крепко сжал кисть. Раздался истошный крик-вопль. Показ фильма был тут же прекращён, в зале включили свет и народ хором обернулся: кого ж там режут. Тут из толпы курящих выскочил один здоровяк и со словами "Ах, ты, сука!", с силой толкнул старлея обеими руками в грудь. Но ко всеобщему удивлению, он не только не шелохнулся, а, наоборот, перехватил одну из рук нападавшего за запястье и выгнул другой его кисть кверху, что тот аж завыл от боли и упал на колени. Кто-то в зале произнёс: "Ничего себе Геракл!". Вот после этого и закрепилось за ним оное прозвище. Отпустив руку нарушителя, старлей представился и обратился к курильщикам: "Надеюсь, вопрос с курением в кинозале снят с повестки дня".  И мужики сразу поняли и осознали, что праздники у них закончились и настают тяжёлые и суровые будни. Не говоря ни слова, все они собрались и вышли из зала. Раздались громкие аплодисменты и крики поддержки, любви и признания.

Вот так вот состоялось знакомство с новым участковым. Было ему лет под сорок. Никто точно не знал, но поговаривали, будто он издалека, а с женой как бы в разводе. Одного этого показательного урока хватило, чтоб вся уголовщина, мелкое хулиганьё и прочая пьянь притихла и соображала, как же совладать с таким злом. Всем сразу стало ясно, такого не запугать и не одолеть даже втроём, а на мокруху не могли решиться, хотя вопрос, под пьяное дело, иногда и вылезал. Серьёзным преткновением здесь явились женщины, которые участковым восхищались, а многие даже и сохли по нему. В возникающих семейных конфликтах, за редким исключением, он принимал сторону женщин. Но также и гулящая баба, тем более пьющая, никак не могла рассчитывать на его поблажку. И почти ни одна возникшая распря, даже с побоями, не доходила до суда, а разрешалась на местах полюбовно, бывало и с денежной компенсацией. А для отчётности представлялись приукрашенные, а то и высосанные из пальца фикции. Самым большим наказанием для нарушителей были двухнедельные исправительные работы в райцентре, которых в обиходе переиначили на одиночную путёвку в санаторий.

Даже уголовники вынуждены были признать Геракла за настоящего мужика, ибо тот, рискуя жизнью, ходил на разборки с ними, а кой-кого даже и спас от нависшей отсидки. Если всё ж кто из мужиков повышал голос и начинал рыпаться, как Геракл выбрасывал руку в область пупка, выворачивая кожу пальцами с одновременной оттяжкой. Первый час пострадавшие корчились от боли и даже без рыданий у них набегали слёзы. Но если те оказывались плотно одетыми, то, для этого случая, был другой приём, уже знакомый нам по кинозалу.

Второй подвиг Геракла. Авдеевы коридоры

Началось с того, что кто-то стал гадить в коридорах общежития, а выследить не удавалось никак. Как-то Геракл уже за ночь задержался тут за душевной беседой с одной парочкой. И уже оттуда своим собачьим чутьём различил в коридоре осторожные шажки. Он приник к двери, выждал пока тот остановится,  и тихонько выглянул. Чуть ли не в середине коридора справлял большую нужду сам Авдей. Участковый изобразил прощальный жест парочке и направился к нему. А тот так увлёкся и вошёл во вкус, что очнулся только уже в самой близости Геракла от него. "Ну что, попалась птичка!". Авдей нарочито медлительно приподнялся и заправил брюки. "Давненько мы тебя ищем. Придётся убирать!". — "Не понял?" — "Стучи в любую дверь и проси пакет с рулоном бумаги. Расчёт втройне: и за ночной визит и за хлопоты". И тут Авдей, в котором уже плескался целый бутыль, отказался наотрез. Геракл не привык долго уговаривать, а просто взял того за шею и начал медленно нагибать голову к куче дерьма. Поначалу Авдей дёргался, царапал руку и дрыгал ногами, но, когда ноздри резанул противный запах, быстро согласился. "Поезд уже ушёл! Нужно успевать вовремя! Берёшь свои какашки руками и аккуратно складываешь в карманы куртки. А потом вытираешь остатки рукавом или как хошь". Геракл ослабил хватку, а когда Авдей всё закончил, отпустил того с напутствием, чтоб пред ним всегда маячил призрак могучего клистира.

Третий подвиг Геракла. Цыганский барон

Нет, этот цыган вовсе не был никаким бароном, но повадки его говорили как раз об этом, особенно по части семейных отношений. Кличку эту ему дал сам Геракл, так и мы будем его называть. С женой своей барон обращался как с рабыней, горделиво и с нотками презрения. В его понимании, жизни вне семьи у женщины быть не должно, если только это не связано с её работой. Каждая посиделка жены с подружками сопровождалась скандалами, а, не дай бог, если её заставали беседующей на улице с мужчиной, то дело доходило до побоев. И вот после одного из таких случаев жена не выдержала и сообщила участковому. Геракл бывал у них и раньше, ибо многие женщины и без особой надобности старались зазывать к себе участкового, чтоб заранее застращать своих мужиков. Тот уже знал, что женились они оба по большой любви, супротив воли своей родни. И потому начал издалека, что это прекрасно, когда мы обновляем кровь своих детей и, возможно, по этой причине, их дети самые резвые и весёлые в деревне. Но это накладывает дополнительные обязательства и на самих родителей, которые должны понимать и принимать мир и культуру своей половинки, а не подгонять друг дружку под себя. Равноценность уступок обоих в реалиях обеспечить невозможно, ибо зависят они от условий проживания в общине, которая и диктует правила игры. Вот если жена  в общине с цыганами, то больше уступок именно от неё, а если муж в общине с русскими, то уже от него самого. И вот потому цыганский принцип "мужчина всегда главный" здесь не катит и даже, наоборот, подлежит активной утилизации. Геракл говорит барону об том, что он давно уже зрит, как тот перегибает палку. Барон не согласен и упорствует и участковый начинает по новой, а у барона новые аргументы против. Наконец Геракл устало встаёт и предупреждает барона, что если даже и не прав, то барон, как миленький, будет делать то, что он считает нужным. И разговор в следующий раз будет точно бессловесный.

Не прошло и десяти дней, как барон отметился роскошным синяком жены. Геракл пришёл к ним около девяти вечера, вызвал жену барона на площадку, убедился, что тот уже поел, объяснил ей, что собирается с ним делать и она кивнула головой. Барона одели потеплей на случай дождя, а жена положила в карман куртки колбасы и бутылёк с водой. Геракл привёл его в самый центр деревни и привязал наручниками к чугунной скамье. Не было говорено ни одного слова, ибо барон своей упрямостью сильно разочаровал Геракла. Под утро, хоть и было прохладно, барон стянул куртку с одного рукава и прикрыл ею наручники. Но кто хотел, те сразу смекнули, что без Геракла тут не обошлось. Некоторые даже подходили, сочувствовали и поносили участкового последними словами, в надежде разбудить в нём ответные порывы злости. Барон понимал, что глубоко унижен и долго ещё над ним будут насмехаться. Наконец явился сам Геракл и вызволил его. Но не поздоровался и не попрощался. А барон точно знал одно: ругаться с женой он, конечно же, будет и впредь, но бить, боже упаси — этот может также молча и убить.

Много чего было с нашим участковым, одного только боялись: выставить против него нож. Этот самый нож бы и не помог, а врага бы себе тот смельчак нажил б конкретного. Ибо можно простить всё, но только не поднятого ножа. И вот как-то один из бывших, по глупости, не в шутку размахался ножом и получил удар ногой под яйца, вследствие чего одно из них, со всем содержимым, отправилось в урну хирурга. Списали на несчастный случай, а свидетелями выступили должники участкового. Но этот случай дал толчок активизации и поднятию голов партии непримиренцев, кучке из трёх "обиженных", кои решили, что пришёл их час. Те с большим усердием и долго прорабатывали и уговаривали за компанию  "дефективного", но тот отказался наотрез. Тогда группа накатала общую заяву обо всех злодеяниях участкового, не забыв упомянуть и ампутированное яичко. Но их шашни не укрылись от зорких взглядов жён, которые обожали Геракла, отвадившего мужей от злостных попоек и готовых за него хоть в воду. Так что они сразу сколотили костяк женщин, который и будет отстаивать их надёжу и опору. И каково ж было удивление жалобщиков, когда в кабинет начальника милиции в райцентре, куда они пришли с катком на участкового, ворвалось с десяток женщин и с кулаками набросились на них, а кой-кого даже повалили. С помощью подоспевших подопечных, начальник милиции всех разнял, успокоил, выслушал женщин и отпустил их, чтоб ждали решения во дворе. После чего обратил свои взгляды на жалобщиков и развёл руками — как же так. Тут мужики допустили один серьёзный прокол, обвинив всех баб поголовно в сношениях с участковым. Но весь конфуз данной ситуации состоял в том, что сам начальник милиции неровно дышал ко многим женщинам и имел с ними предосудительные связи и обвинения мужиков воспринял чуть ли не в свой адрес. Он прямо рассвирепел, порвал их бумагу и указал на дверь.

После этого знаменательного события акции участкового резко пошли вверх, а стихийный ропот исчез, как не бывало. А троица подверглась обструкции от всей деревни и, если б не семьи, то те готовы были уехать куда подальше.
Но впереди их ожидала совершенно умопомрачительная перспектива. Приглашает раз их всех Геракл на беседу, а жёны будто что-то знают, но скрывают. Как всегда, тот начал издалека, что, мол, лучшие следаки в истории были бывшими ворами. И вот так же из граждан, сильно конфликтующих с участковыми, могут выйти отличные стражи порядка.  "Вся проблема только лишь в том, как ляжет карта. Да, на данный момент я на коне, а вот завтра могу остаться и без коня. И живой вам пример: молодой хлюпик из соседней деревни перешёл со службы на "гражданку", потому как был откровенный слабак. А вот кто-то из вас троих получает отличный шанс занять его место. Вы все крепкие, сообразительные мужики, собаку съели на противодействии участковому и не понаслышке знаете методы моей работы, а в случае чего найдётся чем  "порадовать" даже и меня. Фактически вы уже готовы ко всем пакостям и каверзам мужиков и баб соседней деревни. И дело только за малым, вашим согласием. Я даю своё подтверждение, что вы несколько лет были со