Разговор двух пьяниц о женщинах, Боге и чёрной материи

тут природа-матушка, физиология то есть, явственно видится... Хочешь, совсем тебя поражу? Если Бог человека создал, отчего у нас в кишках бурление, и газы выходят?
– Фу, Петрович! – сморщился Колян. – Тебя вовсе занесло.
– Нет, ты рассуди, – упорно продолжал Петрович, – Бог создал человека по образу и подобию своему, так?.. Что же, и у Бога в кишках бурлит, и газы выходят? Как-то это не по-божески: тоже можно было по-другому устроить…
Это я первые доказательства привёл, что на ум пришли, а можно было бы долго об этом говорить. Вот отчего люди искони сомневаются в том, что Бог есть, и правильно делают. Ещё про одну передачу тебе расскажу, где о ведьмах рассказывали и о том, как в давние времена дьявола вызывали. Я смотрел и думал, ведь явление дьявола – лучшее доказательство существования Бога: если есть дьявол, значит, есть и Бог. В таком случае, каким же дураком надо быть, чтобы выбрать дьявола и временные житейские удовольствия, променяв вечное блаженство в раю на муки ада! Однако рассказов о подобных случаях не счесть, стало быть, даже те, кто дьявола якобы видели, в Бога всё равно поверить не могли – такая уж жизнь на Земле, что скорее в дьявола поверишь, чем в Бога.
А кроме того, мне подумалось, – погрустнел Петрович, – что натуру человеческую ничто переделать не способно. Может, мы – ошибка мироздания, и неминуемо сгинуть должны?.. Мне, вот, советское прошлое печально вспоминать. Помнишь, у нас разговор был?..  Не от того СССР погиб, что проблемы с экономикой или политикой существовали, а оттого что людей переделать не смогли. В людях так и остались жадность, хитрость, злоба и прочие мерзости, – и если уж за семьдесят лет советской власти, несмотря на все её усилия, не удалось преодолеть гнусность человеческой натуры, то вряд ли это когда-нибудь вообще удастся. Отдельные светлые личности были, конечно, и будут, но создать общину в 250 миллионов светлых личностей, как это пытались сделать в Союзе, задача невыполнимая. 
– Ох, Петрович, не туда тебя сегодня заносит! – с большим неудовольствием сказал Колян. – И без того на душе муторно, а тут ты ещё со своими рассуждениями… Давай выпьем лучше.
– Ладно, не буду, – согласился Петрович. – Наливай.
*** 
– Но вот о Боге, чтобы закончить… – выпив, сказал он.
– Опять?! – возмутился Колян. – Сколько можно!
– Я об ином, – отмахнулся Петрович. – Положим, Бог есть, но разве это ответ на все вопросы? Нет, это новые вопросы ставит: во-первых, где он, твой Бог? На Земле, на горах или в саду райском, как раньше думали, его, понятно, нет. На небе тоже нет, ни в ближнем, ни в дальнем космосе. Может быть, он в другом измерении обретается, нам невидимом? Повсюду, де, незримо присутствует, как о том некоторые религии говорят? Однако меня такой ответ не устраивает: мне надо досконально во всём разобраться,  до последнего винтика всё понять. Если Бог в своём измерении проживает, то что это за измерение, как оно устроено? Какие энергии там действуют? Да и сам Бог – что это такое? Из чего он состоит, что ему позволяет миром управлять: какие силы и по каким законам ему власть дают? Ты мне формулу представь, чтобы я это понял.
– Будто ты в формулах много понимаешь, – ухмыльнулся Колян.
– Ну, не я, так знающие люди поймут. Знаешь, есть такой анекдот, – улыбнулся Петрович. – Умер Эйнштейн, попал на приём к Богу. Тот его спрашивает, чего, мол, ты хочешь, какое твое заветное желание? Хочу формулу узнать, по какой ты мир устроил, отвечает Эйнштейн. Бог взял мел и написал на доске длиннущую формулу. Эйнштейн посмотрел-посмотрел, да и говорит: «А ведь у тебя здесь ошибка». «Знаю, – кивает Бог. – Сам не пойму, как оно с этим работает».
– Смешно, – сказал Колян. – А к чему этот анекдот?
– А к тому, что природу мы рано или поздно поймём, если раньше всем скопом не окочуримся, и если не станем вместо ответа Бога всюду тыкать, – ответил Петрович. – Ты глаза-то раскрой, погляди, чего уже и сейчас мы понимаем. Меня прямо-таки восторг охватывает, когда я научные передачи смотрю. Ты о «чёрной материи» слышал?
– Я о разных материях слышал, а это что за материя? – спросил Колян.
– После «Большого взрыва», когда образовалась вся наша Вселенная… – стал рассказывать Петрович, но Колян перебил его: – Как это «образовалась»? А раньше что было?
– Что же ты всё забываешь? – возмутился Петрович. – Я имею в виду, что говорил тебе об этом. Никто не знает, что было до «Большого взрыва», но что-то точно было, поскольку в мире всегда какое-то существование имеется, которое из одного в другой вид переходит. Так вот, после «Большого взрыва» всё начало разлетаться в разные стороны, а попутно всякие там звёзды, планеты и прочие небесные предметы образовывались. Этим двигала и продолжает двигать некая энергия, которую учёные зовут «чёрной», потому что мало чего о ней знают. Однако если бы только она во Вселенной существовала, всё намного быстрее разлеталось бы: есть что-то сдерживающее. Это сдерживающее и назвали «чёрной материей» – она большую часть космоса занимает и огромное влияние на него оказывает.
– Ну и что? – сказал Колян, подавляя зевоту.
– Видишь ли, и «чёрная энергия», и «чёрная материя» это главное, может быть, что во Вселенной есть, но нам о них ничего не известно – пока не известно, – Петрович подчеркнул «пока».  – Но мы узнаем, обязательно узнаем: не мы с тобой, конечно, и не нынешние учёные, но потомки наши. Если человечество само себя не уничтожит, оно таким всемогущим сделается, что сможет звёзды зажигать и гасить, и целым космосом управлять. Что тогда твой Бог с его детскими фокусами?.. Вот какая цель перед человечеством стоит, но для этого выжить требуется, и уж тут Бог не поможет, только на себя надежда.
– Ладно, там посмотрим, – неопределённо проговорил Колян. – Давай по последней? На донышке осталось, – он тряхнул бутылку. – Так как же мне с женой быть? Что посоветуешь? – спросил он, когда они допили.
– А что здесь посоветуешь? – пожал плечами Петрович. – В древневосточных законах было сказано: если муж уличит жену в неверности, он имеет полное право убить её, однако, если не убьёт, более об этом вспоминать не должен – пусть живёт, как прежде. Не такие уж они глупые были, эти древневосточные люди… Ну что, ночь на дворе – пошли по домам?