Глоксиния маджента

Арсений читал контракт, директор безотрывно смотрел на Лину, хотя она, держась за Арсения, не воспринимала взгляды чужака как что-то из ряда вон, потому что давно привыкла к подобной реакции окружающих. Не только мужчин, но и женщин. Арсений много раз говорил ей, что она очень красива, но Лина, смотрясь в зеркало, не понимала его восторгов и считала, что красивой бывает только в очень модном ярком платье цвета фуксии и с пунцовой помадой на губах. Ей нравились все оттенки алого, от темного до самого светлого.

    Между тем Арсений прочел контракт и сказал директору агентства:
-Мне вписать особые условия от руки?
-Продиктуйте, я добавлю текст на компьютере и тогда распечатаю. Если честно, я даже не ожидал...- начал директор, но Арсений, взглянув на Лину, остановил его:
-Давайте, я продиктую. Сейчас не нужно ничего говорить. Скажете мне все потом.
    После этого директор вбил в текст необходимые пункты, распечатал контракт, подписал его и поставил витиеватую печать. Лина заинтересовалась ее оттиском и даже склонилась ближе, рассматривая изображение каких-то лиан, обрамляющих логотип агентства.
-Стилистов и визажистов я предварительно предупредил, чтобы они выполняли все ваши указания. Но сначала давайте пройдем в студию к фотографу. Именно он решает, в каком образе будет снимать ту или иную модель.

    Лина ни на шаг не отставала от Арсения и крепко держалась за него. Только поэтому не боялась. Он знал, что она совершенно не волнуется, потому что пока ничто не задело ее воображения. Она много раз видела в интернете всякие студии и фотосессии моделей, однако редко какое фото этих красоток могло привлечь ее внимание, не говоря уж о том, чтобы понравиться ей, да и сами красотки совершенно ее не интересовали, а их внешность не казалась ей привлекательной. Все потому, что она всегда оставалась равнодушной к статичным постановочным изображениям незнакомых ей людей. Если бы это были живые фото или видео с сюжетом, который бы ее увлек, тогда другое дело. Ведь она обожала волнительные фильмы, остросюжетные мульты и  озвученные анимэ, поскольку эмоционально вживалась в их героев. Будучи младше, она после просмотра понравившегося ей фильма даже продолжала некоторое время играть какую-нибудь избранную роль из него.

  Когда директор привел Арсения и Лину в фотостудию, то для начала переговорил с фотографом и только потом тот вышел из небольшого кабинета, отделенного от основного помещения перегородкой.
-Я все понял,– сказал фотограф директору, направляясь к Арсению и Лине. Но, подойдя ближе, он остановился.
-Что я тебе говорил,– затараторил директор ему на ухо. Фотограф внимательно смотрел на Лину.
-Хорошо,– наконец-то произнес он,– Давайте знакомиться. Меня зовут Илья, а вас?
Арсений назвал ему свое имя и представил Лину.
-Приятно удивлен, детка,– сказал фотограф Лине после того, как кивнул Арсению.
Лина обернулась по сторонам и, никого не увидев, обратилась к фотографу с удивленным лицом:
-Здесь нет никакой детки.
  Фотограф застыл с открытым ртом, а директор начал ему что-то быстро-быстро говорить на ухо. Арсений ухмыльнулся, потому что слишком хорошо знал Лину и видел все ее уловки насквозь. Однако фотограф также оказался непрост. Он не дослушал директора, который пытался объяснять ему, что Лина росла особым ребенком и до сих пор имеет проблемы с коммуникацией, и ответил Лине:
-Прошу прощения, модель Лина Браускас, за мою бестактность. Обещаю, что это больше не повторится.
-Хорошо,– кивнула ему Лина.
После этого фотограф подошел к ним ближе, еще раз внимательно посмотрел на нее и сказал:
-Тогда приступим. Прошу вас пройти в гримерку.
Выглянув из студии, он сказал распорядителю, изящному и очень элегантному молодому человеку:
-Эдвард, мне нужен образ в небесно-голубых тонах. Прическа должна быть максимально естественной. Распорядись в костюмерной насчет прикида. Побольше шифона и органзы. Стилистам скажи волосы ей распустить и снизу слегка подвить. И никакого мейка, даже припудривания не делать. Акцентировать только самые кончики верхних ресниц. На этом все. Дальше визажисты пусть отдыхают. Не хочу ничем такую красоту испортить.
    Арсений взглянул на Лину, ее длинные темные ресницы действительно на концах были светлее. Сейчас их края даже светились на солнце, которое щедро проникало в огромные окна студии. В его квартире, где он часто рисовал Лину тайком ото всех, солнца не хватало. Между прочим, он совсем забыл показать эти рисунки Агате. Хотя она не видела его работы за весь последний год, слишком много навалилось забот, да и здоровье ее ухудшилось.

    Ассистентка увела Лину и Арсения в соседнее помещение, где находилась гримерка, а фотограф тем временем пультом плотно зашторивал окна от дневного света и указывал помощникам, как установить необходимые фоны.
-Принесите фрукты, сладости и напитки!– крикнул он кому-то,– И купите цветы, обязательно розовые.
-Хорошо хоть Майя всего этого не видит,– услышал Арсений негромкий разговор между собой двух визажисток, сидевших несколько поодаль от них, пока Лину причесывали,– Майю в психушку бы уже давно увезли. Фрукты, сладости, да еще и цветы…. когда такое было, чтобы Илья настолько проникся. Мало ли к нам красивых девочек приходит.

***11
  Июнь начался прекрасной новостью – Лине дали бессрочно 2 группу инвалидности. На радостях Агата даже слегла на целых три дня, после чего с большим трудом восстановилась, чтобы снова начать потихоньку ходить. Это 13 лет назад, когда дочь Агаты, Марина, оформляла инвалидность Лине первый раз, они обе с Агатой от слез не просыхали. Само это слово болезненно резало их уши. Агате казалось, что это слово как клеймо сгубит ее внучке всю жизнь. Но Марине требовалось пособие и другие льготы, а также перевод Лины из обычного в государственный  детский сад компенсирующего вида, поскольку тогда они с мужем, работая в институте, слишком мало зарабатывали и очень нуждались в деньгах. Никаких платных услуг логопедов, а тем более частный специализированный детсад они не могли себе позволить.
  Сейчас же Агата и ее дочь даже поплакали, но от счастья, общаясь по скайпу. Отец Лины смеялся над ними, хотя и его сердце не раз дрогнуло, пока они ждали вердикт от мсэ.

  В тот же день у Лины на подоконнике расцвела глоксиния, которую Лина вырастила из семян, посаженных еще в феврале. Это был очень редкий и безумно красивый сорт маджента. Окраска его цветов представляла из себя микс розового, пурпурного, сиреневого и фиолетового оттенков. Найти его стоило большого труда, Арсений для этого перекопал весь интернет. Лина сделала кучу снимков своего "аленького цветочка" и тут же разместила с десяток их у себя в контакте, чтобы все ее друзья порадовались вместе с ней красоте цветущей глоксинии.

  А для Агаты теперь главной заботой стало выйти через своих многочисленных знакомых, накопленных за длинную и бурную искусствоведческую жизнь, на военкома, чтобы получить разъяснения по поводу отсрочки для Арсения. Знакомые с районным военкомом нашлись и теперь Агата ждала лишь весточки от них по интересующему ее вопросу. Одна знакомая сказала ей, что существует еще и альтернативная служба, и в перечне сфер деятельности по такой службе есть образовательная, культурная и социальная. Однако заявление в комиссию на альтернативную службу нужно подавать за 6 месяцев. Либо до 1 апреля в весенний призыв, либо до 1 октября – в осенний. И получалось, что с этим они уже опоздали.
  Но у Агаты имелся один очень существенный козырь. Знакомые, которые обещали ей консультацию у военкома, по большому секрету сообщили Агате, что недавно родившийся у племянницы военкома ребенок имеет синдром Дауна. И что эта племянница, невзирая на заранее известный диагноз, все равно решилась родить.
  Значит, его семьи также коснулась боль, думала Агата, он должен понять меня.

  Военком оказался суровым мужчиной неопределенного возраста с седыми висками. Агата, сев перед ним за стол, подала ему письменное пространное описание обстоятельств дела, целое сочинение, должное разжалобить любое сердце. К нему она приложила копии справок и заключений. Военком все внимательно прочитал, после чего вызвал юриста. Юристу потребовалось меньше времени, он что-то тихо сообщил военкому на ухо и удалился.
-Можете быть спокойны за внучку. Согласно прилагаемым вами документам, ее муж имеет все законные основания на отсрочку от призыва. У нашего юриста потом возьмите бланки необходимых заявлений и узнайте сроки их подачи.
Агата наконец-то выдохнула, поскольку до этих слов сидела, затаив дыхание.
-Большое спасибо,– сказала она, но военком, посмотрев ей в глаза, вдруг жестом усадил ее обратно.
-Скажите, этот ваш родственник… Могу я с ним поговорить в частном порядке?
-Конечно, конечно! Я могу дать его телефон.
-Нет, не нужно. Если ему нетрудно, я бы подъехал к вашему дому, чтобы побеседовать с ним об одном деле. Сегодня в 19 часов удобно?

  Домой Агата приехала абсолютно счастливая, и чуть не с порога, задыхаясь, выдала свои новости Арсению и Лине. Арсений внимательно выслушал ее и спросил:
-А что с его внуком? Какой точный диагноз?
-Не знаю. Мои знакомые сказали, что синдром Дауна. Но ребенок родился совсем недавно.
-Понятно. Тогда подберу кое-какую литературу для этого товарища,– сказал Арсений.
-Так вы рады или нет?!– воскликнула Агата.
Лина подскочила и обняла ее:
-Мы очень-очень рады, бадушка. Просто Арсению очень жаль нового дауненка, поэтому он так серьезен.
Агата опомнилась и сказала:
-Да...на радостях я и забыла, что это еще одна трудная судьба.

  Арсений сходил к себе на квартиру, чтобы взять несколько книг по психологии развития детей с синдромом Дауна, и ровно в семь встретился с военкомом.
-Агата Петровна наверно сказала вам, о чем я хотел поговорить?– спросил тот.
-Она обозначила проблему,– ответил Арсений,– Я не работал с даунятами плотно, лишь от случая к случаю и то только вместе с основной моей подопечной. Но у Лины совсем другой диагноз и, соответственно, другие проблемы. Однако за три года сопровождения ее в школе я видел, как развиваются многие дети с синдромом Дауна.
  Вот, подобрал для вас некоторую специальную литературу. Почитайте. Одна из лучших методик для правильного развития таких деток разработана Августовой. Ее книги я также даю вам. Таких детей называют солнечными, поскольку они совершенно беззлобны, чрезвычайно улыбчивы и непомерно добры. Ваш малыш еще слишком мал, но все вы в семье должны внимательно читать рекомендации специалистов и следовать им. И чем раньше начнете, тем лучше. Не только мама и папа, но и ближайшие родственники, с которыми будет общаться такой ребенок. Только тогда он сможет расти счастливым и в будущем станет полноценным членом общества. Задача родителей и тех, кто рядом, именно в этом. Такие дети вполне обучаемы, несмотря на некоторое отставание в развитии, и большинство из них при хорошем уходе и правильном адаптированном воспитании могут после коррекционного садика продолжить обучение в обычной школе.
  Лишь психологическое неприятие других детей бывает обычно препятствием в этом, но во многих школах уже существуют