Глоксиния маджента

***1
  Сегодня Агата Петровна решила в дополнение к обеду напечь пирожков с капустой. Они у нее всегда получались отменными, хотя пирожками она занималась достаточно редко. Во-первых, ей постоянно приходилось следить за собственным весом, который уже явно превышал норму, а во-вторых, последнее время ее мучили всякие мысли. Конечно, прежде всего, о внучке. Ведь Линочка в этом году оканчивала школу, но не обычную, а специализированную. В этом и заключалась главная проблема. Пока она училась, у нее был тьютор, которому Агата Петровна не просто доверяла, а на которого молилась за то, что он отдавал всего себя в течение почти 10 лет, везде сопровождая и опекая ее возлюбленную и обожаемую девочку. И вот школа почти осталась позади. Впереди их троих ждала полная неизвестность.
  Агата Петровна представила, с каким аппетитом будет есть ее пирожки Арсений, который наверно уже вел Линочку домой. Именно он являлся тьютором Лины. Правда, первые два года ее учебы Арсений и сам еще учился в гимназии, но всегда, чтобы помочь Агате Петровне, сразу после занятий бежал за Линой и ждал, если требовалось, чтобы потом вместе с ней идти домой. Агата Петровна тем временем готовила обед для них двоих.
  Арсений был соседом Агаты Петровны и Лины и жил в доме напротив. Они даже могли видеть друг друга в окна, что часто и делали, посылая друг другу всякие сигналы.
  Сразу после гимназии он поступил на педагогический факультет, чтобы получить диплом и стать официальным тьютором для Лины. А чтобы к окончанию академии иметь необходимый стаж педагогической работы, он после лекций подрабатывал внештатником в частной коррекционно-специализированной школе, где Лина училась. Правда, ему не полагалась зарплата, напротив, родители Лины платили школе за то, что Арсения приняли туда стажером, и он фактически на практике обучался там работе с особенными детьми. Но сразу после выпуска Арсения из академии, по договору с родителями руководство школы приняло его в штат официальным персональным тьютором Лины, кем он и работал уже 3 года. Ведь Агата Петровна по завершении им академии собрала все необходимые документы и ходатайства частной школы, где училась Лина, и добилась на период ее учебы освобождения Арсения от службы в армии.

  Последние 10 лет были непростыми для Агаты Петровны. Зарплат ее дочери и зятя катастрофически ни на что не хватало, у них в институте шли постоянные сокращения. А Линочке требовались платные услуги логопеда, психолога и дефектолога, поэтому Агата Петровна стала брать заказы и работать дистанционно. Однако в год поступления Лины в подготовительный класс уже через месяц встал вопрос о переводе ее в платную школу. Потому, что за этот первый месяц она почти превратилась в зажатого, испуганного и зашуганного зверька и рычала на всех как волк или тигр из обучающих роликов у нее на планшете. По-другому она пока не умела выражать свой гнев и протест.
    Все это происходило не потому, что преподаватели были плохими, просто уделять отдельное время каждому ученику в классе государственной школы не представлялось возможным, учителя подготовительных классов фактически вели себя как обычные воспитатели в детском саду. По регламенту даже не предполагалось выделять нуждающимся детям тьюторов, это было возможно лишь с 1-го класса по утвержденной школьной программе. Учителям помогали обычные помощники-ассистенты, многие из которых являлись просто волонтерами без специального образования. Но Лина другого обучения, кроме индивидуального, совершенно не воспринимала, а из садиковского состояния к 7-ми годам она давно вышла. Мало того, практически весь учебный материал, предлагаемый на уроках в подготовительном классе, она давно освоила, бабушка года два как уже научила ее и считать, и читать, хоть и не быстро, порой по слогам, но все же. Лина прекрасно знала категории большой-маленький, высокий-низкий, горячий-холодный и много чего еще. В классе ей было ужасно скучно, но она даже не пыталась показать все свои знания и умения. Учителя не подозревали о них, хотя в ее анкете все это указывалось, но кто ж и когда читает эти анкеты.
  Именно поэтому родители Лины согласились уехать в Штаты по контракту, чтобы иметь возможность оплачивать учебу дочери в частной школе и все расходы, связанные с ее содержанием, дополнительными занятиями и летним отдыхом в санатории на море. Агату Петровну в то переживательное время одолевали всякие болезни, но ведь Линочку требовалось каждое утро накормить, собрать и отвести на занятия в любую погоду, несмотря на неважное самочувствие Агаты Петровны. Слава богу, ей помогал Арсений, а последние три года отводил в школу Линочку, забирал и приводил домой исключительно только он. Но помимо этого каждый вечер он дополнительно в игровой форме занимался с ней по различным методикам. И она очень любила эти занятия с ним.
    Поначалу она никак не могла произнести его имя правильно и называла его Асени. Уже через полгода после этого она вполне научилась произносить звук "эр" в словах, но Арсения так и продолжала называть как раньше.
  Мама Арсения была в разводе уже очень давно, и фактически воспитывала его одна. Хотя бывший муж и посылал ей ежемесячно не слишком большие суммы, поскольку и сам зарабатывал не ахти, а еще требовалось содержать новую семью и ребенка жены от первого брака. Она постоянно искала подработки и едва сводила концы с концами. Но родители Лины предложили ей поехать с ними, поскольку по контракту их наниматели обязались оплачивать им услуги домработницы дополнительно.
    Оба они – и отец Лины, и ее мама, являлись высококлассными специалистами в микробиологии и даже имели научные работы и ученые степени. В свое время это являлось предметом особой гордости дедушки, но данные регалии никак не влияли на уровень их зарплаты, которая оставалась просто смехотворной, поскольку институт, где работали родители Лины, постоянно из-за дефицита финансирования сворачивал многие программы. А в Штатах им предложили просто заоблачные суммы, которые даже присниться не могли обычным научным сотрудникам в России. Однако их патриотизм поддерживало то, что работали они по совместному правительственному российско-американскому проекту.
  Даже мама Арсения в первый же месяц прислала ему 1000 долларов, это была половина ее зарплаты. А домработница родителям Лины оказалась просто необходима, так как они дневали и ночевали в исследовательском центре, где сейчас работали, и приходили домой только поесть, поспать и сменить одежду.

    Агата Петровна задумалась, глядя в окно. Позвонил Арсений и сказал, что Лина хочет немного погулять, а потом съесть в соседнем кафе вкусную мусаку.
-Хорошо, Сенечка, погуляйте. Ты сам-то как, не сильно устал?– спросила Агата Петровна и добавила:
-Я ж пирожков с капустой напекла. Ты ведь очень их любишь.
-Я не устал, бадушка, мы немного погуляем и скоро придем,– весело ответил Арсений.
Прозвище "бадушка" Агате Петровне дала Лина еще в три годика, сказав, что бадушка – это жена дедушки. Поэтому никакая не бабушка.
Агата Петровна услышала в трубке смех Лины и слова Арсения:
-Прекрати хулиганить, а то не куплю тебе мусаку,– после чего он также засмеялся.
Они часто смеялись. Когда Арсений занимался с Линой вечерами, иногда это превращалось в шумную веселую игру, порой даже в прятки и догонялки по всей квартире, которая была очень немаленькой. Ее получил от академии еще дедушка Лины, муж Агаты, как ведущий профессор факультета теории и истории искусств. Потом они с Агатой приватизировали ее. Боже, как давно это было.
  Агата прекрасно помнила, как дрожала перед дверью в его кабинет, будучи юной студенткой Академии им. Репина. Профессор оказался совсем не старым, а очень даже симпатичным и улыбчивым мужчиной лет сорока. Потом он говорил, что сразу же влюбился в нее. Правда, поженились они только через год, так как он боялся смутить ее своими чувствами и считал, что она слишком молода для него. Но Агата ничего не побоялась, потому что полюбила так сильно, что даже заболела и лежала целый месяц в неврологии. Он приходил к ней каждый день и умолял опомниться. А потом, где-то перед самой ее выпиской, они забылись настолько, что медсестра застукала их, когда они целовались.
  С Арсением Агата познакомилась совершенно случайно. Он часто сидел с мольбертом то на набережной, где она гуляла с маленькой Линой, то в ближайшем от них парке. Рассмотрев внимательно его рисунок, она попросила его показать ей и другие его работы. Он пригласил ее к себе домой, и тогда выяснилось, что они соседи. Ей понравилась его мама, но более всего ее взволновало то, что этот привлекательный внешне и интеллигентный мальчик оказался очень талантливым, хотя нигде не учился художественному мастерству. Тогда он был обычным учеником гимназии.
  Арсений стал приходить, чтобы поиграть с Линой и помочь Агате по дому. Так и началась их дружба. Агата Петровна устроила Арсению две персональные выставки, которые впечатлили специалистов. Но после окончания гимназии он твердо решил стать тьютором для Лины и отказался от академии художеств, а поступил на педагогический. Агата тогда проплакала все глаза, понимая, на какую жертву он пошел. Но он не считал это жертвой и, смеясь, говорил ей:
-Я ведь как рисовал, так и буду. Никуда это от меня не денется. А вот найти другого такого тьютора для Лины, как я, вряд ли получится.

***2
  Весь последний месяц в школе перед выпускным шли ежегодные консультации и собеседования учителей, юристов и психологов с родителями, опекунами и попечителями детей. А кроме этого Лина, как и другие выпускники, прошла уже две комиссии, одну – по оценке уровня мыслительных способностей согласно разным критериям, и отдельно – по оценке уровня сформированности познавательной деятельности.
  В детском саду в медкарте Лины значилось – задержка психо-речевого развития. При ее поступлении в школу комиссия сначала склонялась к тому, что у Лины присутствуют нарушения аутистического спектра, но после двух углубленных обследований указала уже новый диагноз – легкие интеллектуальные нарушения.
  В обоих вердиктах, начиная с детсадовского, особо отмечались значительные способности Лины в художественном и актерском творчестве, ее почти фотографическая память, а также ее особое внимание к причинно-следственным связям и логическим деталям, ведь она даже амфиболий никогда не допускала при написании сочинений. Кроме этого отмечались ее повышенная сообразительность в бытовом плане, но при этом оставшаяся из детства мечтательность с опорой на образы кино и мультипликации. Однако указывалось также на ее упрямство и активное непослушание на уроках.
  В трех последних классах школы, когда ее тьютором стал Арсений, уровень знаний Лины значительно возрос, у нее сформировалась высокая способность не просто к механическому запоминанию огромного количества самой разнообразной информации, как это было до этого, а к реальному пониманию учебного материала. Однако пропорционально этому выросло ее упрямство и даже противодействие педагогам в некоторых вопросах, касаемых неточности