Болотов и Богородицк. Гимн во славу Родины

веру и честь… И МАСОНОМ ОН НЕ БЫЛ, НЕ МОГ БЫТЬ. По определению, что называется. Потому что ЛЮБОЙ МАСОН - от самого мелкого и до высокопоставленного, мастера или гроссмейстера, - ЭТО ТУПАЯ и ЖАЛКАЯ МАРИОНЕТКА, БЕЗДУШНАЯ МАШИНА, РОБОТ, ПОСЛУШНОЕ ОРУДИЕ КНЯЗЯ МIРА СЕГО - ГОСПОДИНА ДЬЯВОЛА так называемого, РОДНОГО БРАТА КРОМЕШНОЙ ТЬМЫ, ПАРАЗИТИЗМА, ВЫРОЖДЕНИЯ и СМЕРТИ.
А гении и творцы уровня Ломоносова и Болотова тупыми марионетками не бывают никак. И тоже по определению. Их с Дьяволом ничто не связывает и не роднит: не Его они поля ягодки. Наоборот, они, как Божьи Светильники или посланцы Неба, открывают доверчивым и чистым людям к Богу и Свету самый короткий и надёжный путь, к светлой, высокой и праведной Жизни, наполненной жаждой Познания, Созидания, Творчества и Любви. А от Темноты, Вырождения и Смерти они народ отваживают самым решительным и строгим образом, от тёмных личностей и паразитов всех уровней и мастей, от палачей-душегубов кровавых и террористов... Потому-то МАСОНЫ от творцов и праведников как черти от ладана все и шарахаются. И ненавидят всеми фибрами души…

Итак, блестящий офицер-гвардеец Болотов, активный участник Семилетней войны, в заговоре не участвовал, законного Императора не свергал, человеческой кровью и ложью руки и душу не испачкал, не испоганил. Мало того, сразу же после переворота, который он и не понял, и не принял, и не одобрил, скорее всего, Андрей Тимофеевич вышел в отставку и с чистой совестью уехал в своё родовое имение Дворяниново, что под Тулой, - книги уехал писать и заниматься наукой, любимой агрономией в частности. В ГРАБЕЖЕ И ДЕЛЕЖЕ СТРАНЫ, - сознательно и вторично скажем про этот наиважнейший факт биографии Андрея Тимофеевича и подчеркнём его жирной линией, - ОН ЗАМЕЧЕН НЕ БЫЛ. БЕДНЫМ РОДИЛСЯ, БЕДНЫМ И ПРОЖИЛ ЖИЗНЬ. НО ЗАТО И ПО-НАСТОЯЩЕМУ СВОБОДНЫМ ОТ МIРСКИХ ПРИВИЛЕГИЙ, ВЫГОД, СОБЛАЗНОВ и БЛАГ, ДУХОМ НЕОБЫЧАЙНО КРЕПКИМ, БОЖЬЕЙ ПРАВДОЙ, СИЛОЙ и ВЕРОЙ…
Ну и чего, скажите, про таких небожителей-праведников и твёрдых без-сребреников нашим либеральным критикам и историкам писать? на кой ляд им таких со-вестников-правдолюбов славить? - если стоицизм, аскетизм, гуманизм и патриотизм в их гнилой и продажной среде не в почёте. Скорее наоборот. Им упыри алчные и тупые, ради денег и власти готовые буквально на всё, куда больше милей и родней, палачи-цареубийцы и революционеры. И не Богу служат и всегда служили они, а Мамоне…


«Велико есть дело смертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и, пренося минувшие деяния в потомство и в глубокую вечность, соединить тех, которых натура долготою времени разделила».      М.В.Ломоносов

«…гордость деяниями предков, нераздельная от обязательств перед потомками, становится чувством наследственного бессмертия, способного заживлять смертельные раны, превозмогать любую боль, а всего лишь моральное превосходство над противником превращать  в  превосходство  численное».                                                  Л.М.Леонов

«Пример Андрея Тимофеевича Болотова, сумевшего преодолеть многочисленные препятствия и заняться любимым делом, его непрестанный труд, постоянная мыслительная работа, его энциклопедические знания, радение о благе Отечества дороги нам всем и поныне».        В.Н.Ганичев

«Но моя родимая землица
Надо мной удерживает власть, -
Память возвращается, как птица,
В то гнездо, в котором родилась.
И вокруг любви непобедимой
К сёлам, к соснам, к ягодам Руси
Жизнь моя вращается незримо,
Как земля вокруг своей оси…»
                                              Н.М.Рубцов

«Край мой знойный, зелёный, лесной,
Буераки, курганы, откосы,
Вспоминай меня каждую осень,
Ожидай меня с каждой весной…
И когда, выходя на порог,
Ты меня не узнаешь при встрече,
Я отчалю далече, далече,
В вечно розовый сумрак дорог…
А когда в непогоду и дождь
Сизый голубь забьётся у крыши,
Обо мне ты уже не услышишь
И могилы моей не найдёшь…»
                                      Иван Приблудный


Пролог

Сохранилась легенда, что когда-то давным-давно, в 60-х годах XVIII столетия, Екатерина II, только-только получившая тогда Престол Государства Российского из рук гвардейцев-заговорщиков и решившая проехаться - в порядке ознакомления!!! - по свалившейся на неё Империи в сопровождении любезного её пылкому сердцу Гришеньки Орлова, одного из главных участников заговора по свержению Императора Петра III, - так вот Екатерина посетила в ту первую свою поездку по стране (каковых потом было много) и мою МАЛУЮ РОДИНУ, располагавшуюся на южной окраине тогдашней Московской губернии, по соседству с Куликовым полем. Проезжая по нашим дивным местам, она, по преданию, остановилась передохнуть на левом крутом берегу небольшой речушки со странным и смешным названием Уперта, на развалинах древней сторожевой крепости Богородицк, что с середины ХVI столетия надёжно оберегала Москву от непоседливых южных соседей, крымских и ногайских татар, а потом постепенно выродилась и пришла в негодность.
Старожилы утверждали, с жаром пересказывая друг дружке и собиравшейся вокруг них непоседливой детворе доставшееся в наследство предание, что, выйдя тогда из кареты размяться и передохнуть, Екатерина будто бы была очарована красотой, что царственным её очам открылась, до глубины души поражена и покорена ею, до дрожи внутренней доведена, до оторопи. Противоположный пологий берег, куда упал её зоркий и расчётливый взгляд и где задержался надолго, был сплошь неказистой, но необычайно густой и живучей травкой богородкой покрыт словно дорогим паласом и медленно поднимался вверх на многие сотни метров, образуя этакий расплющенный холм с идеально-ровной поверхностью; или книгу огромную и дорогую, на природной подставке лежавшую, если на метафоры переходить, на фигуры речи, видимую с высокого берега совершенно отчётливо, до мелочей - до кустиков, рытвин и бугорков и всех её насельников-обитателей. Там без-порядочно были раскиданы ветхие избы крестьян, почерневшей соломою крытые, меж которыми вольно разгуливали с гордо поднятыми головами сытые куры и гуси, а поблизости мирно паслись коровы, овцы и лошади возле воды, дремали под прибрежными кустиками животами вверх одинокие бородатые пастухи, жители деревушки. Всё было мило, компактно, уютно; всё лежало перед тобой как на волшебном блюдечке. До всего, при желании, можно было бы докричаться, грозно помахать рукой, чтобы навести порядок.
А какая была широтища вокруг! воздух целебный и терпкий! какое раздолье душе! Как кружилась и звенела, наверное, у молоденькой Катеньки её прелестная белокурая головка, обдуваемая со всех сторон ядрёным российским ветром, как стучало и больно билось о грудь растревоженное любовью и нахлынувшим счастьем сердце…

«Надо же, какие у вас в России чудные бывают места! - дивилась притомившаяся в дороге новоиспечённая императрица, изумлённо оглядываясь вокруг прищуренными маленькими глазками, затёкшие плечи и спину механическими подёргиваниями разминая. - Какие Мать-Природа выкидывает иногда диковинные коленца!… У нас в Германии таких или похожих мест и в помине нет: там у нас бедно, душно и тесно…»
Но не одной лишь окрестной красотой древней русской земли польстилась тогда Екатерина, не одним только райским воздухом, прозрачной речной водой и любовью одурманилась-опьянилась. Сметливая немка, по-видимому, быстро и по достоинству оценила необычайную выгодность наших Богом обласканных мест, сообразив, что ежели тут вот, к примеру, где она со свитою остановилась, построить усадьбу, а на противоположном пологом берегу расселить крепостных крестьян, - то тогда дом каждого барского холопа будет виден как на ладони. Поди плохо, да! Выходи тогда на балкон раз от разу и за всеми приглядывай, не зевай. Ни старост тогда не нужно будет, ни управляющих с бургомистрами, ни других каких дармоедов-надсмотрщиков, жуликов и прохиндеев по определению, за которыми самими нужен глаз да глаз, которые тебя в два счёта обведут-объегорят, по миру пустят с сумой, да ещё и посмеются вдогонку.
А тут они и даром не нужны, как говорится, лишними только будут: тут она и сама, или кто-то из её ближайшего окружения управятся со своим хозяйством. Потому что тут и делать-то ничего не надо будет. Сиди себе только, чаи распивай - и смотри с балкона или в окно, не ленись, примечай заинтересованным взглядом все наличествующие недостатки и упущения. Никто и ничто не скроется от тебя: всё будет соблюдено и учтено в лучшем виде…

«…Послушай, Гришенька, друг любезный и дорогой, - покусывая розовые губки в задумчивости, мечтательно обратилась она (по легенде) к сопровождавшему её красавцу и великану Орлову, второму своему советчику-фавориту, которых потом будет у неё без счёта, больше чем волос на голове. - А ни построить ли нам здесь небольшой домик в два или три этажа - для забав-пикников, для охоты?… Вот уж где был бы нам с тобою простор и комфорт, майн герц, где нагулялись бы и налюбились вволю…»
Стоявший рядом Орлов, вероятно, замер от неожиданности, соображая в уме, какие выгоды для себя можно было бы выжать из этой Высочайшей затеи. За строительством новой усадьбы для императрицы сразу же увиделись ему огромные, не ограниченные никем и ничем кредиты и соответствующие масштабу стройки барыши, до которых Григорий Григорьевич, как известно, был большой охотник.
«…Воля ваша, матушка, - лукаво пожав плечами, тихо сказал тогда он, хитро улыбнувшись чему-то. - Приказывайте - построим».
А сам про себя подумал, наверное: «Нам, гвардейцам, ведь всё равно: что ломать, что строить - лишь бы к рукам прилипало…»
Сказано - сделано. Тут же на привале, будто бы, был подписан Высочайший указ о закладке нового екатерининского дворца с прилегающей к нему деревней, который (указ) со-проводился очередным лихим кутежом с поцелуями, песнями и плясками под гитару. После чего подгулявшую Катеньку стали всем мiром запихивать в карету.
Легенда гласит, что, залезая, она об подножку споткнулась неловко и обронила при этом свой царственный веер, который, на землю упав, так интересно раскрылся, что его перьевые лучи дружно разбежались в сторону предполагаемого на том берегу поселения, будто бы улицы таким образом обозначив, что в будущем должны образоваться в нём. 
«Посмотрите! посмотрите! люди! - закричала хмельная императрица, медовухою дармовой опившаяся, обожравшаяся питательной русской снедью, душистыми блинами с икрой и всем остальным, - посмотрите на мой веер все! О, майн гот! это судьба! Вот вам и план, господа, будущей застройки… Слышишь, Гриша?! слышишь?! - стала щепать она за ляжки и за бока усевшегося рядом с ней фаворита, на валявшийся веер показывая, который ещё не успели поднять. - Вот так и построишь наше с тобою гнёздышко, именно так! Это - непременное моё условие…»

Так и построили новую усадьбу для Екатерины: на крутом отвесном берегу дотоле мало кому известной в России речки Уперты, на месте развалившейся Богородицкой крепости со временем возвели величественный двухэтажный дворец на высоком цокольном этаже, украшенный лёгким бельведером и смотровой площадкой на крыше. Западный фасад дворца в центре