Продолжаю оглядываться - Первая ночь Шехерезады

Здравствуйте :-))
Не писАлось как-то, да и инфекцию хватанули мы с сыном...в лёгкой форме, а может и что-то другое было... не огуречное...
Так вот... продолжение:
Приблизительно в 1995 я в первый раз собралась в Петербург. Собственно, меня туда особо и не тянуло, ностальгии я не испытывала, но мама ныла, упрекала меня за всё  – за брошенную квартиру, за фотографии, за милые (её) сердцу вещи и безделушки, которые остались у подруги. Всё мы не могли взять с собой.Тогда я ещё сдуру пожалела маму и везла какие-то блюдечки и вазы. И ещё позолоченные чайные ложечки (на которые не было разрешения – забыли сфотографировать и уже не помню где, да и вспоминать не хочу, легализовать, как всё остальное барахло) в животе у жирной жареной курицы, которую запихала в холодильник в купе проводника, в надежде, что не станут пограничники ковыряться в жратве. Мой расчёт оправдался.

 Так вот. Передо мной стояла, как всегда трудная задача. Самое простое было лететь в оба конца. Но у меня легко ничего не бывает. Обратно я должна (!) была вывезти довольно много вещей. Времени на оформление всей этой дребедени у меня не было, да и квитанций тоже. Среди вещей должна была находиться картина, которая не представляла собой никакой невывозной ценности, но обладала даже мной чувствуемой энергетикой. Это была очень хорошая копия, написанная одним студентом в начале ХХ века. Оригинал находится в одном из музеев в Омске. Понятно, что со всем этим добром дорога в самолёт мне была закрыта. Моя Питерская подруга выяснила, что обратно я могу плыть от Петербурга до Киля на сухогрузе «Адмирал Макаров». Времена были тяжелые и команда подзарабатывала (официально, в пароходстве за мизерную цену в 25 марок можно было купить билет) тем, что перевозила пассажиров. Билеты надо было брать строго за 11 дней до отплытия и их было всего 13 или 14. Это меня устраивало, так как таможня приходила до отплытия, и в случае, если бы им какие-нибудь предметы показались, хоть это и было маловероятно, подозрительными,  я могла бы их отдать обратно провожающей меня подруге. Ехать назад на поезде через три границы было исключено.

Возвращаясь к размышлениям о выборе вида транспорта:  Лететь только в один конец было тогда очень дорого. Значит в Питер я могла ехать только на поезде. После 40-минутной консультации с работником вокзала я держала в руках билет. От Бремена до Гановера на экспрессе, а дальше на поезде № Х, в вагоне №Y. Этот вагон путём каких-то многочисленных сцеплений-расцеплений-перецеплений в конце концов должен был оказаться в Петербурге. Благополучно приехав на Гановерский вокзал я нашла поезд № Х. А дальше... был вагон № Y+1, был вагон № Y -1... вагона № Y не было. Не веря глазам своим, я носилась от носа к хвосту поезда, надеясь , что этот вагон всё же стоит где-нибудь не на месте. Напрасно. Почти в слезах я прихватила стоявшего в дверях проводника вагона № Y+1, который мне объяснил, что искомый мною вагон вот уже год , как не существует. У меня был билет на вагон- призрак. Что бы сделал нормальный человек на моём месте? Он бы попросил машиниста подписать на билете отсутствие вагона, взял бы обратный билет до Бремена и через каких-нибудь несчастных полтора часа к 12 ночи, как Золушка, уже лежал бы в собственной постели, а утром, сочинив злобное письмо начальнику немецкой железной дороги, отправился бы на вокзал и устроил бы там маленький такой скандальчик, заполнил бы бланк с малопонятными и бессмысленными вопросами длиной в километр и через пару недель (или месяцев - как повезёт) получил бы свои деньги назад, да ешё и с бонусом и т.д.
Но отпуск перенести было сложно. Правда, если я себе честно признаюсь, то мне не хотелось возвращаться домой таким образом, и выслушивать очередное мамино обвинение в ... ах, ясно в чём (как же глубоко сидел привитый с детства комплекс неполноценности). В общем, вместо всего этого я разревелась. Мне надо было на Восток...Моё отчаяние не осталось незамеченным. Я не сразу обратила внимание на мужчину делового вида в костюме и галстуке, стоявшего рядом с проводником. Он закупил всё купе, чтобы перед ним никто не маячил, но готов был меня с собой взять, раз такое дело. Я не долго думая (о, легкомысленная), согласилась. Билет у меня был, да и место всё-равно оплачено, проводнику наплевать. Мужчина оказался польским бизнесменом, болтающимся между Польшей и Германией. На ужасном немецком он объяснил мне, что сойдёт завтра в 12 дня в Варшаве, а я к вечеру буду на конечной станции в Бресте, ну а там уже легче.. как нибудь... . В 10 с чем-то вечера поезд
наконец-то тронулся. Мой «спаситель» поставил на стол бутылку вина. Начался разговор, если наш коверканый немецкий вообше можно было назвать разговором . Я ещё более или менее могла выразиться, а он – потеха... Бутылка пустела (в его сторону), он становился всё более ... хммм... скажем разговорчивым, называл меня своей учительницей и в конце концов спросил, почему такая симпатичная девушка собрала свои такие красивые волосы в хвост, вместо того, чтобы дать им волю и провёл рукой мне по волосам. Тут мне впервые стало не по себе (поздновато, правда, девушка). Дальше – провал в памяти. Увидела себя сидящей на столике. Как я на нём очутилась - не знаю. Сама бы я на него не полезла. Значит ...Но забегая вперёд скажу, что это был единственный раз, когда он до меня (по всей вероятности) дотронулся, не считая волос. Я поняла, что надо срочно что-то предпринять, но так, чтобы не разозлить и не обидеть. И я начала говорить. Не знаю что... всё подряд... без умолку... спрашивала, заставляла его отвечать, что отнимало у него в силу незнания языка очень много энергии, так как он помогал себе руками и мимикой.... лишь бы не сделать паузу и не дать ему возможность увести разговор и действия в ненужную для меня сторону. А он пил и пил вино, что было мне на руку. Он должет был нажраться до чёртиков. На этом проклятом столике я просидела, треща без умолку, часа три. После полутора бутылок часа в четыре утра он сломался и прилёг на полку. Я прислушалась к его дыханию... вроде бы спит. Абсолютно онемевшая, я тихонько сползла с этого проклятого столика и  присела на полку, не решаясь лечь. А вдруг он только делает вид, что спит, а сам только и ждёт, чтобы я приняла горизонтальное положение. И что я тогда буду делать? Орать нет смысла. Он стукнет меня по башке и всё..От усталости и напряжения перед глазами мелькали круги. Я всё-же прилегла и закрыла глаза, прислушиваясь. Если он сейчас встанет, мне придётся его (просто!) убить. Я достала из сумки швейцарский 17-и лезвиевый ножик (сынок дал в дорогу – пришлось мне, юной следопытке, его взять), долго размышляла, какое лезвие вытащить. Остановилась на штопоре. Он по моему мнению должен был принести наибольшие повреждения. Спрятала нож с вытащенным штопором на животе под джинсами... если он подойдёт, сделаю вид, что так вроде бы и надо, а потом всажу ему этот штопор в голый живот и поверну несколько раз...На какие только идеи ни придёт воспаленный мозг в экстремальной ситуации... Потом подумалось, сколько мне дадут за него... Ну кто поверит, что я оборонялась, к нему в купе я села по собственному желанию, проводник подтвердит. Не знаю точно отключалась ли я... мне кажется, что нет... Дождалась, пока проводник принёс чай. Я была спасена. Мужчина ( я даже имени его не помню) проснулся, улыбнулся, спросил, хорошо ли я спала. Потом завтрак, ещё что-то. В 12 он сошёл в Варшаве. На прощание поднял было руку, чтобы погладить меня по волосам, но не донёс... улыбнулся...сказал, что я красивая и смелая девушка, пожелал хорошего пути... Я осознала, что спасла меня только его порядочность или скорее всего нежелание ввязываться в неприятности.
В Варшаве в купе подсел народ, уснуть не удалось. Часов в пять вечера на шатаюшихся ногах я сошла в Бресте.

Продолжать?