Дамаск

начал
самую  тяжкую  часть разговора,  -    Некого  ждать  в  Дамаске,    Не   для   кого
охранять  и  содержать   обоз.     Берите     завоеванное   добро,   сколько  сможете
унести   и   возвращайтесь  в  Орду.     Преследовать  не  буду.     Полон    
оставьте   здесь,  не довезете.    Его  и  оставшееся   добро    считайте  платой
за  свою  жизнь.   Бесчинств   и    убийств,  при  уходе,   не  творить.   Вы  Египту
теперь  не  опасны.  Сюда  больше  не  ходите.  Сирия,  теперь,  под  моей  защитой.
Приемлемо?        
          -    Вполне, -  пришлось  согласиться,   -   До захода  солнца  мой  тумен
покинет  Дамаск.
         Условия  были  хороши.     Нам  сохраняли   жизнь, свободу,   оружие  и
добычу,   которую  мы   могли  увезти.    
          -   В  чем  сомнение?   -    султан,  словно,  читал   мои  мысли.
          -   В  Каире   побывать  не   довелось,   -  сознался     в  тайной  мечте.
          -   Поправимо,  -   обнадежил  Саид Аль  Акрам,  -   Доберетесь  до  Орды,
передадите  хану  добычу.  Рекомендую  отдать  все,  взамен  прощения  за  
неудачный     поход.     Простит,    возможно,   вознаградит    за  смелость  и
бескорыстие.     А  потом,   налегке,    как  странник,   приходи.     Будешь  дорогим  
гостем.     Увидишь  древнюю  цивилизацию    на  новом  уровне  развития.  
Может,  для  Орды    какой  опыт  переймешь.    Не  все  же  вам    с  грабежом
к  соседям  ходить.
             Расстались  мы,  если  не  тепло,  то  точно,  не как  враги.      И  собрался
мой  тумен  быстрее  ветра,     покинув    злую  сирийскую   столицу    под
тяжестью,   максимально  нагруженный   добычей.
           Тяжело  далось  возвращение.      Немало  бед  притянуло  к  себе
награбленное  добро.     Немало  жизней  унесло.     Лишь  треть   тумена
вернулась  домой.    Под   грозные  очи  Великого  хана.
           Как  помогли  советы  султана.     Злая    ждала  участь,  но  выручили
сабля  Субатэ     и   все  отданное,   награбленное,  до  последней    монеты,
добро.      Подобрел   хан.    Даже,  вознаградил   за честность.
          Идея  развития   цивилизации   настолько  заинтересовала  его,   что
решил  отправить   меня  в   Каир,  после  того,    как  сделаю  необходимые  
распоряжения  по  хозяйству    улуса.      «Возможно,   чужой    опыт   нам
пригодится», -  говорил   он.
           Снова  предстояла   разлука    с  семьей,    но   манило  тайное  знание  и
желание      участия  в   построении     крепкого,    стабильного  государства,
где    хорошо    развитое   хозяйство    будет  так  кормить    людей,  что  частые
военные   походы станут   не  нужны.        В  нас   станут  видеть не   опасного  
врага,   а   сильного   и   надежного  друга.  
           Но   поездка   не  состоялась.   Внезапно    умер  хан.    А обращаться
с  таким  предложением   к   преемнику   я  не  рискнул.       Потом  умер
и  преемник,     власть  перешла  к   другому.      Коротка    жизнь  на  ордынском
троне.    
            Но  что  мне,  теперь,     до   того.   В   улусе   дел  хватало.     Пока
очередной   правитель   не  вызвал  в  столицу.     Назначил  темником   и
приказал    организовать   поход  на  Дамаск.
            Я  всячески  отговаривал   его,  описывая    сложности  и  трудности.
Напоминал      тяжкую  судьбу войска     двадцатилетней    давности.    А   он
лишь    посоветовал   учесть    тот  неудачный    опыт.    «Положение       в
Орде   тяжелое, - говорил   хан, -   Люди  нищают.    Большая  добыча   нужна.
Со  славян   и   китайцев  брать  нечего.    Европу и  Византию     теперь  не
сокрушить.    Остается  юг.   Бери  все. что  можно  взять.     Обоз   отправь
до  решающего  сражения.   Я   сознаю   силу   Египта   и  понимаю,     что
придется  нелегко.   Но  богатства  Дамаска,   очень,     нужны   нам».
             Пришлось   согласиться,  но  это  было  покорностью  судьбе.
Не  ждет меня   в    Дамаске   ничего      хорошего.     Хан   просил   беречь
жизнь   племянника,  Нурибека,   начальника      лучшего  тумена.      Передового.
Наконечника   копья.
              Прошу  за  него  судьбу.     Пусть  останется   жив, что  бы  не  случилось.  
Пусть  минует  его    горечь, что   гложет  мое  сердце.