видел Ушинкова из полиции. Он сказал мне, что ты обращался к ним за помощью, что у тебя девушка или знакомая, говорит, пропала…
- Да, Камилла уже много дней не появляется дома. Звоню – телефон отключен. Я же говорил уже тебе. Всё рассказал. Приеду домой – машина во дворе, её нет. Схожу на вокзал - и там её нет.
- Она что, пропала? – перебил Юра Эдгара. – Ты ничего не говорил об этом или я забыл. Вот почему ты такой угрюмый, сам не свой… Камилла нам понравилась. Моей дочери Юле тоже, хотя Камилла и младше её на 6 лет, но они подружились. И вообще, красивая девчонка, располагает к себе. И с матерью приветлива. Кстати, что там за движения у вас были на первом этаже в 5 часов утра? – спросил Юра.
- Матери укол делал. Ноги не давали заснуть, «крутили» всю ночь. Разбудила меня. Я сделал укол. Сколько раз я и отец говорили ей: не терпи, говори сразу…
- Да, это хорошо, что ты умеешь делать уколы. И отцу сколько делал, и матери. А так, представляешь, сколько раз надо было вызывать скорую. Пока приедут, туда – сюда…
- В общей сложности уколов 200-300 я делал им и себе в год, - ответил Эдгар.
- Не может быть?!
- Да! И всё по ночам. Иногда целыми неделями не высыпался. Всё уколы приходилось делать ночью, особенно под утро, то отцу, то матери.
- Вы не поженитесь с Камиллой? Родители богатые, она обеспечена. Любит тебя. – Юра засмеялся. – Что она нашла в тебе, не поймём? Чем ты её привлёк?
- Да я тебе обо всём уже сто раз рассказывал. И Джона Китса в пример приводил: «... многие девушки готовы скорее выйти замуж за одну из моих поэм или романов…» И кузина Сирано де Бержерака тоже влюбилась в стихи, которые ей писал её возлюбленный, а потом, когда узнала, что письма писал сам Сирано, а её парень только выдавал их за свои, сразу полюбила Сирано. А он племянницу свою любил всю жизнь, но боялся признаться ей в этом. Когда всё выяснилось, Роксана призналась ему в своей любви, но он ответил: «Поздно, поздно, Роксана…» Ну, словом, таких примеров много.
- Ты рассказывай, рассказывай, посвящай нас, а то нам некогда читать. И Сергею Кузнецову нравится, когда ты рассказываешь о Бетховене, Моцарте, художниках, поэтах. Он это любит – ваш меценат. Вот и финансирует ваш альманах «Литературное обозрение», - закончил философствовать младший брат.
- Лучше смотри на дорогу, а то не ровен час врежемся ещё в кого-нибудь.
- Так почему ты не женишься на Камилле? Откроете своё дело, детишек заведёте. Папаша поможет, он ведь любит её, ты говорил. Души в ней не чает. Она у него одна. Вот и профинансирует ваши начинания. Купит вам магазин. А, брат!
- Камилла уже предлагала. Пока мы помолвлены. Забыл? Я пока думаю. В городе итак все знают. Мне тоже неудобно. Некоторые языки говорят: «Вот Эдгар только с молоденькими связывается». Связывается…
- Им-то какое дело? А про помолвку забыл, но всё равно свадьба есть свадьба. Может, я не всё знаю, возможно…
- Творческие люди – самые трудные и языкастые, к твоему сведению.
- Может, папаша не разрешает? Нашёл ей партию получше? Что такой, как ты, может ей дать? Они, наверно, тоже разговаривают с глазу на глаз. Ты просто не знаешь об этом.
- У нас родство душ. Мы любим друг друга.
- Родство душ! – повторил Юра. – А чем ты будешь обеспечивать семью – родством душ? Она успешна. Продаёт картины. Много заказов, много работает. Выставки проводит, и заметь, они окупаются. Иногда мне кажется, что она, как Камилла Клодель, скульптор-график. Помнишь, ты давал мне фильм про неё. Она француженка что ли? С Роденом у неё роман был. Вот одержима была искусством. Вот и Камилла такая же. Сильная воля. Непреодолимая страсть.
- Ты знаешь, - обратился к брату Эдгар, - у неё какая-то тайна есть или секрет, который она мне не раскрывает, но который, как мне кажется, угнетает её. Что-то не так. Я это чувствую. Что-то важное она скрывает от меня. Будто сама в это важное до конца не верит.
- Сколько вы знакомы уже и живёте вместе? – спросил Юра.
- Больше двух лет. Но вместе мы пока не живём. Мы решили, что я переду к ней после поездки в Волгоград.
- О! И какой же секрет? Почти три года. Это не три месяца! Это срок, и что-нибудь уже бы открылось, прояснилось. Поверь мне.
- Вот психоаналитик! Фрейд! Я тебе не сказал: когда я гулял в Дантовом ущелье, потом поставил свечу в часовне, попросив у иконы, чтобы Камилла позвонила, вышел и пошёл к речке. Сел на скамейку и стал думать о Камилле. Вспоминать. Мне пришла в голову мысль, что вот наконец всё разрядилось: отец её забрал и увёз подальше от меня в другую жизнь, да так быстро, что Камилла не успела даже опомниться и позвонить. И держит её в Москве, как непослушную дочь. Рядом, разумеется, охрана. Так я думал, сидя у реки.
- В часовню! Свечку! - засмеялся Юра. – Ты же не веришь в посредничество церкви. Ты – деист, насколько я припоминаю. «Общайтесь с Богом без посредников», - твои слова?!
- Не перебивай. Как вдруг раздался звонок, и я подумал, что это ты. Но это была Камилла.
- Так она нашлась? Слава Богу! Видишь, Бог услышал твои просьбы, может, это знак?
- Не иронизируй!
- Нисколько, но ведь это в конечном счёте произошло! Ты попросил и вот результат.
- До конечного счёта ещё далеко. Дослушай. У меня даже слёзы пошли. Она спросила: «Как ты, любимый?» Я ответил: «Хорошо». Начал извиняться за невнимание, и всё такое. Сказал, что мы больше не будем расставаться. Я перееду к ней жить. Мы поженимся, будем жить вместе. Скажи, где ты? И тут я совсем опешил. Она ответила, что находится в Швейцарии.
- В Швейцарии? Уехала отдохнуть? Хорошее место выбрала. Там такие крутые курорты.
- Сказала, что рядом отец и мать. Что она в клинике, недалеко от Цюриха. И мне показалось по голосу, что она под кайфом. Если бы она была одна, я бы подумал, что она выпила вина. А ты - курорты!
- Тогда что? Что они всей семьёй делают в клинике? В Швейцарии клиники дорогие, - пояснил Юра.
- Не знаю. Какая-то, видимо, тайна, которую скрывала от меня Камилла. Надеюсь, эта тайна не разлучит нас навсегда.
- Да, деист! Скажем прямо, сюжет как из древнегреческой трагедии. Может, какая-то несложная операция – и всё. Родители решили не делать операцию в России. Вывезли её за границу, чтобы прооперировать там, - размышлял Юра.
- У Камиллы с матерью натянутые отношения. И если бы было что-то так себе, мать бы не приехала. Раз мать там, значит, всё серьёзно, - заключил Эдгар.
- Ну, ты держись. Не раскисай. Так, что там дальше?
- Камилла говорила о нашей любви, о нас, о том, что она счастлива, что встретила меня, что это судьба, и так далее. Но я заметил, что она как будто под кайфом. Знаешь, под таким – медикаментозным кайфом. А потом она – раз, и умолкла. Телефон взяла какая-то, видимо, медсестра и по-немецки мне что-то сказала. И всё. Но Камилла успела сказать, чтобы я заехал к ней домой, там, на столике в мастерской, лежит для меня письмо, из которого я всё узнаю. Понял?
- Понял! А письма этого ты боишься, да?
- Ещё как. И я подумал: не получится ли со мной так же, как с героями фильмов «Осень в Нью-Йорке» или «Книга чувств»?
- Приехали. Иди по-быстрому, закупай свой товар, а я пока позвоню Анатолию в офис. Узнаю, там он или нет.
* * *
ОНИ СДЕЛАЛИ ВСЕ ДЕЛА и ехали домой и молчали, как бы «переваривая» то, о чём говорили по пути в Краснодар. То ли не хотели снова поднимать тему о странном исчезновении Камиллы и внезапном её появлении. Молчание нарушил Юра:
- Как ты съездил в Волгоград? Хорошо тебя там приняли? Вроде и поездку оплатили. Выступление прошло удачно? Будете писать второй том о Горячем Ключе с Дементьевым?
- Лучше бы я не ездил туда! – угрюмо ответил Эдгар.
- Слушай, Эдгар! Что бы ни случилось, ты не в силах помочь ей ни деньгами, ни участием. Что? Полетишь туда? К ней. А визу? А язык?.. Ты подумал? Всё бывает в жизни. Любимые теряют друг друга, расстаются, умирают. Да, да! Но ты ведь ещё живой, и что бы ни случилось, ты должен помнить о себе, о нас…
- Такое впечатление, что жизнь готовит меня к худшему, - усмехнулся Эдгар.
- «Готовясь к худшему, надейся на лучшее». Ты – творческий человек. Это уже всеми признано. Ты руководишь литобъединением, редактор альманаха, сценарист студии «Феникс», которую создал с Валерием Михулей. У тебя всё хорошо. Береги это. Это – твоя жизнь. Не раскисай. Делай, как вы там с Лебединской говорите, то, ради чего тебя послали на Землю Сферы. Вот и выполняй.
- Но не могу! Не мо-гу! Если что-то случится с Камиллой... Я и думать не хочу об этом.
- Что? Прыгнешь со скалы Петушок, вниз головой?
- Хватит уже! Сменим тему. Надо письмо прочитать. Может, не так всё и плохо.
- Вот это из другой оперы! Таким ты мне нравишься больше. Как дела в Интернете на твоей страничке? Рецензии на твои стихи я читаю иногда. Юля тоже. Хорошие рецензии. Ты не думай, что мы не интересуемся твоими успехами.
- На страничке «стихи.ру» всё нормально. Читают. Особенно молодёжь. И это меня радует. И читают не просто одно-два стихотворения, а по 15-20. Это хорошо. Страничка превращается в рейтинговую. Это – главное. 10000 тысяч человек в год!
- Вот и хорошо. Итоги Интернет-конкурса уже подвели? Ты говорил, что 260 авторов участвовало. Вы же объявили конкурс на сайте? Ваше ЛИТО.
- Нужно позвонить Дильнаре, подруге Камиллы. Сообщить ей, что подруга нашлась.
Эдгар сидел на заднем сиденье и старался заснуть. За последние недели он мало спал. Когда они проезжали Адыгейск, у Эдгара зазвонил телефон:
- Алло! Камилла? Юра, останови, - попросил он брата. - Сверни влево.
Юра заехал на автозаправку «Роснефть» и остановил машину в конце заправки. Подальше от шума трассы.
- Камилла! Камилла! Говори, я слышу. Мы с Юрой возвращаемся домой из Краснодара... Нет, не в Союзе писателей. Закупали товар. Письмо ещё не прочитал. Вечером. Как ты, моя хорошая? Ты так напугала нас! Юра привет тебе передаёт. Что случилось?.. Узнаю из письма... Ты снова меня пугаешь, Камилла. Тебе операцию будут делать? Нет? Поздно! Что значит, поздно?
После этих слов Юра выбросил сигарету и повернулся к Эдгару, слушая внимательно их разговор.
- Папа?.. Со мной завтра поговорит папа?
Эдгар закрыл ладонью динамик, чтобы Камилла не слышала, и сказал Юре:
- Снова «пропадает», опять под кайфом. Сейчас заснёт.
- Камилла, тебе наркотики колют, что ли? Или снотворное? Может быть, обезболивающее? Всё сразу?.. Чем ты болеешь? Какой диагноз? Хорошо, не будем тратить время впустую. Помню. Не сейчас. Вернёшься ко мне, я тебе буду их читать от зари до зари, солнце моё. Ты не должна оставлять меня. Борись, не сдавайся. Я слышу, кто-то плачет. Мама?..
- Эдгар, ты и мои картины – это всё, что было в моей жизни (Эдгар перевёл телефон на громкую связь. Теперь и Юра мог всё слышать. Так легче. Все слова стали разборчивее, да и голос Камиллы был громче, словно она сидела рядом) хорошего и по-настоящему земного. Последние годы – это то, чем одарила меня судьба, в нём много солнца, счастья, нового цвета. Ты извини, что я так... - Слышно было, как она еле сдерживает слёзы, - так… Что так вышло. Я виновата перед тобой – не сразу открыла тебе всю правду, которую ты называешь тайной. Ты чувствовал: что-то происходит. Да, это так. Но, встретив тебя, я снова ожила. И думала, думала...
- Что, Камилла? Что думала? Я слышу тебя. Говори.
- Думала, что всё прошло. Начала снова работать… Мои картины… Выставки…
- Сейчас заснёт, - обратился к Юре Эдгар. - Уже засыпает. Всё. В трубке тишина.
И снова
