кулак, а некоторые - и совершенно откровенно в голос непроизвольно прыснули со смеху.
«Засеку, хамьё, на конюшне!» - взвилась было по привычке, скрежеща своими зубами, помещица - «Холопье вы племя!» - но после этого как-то сразу же оскорбленно осеклась, засопела и опозорено замолчала.
Если кто-нибудь может себе представить, как по его мнению должна была бы выглядеть улыбающаяся собачья морда в том случае, если бы она обладала способностью к воспроизведению соответствующей мимики, то вот в данный момент именно таковая с наслаждением и отдыхала в тени под яблоней в том самом имении, в котором она еще вчера представляла из себя всего лишь собаку простого крепостного человека, ну а сегодня стала королевой и хозяйкой положения.
Она добилась всеобщего уважения, ловила на себе испуганные и восхищенные взгляды, наслаждалась своей этой ролью, и поэтому, когда подъехал местный полицмейстер и с ним еще двое человек, вооруженных винтовками, то для нее это стало обломом кайфа и она напряглась.
Ей не хотелось уже сегодня больше никого грызть и ни с кем воевать, но, однако, она отдавала себе отчет, что готовиться теперь следует к худшему.
Полицмейстер направился напрямик к ней, и хотя у него на поясе угрожающе висела огромная кобура, но он не доставал оружия. Му-му это оценила. Да и лицо у этого человека было какое-то необычайно доброжелательное, вовсе не соответствующее образу блюстителя порядка.
Остановившись на некотором почтенном расстоянии от собаки (она при этом предупредительно зарычала), он весело взглянул на нее, улыбнулся и произнес: «Ну что ж ты тут, морда, переполох устроила?! Следовало бы тебе тогда сразу же и покинуть эту усадьбу... . Ну какого, собственно, скажи мне (и здесь он произнес весьма резкое и непечатное выражение) она тебе понадобилась...?! Что ж... . Ну теперь пошли, что ли, ко мне в полицию работать... . У нас там как раз вот именно такие зверюги, как ты, очень сильно требуются...».
Му-му моментально снялась с места и, еще до конца не поверив своему неожиданно наступившему счастью, побежала и прыгнула в остановившийся неподалеку их транспорт. Полицмейстер улыбнулся еще шире, чем прежде, но на этот раз уже сидящей на дереве барыне, ничего ей не сказал, только помахал на прощание рукой и после этого, весьма довольный, уехал.
Как только это произошло, то под помещицей сразу же обломилась ветка. Она рухнула под общий хохот своей дворни, сломала себе ногу и прикусила язык. Однако, Му-му обо всех этих тяжелых последствиях уже не узнала. Да и вряд ли бы это было способно ее заинтересовать.
С уважением Н.А.