Утром Герасим проснулся с тяжелым сердцем. Сегодня ему предстояла непростая и весьма себе морально утомительная процедура.
Он, не спеша, позавтракал, вдумываясь в каждое движение. Затем так же аккуратно побрился и одел на себя все самое лучшее, что у него было, как будто бы он собирался на свадьбу.
После этого он взял из сарая два кирпича и веревку, положил их в сумку, повесил ее себе на широченные плечи, свистнул Му-му и вместе с ней направился к их усадебному пруду.
Там они сели в лодку, и Герасим с грустным выражением на лице взмахнул веслами. Му-му, ничего не подозревая, сидела, навострив уши, и отслеживала безмятежных уток, которые в большом количестве плавали вокруг. Надо уточнить, что Му-му была самкой питбультерьера.
Посередине пруда они остановились, и Герасим долго сидел в прострации, вроде бы как созерцая окружающую природу, но на самом деле, он морально готовился к чем-то очень важному в своей жизни, однако, при этом, крайне болезненному.
Наконец, он вышел из задумчивости и вытащил из своей сумы кирпичи. Му-му впервые насторожилась. Но затем, глядя на доброе и привычное, хотя как-то по-странному напряженное, лицо хозяина, все же в результате успокоилась и продолжила, как и прежде, наблюдать за утками.
Однако, когда он опять через некоторую паузу вслед за кирпичами извлек на свет и веревку, она уже значительно больше заволновалась и принялась смотреть исключительно только на него. Взгляд же ее был пока еще достаточно доброжелательным, хотя весьма недоуменным.
Он пододвинулся к ней ближе, погладил, посмотрел в глаза, она ответила ему все той же, как и прежде, любовью. И вдруг оба этих кирпича легли с двух сторон на ее бока и вокруг всей этой конструкции начала обматываться веревка. И только тут Му-му осознала, что дело стало пахнуть керосином.
В ее мозгу моментально что-то щелкнуло. Она в одно мгновение перестала быть любящей питомицей, и включился безотказный механизм самосохранения.
Сначала она зарычала, но Герасим продолжал делать свое дело. Тогда она посмотрела ему в глаза и на этот раз увидела в них только холод и пустоту. И это событие оказалось последней каплей, которое окончательно уничтожила все их прежние отношения и бесповоротно определила судьбу дворника.
Му-му схватила его за горло и сомкнула челюсти. Затем мощно стала мотать головой в разные стороны и вырвала ему кадык. После этого Герасим умер достаточно быстро.
Кровь хлынула рекой. Почувствовав ее вкус, Му-му ободрилась, и в голове ее сработал еще один тумблер: был запущен инстинкт хищника.
Она освободилась от кирпичей и веревки, прыгнула в воду и поплыла к берегу. Когда она вылезла между камышами и отряхнулась, то неожиданно почувствовала очень сильный голод, так как ныне уже покойный ее хозяин утром по понятным теперь вполне причинам покормить ее не удосужился.
Посмотрев вокруг, Му-му увидела неподалеку сидящего на берегу рыбака. Рядом с ним стояло ведро с уловом. Недолго думая, Му-му направилась к нему.
Когда мужик обернулся, услышав у себя за плечом чавканье, он нецензурно выругался и, схватив нож, бросился на собаку. Му-му успела выбросить рыбу и перехватить занесенную над ней руку с оружием. Кость хрустнула, Му-му вновь почувствовала вкус крови, и это ее раззадорило. Она крутанулась вокруг своей горизонтальной оси, как это делают обычно крокодилы, после чего кисть и половина предплечья неудачливого рыбака оказалась у нее в зубах, а сам он повалился на песок в болевом шоке и истекая кровью. Угрозы он больше никакой не представлял. Му-му, не спеша, доела рыбу и прогулочным шагом отправилась в направлении усадьбы.
На пороге последней ее встретил лакей, но узрев ее окровавленную морду, зело испугался и опрометью бросился внутрь к хозяйке. «Матушка!» - завопил он – «Матушка! Там...!» - и истерично засучил руками. «Ты чо так трясешься, дурень?!» - хриплым меццо-сопрано пропела полупьяная барыня и скабрезно ухмыльнулась.
Когда же она увидела, почему трясется дурень, то ей стало уже не до меццо-сопрано. Она взвизгнула весьма себе высоким голосом, рванула в свою спальню и там закрылась.
Му-му же была в настоящий момент сыта, ей хотелось спать, и ей уж точно совершенно лень было кого-либо сейчас преследовать. Она залезла в угол под кушетку, откуда ее в случае чего не так-то легко было бы и выковырять, и слегка задремала, впрочем, продолжая при этом держать ухо востро.
Когда она наконец открыла глаза, то увидела, что на полу неподалеку от ее убежища стоит миска, в которой лежат столь бесподобно пахнущие кушанья, которых она в жизни своей никогда не пробовала. Му-му абсолютно четко осознавала опасность, но тем не менее, не будучи в состоянии сопротивляться соблазну, вылезла из укрытия и направилась к угощению.
Когда ее морда была уже почти над краем тарелки, то на нее откуда-то сверху упала сеть. «Спокойно! Не суетиться!» - сказала сама себе Му-му – «Иначе я запутаюсь». После этого, не совершая лишних движений, она начала, аккуратно поддевая носом ячейки, продвигаться к краю сети.
Но в следующий момент спереди и сзади от нее образовалось два лакея, которые попытались ее в эту сеть закутать. Тот, который был непосредственно перед ней, как-то так удобно растопырил ноги, что питбульские челюсти прямо таки четко просились ему в промежность.
И Му-му не преминула этим воспользоваться. Они еще не успели затянуть сеть, и она пока ее не стесняла.
Половые органы лакея были с легкостью отделены от его тела, и Муму, держа их в зубах вместе с обрывками штанов и трусов, чуть присев, отпрянула назад от ударившего ей прямо в морду фонтана крови.
Несчастный возопил голосом, который нельзя было бы соотнести ни с каким известным современной науке живым существом, а второй его коллега после всего им увиденного и услышанного незамедлительно дал дёру.
Му-му, не спеша, выпуталась, уничтожила приготовленные ей в качестве наживки яства и, облизывая кровь с носа, отправилась бродить по усадьбе в поисках барыни. «Ну, сучка!» - размышляла она на ходу – «Попадись ты мне!».
А тем временем в доме установилась чрезвычайная тишина. Лишь только слышался цокот собачьих когтей по полу да ее тяжелое дыхание. Идя по гулкому коридору, Му-му вдруг за одной из многочисленных дверей различила шепот и шорох.
«Только не в моем обеденном зале...,» - говорила там вполголоса барыня своему лакею. И вслед за этим раздался щелчок затвора ружья. «Ага!» - смекнула Му-му и направилась в ту самую указанную залу.
Ждать ей там пришлось не долго. Увидев появившегося лакея с длинным багром, она прыгнула на него из засады, но слегка поторопилась и промахнулась. Он успел ударить ее своим орудием, и она отлетела на самую середину помещения. И в этот момент из-за другой двери весьма предсказуемо образовался человек с ружьем.
Они приближались к ней с разных сторон, и второй, по-видимому, помня указание хозяйки, сразу стрелять не стал.
Му-му, воспользовавшись этим, сделала вид, что пятится от того, который был с багром, к тому, который с ружьем, и когда оказалась к этому последнему достаточно близко, вдруг резко метнулась: сначала вправо, затем еще больше сблизилась, поднялась на задние лапы и – влево, ударив, таким образом, своей головой по дрожащему в испуганных руках стволу.
Реакция у человека значительно медленней, чем у животного, поэтому к тому моменту, как палец лакея спустил курок, направление выстрела было уже изменено. Второй же охотник с холодным оружием в аккурат на него напоролся. Он рухнул замертво и выронил багор, а Му-му, не долго думая, запрыгнула на плечи к первому - стрелявшему - и для первоначала отгрызла ему ухо.
Он запаниковал, бросил ружье, свалился на четвереньки и стал пытаться сбросить ее с себя. Му-му схватила его сзади за шею и, стоя на его спине, начала рвать, пока голова не отвалилась от туловища и не покатилась по полу.
После этого хищница взяла ее в свою окровавленную пасть и потащила по направлению к той комнате, в которой она слышала голос барыни.
А та как раз на свою беду выглянула в этот момент одним глазом в коридор, чтобы удостовериться, завершилась ли победоносно спланированная ею спецоперация.
Однако, узнав в надвигающемся чудовище с головой своего лакея в зубах недавнюю питомицу дворника Герсаима, она заорала еще более заполошно, чем другой ее подчиненный после того, как подвергся кастрации, молниеносно бросилась к раскрытому в своей комнате окну, выпрыгнула через него в сад и насколько могла быстро рванула в неопределенном еще пока даже для самой себя направлении.
Му-му же, вальяжно и не торопясь, подошла к выходу из дома, положила для устрашения на пороге голову слуги, перевела немного дух и в спокойном и размеренном темпе вразвалку двинулась разыскивать всуе сбежавшую незадачливую помещицу.
«И никуда она теперь от меня не денется,» - раздумывала злорадно Му-му – «я загоню ее в тот же самый пруд, в котором она приказывала Герику меня утопить».
Она, естественно, не имела никакой возможности знать, какие конкретные события непосредственно предшествовали сегодняшнему поступку ее бывшего хозяина. Но интуитивно она была абсолютно уверена, что это, несомненно, проделки барыни.
Однако, догнать, как это было запланировано, последнюю до пруда у Му-му не сложилось. Когда она остановилась в одном из мест по пути своего следования и для проверки повела вокруг внимательно носом, то вдруг неожиданно обнаружила, что источник требуемого ей запаха, оказывается, находится достаточно близко и, плюс к тому, что доносился он откуда-то сверху.
Му-му запрокинула голову и увидела там свою уже почти поверженную бывшую противницу сидящей и трясущейся от страха на ветке яблони. Питбультерьерша подбежала к стволу, легла с ним рядом и начала непринужденно и спокойно ожидать, как будут дальше развиваться события.
А развивались они так, что в настоящий момент уже никто из оставшейся в живых дворни, разумеется, и не думал рисковать, чтобы к этому дереву приближаться и пробовать отогнать разъярившееся животное.
Да и к тому же, она сама - эта помещица - очень много кого в свое время оскорбляла, и поэтому теперь они все не без злорадства, спрятавшись с любопытством кто где, созерцали ее нынешнее незавидное положение.
А усугублялось последнее еще и тем фактом, что перед началом всех этих вышеописанных событий наша барыня, по своему заведенному обыкновению, неимоверно много, как всегда, напилась чаю и по этой причине ныне неотложно, если не сказать почти критично, хотела в туалет.
«Вызовите сюда немедленно полицейских!» - прокричала она на истерично-высокой ноте в адрес своего достаточно потрепанного уже сегодня батальона челяди. «За ними сейчас поехали...,» - ответил ей непонятно откуда заплетающимся голосом нетрезвый управляющий.
Однако, зловеще затягивающееся ожидание было для начавшей паниковать барыни смерти подобно. Оно конечно, поехали-то, поехали... . Но мочевой ее пузырь неминуемо готовился к тому, чтобы в самые ближайшие ожидаемые промежутки времени лопнуть.
И вот когда наконец сверху с дерева прямо таки чуть-было, что не на самую спину ошеломленной от неожиданности Му-му вниз потекла злокачественная струя, то некоторые крестьяне – остерегаясь, тихо в
С уважением Н.А.