Коллоди и, сказав: «Переводить длинно, скучно, нудно. Попробую написать на основе Пиноккио новую сказку», создал свою бессмертную сказку.
Считается, что одним из прототипов Мальвины была знаменитая роковая красавица Тимоша – Надежда Алексеевна Пешкова, сноха Максима Горького. В нее, яркую, улыбчивую, манящую, якобы страстно был влюблен женатый Алексей Толстой. По другой версии прообразом «Девочки с голубыми волосами» стала Анна Ахматова, у которой с Алексеем Николаевичем были оче-е-ень сложные отношения. Более того, перешептывались, что Толстой коварно спародировал в образе Мальвины постоянную привычку Анны Андреевны поучать и назидать. «Мальчики, немедленно мыть руки и чистить зубы!», «Кто вас только учит, скажите, пожалуйста?!», «Итак, у нас сейчас урок чистописания. А сейчас – арифметики», – эти реплики Мальвины от Ахматовой.
И, тем не менее, как бы презрительно не относились к «красному графу» его бывшие коллеги по литературному цеху из той, еще дореволюционной жизни, но справедливости ради надо сказать, что он многим помогал, за многих заступался и, благодаря ему многие деятели культуры не были репрессированы. Той же не любящей его Ахматовой он помог с изданием сборников ее стихов. «Выбивал» для других прибавки к пайкам, ходатайствовал об улучшении жилищных условий.
Во время Великой Отечественной Толстой вновь отправился на фронт как военный журналист. Именно ему приписывают авторство лозунгов «За Родину!», «За Сталина!», «Ни шагу назад». Все это были названия его статей, которые потом стали названиями транспарантов и плакатов.
«Красный граф» не дожил до Победы всего три месяца. За несколько дней до смерти в его дневнике появилась запись, невероятно точно характеризующая этого непростого и такого обаятельного человека:
«Смерть вплотную подступила ко мне. А я все еще хочу устроить на свой день рождения веселый пир, где будет много озорства и беспечности!»
Корней Чуковский вспоминал о нем:
«Он был…человеком, который, как чудилось мне, не выносил тяжелых впечатлений и малодушно отгонял от себя всякие безрадостные мысли о неприятностях, болезнях и смертях, когда смерть вплотную подступила к нему, встретил ее без жалоб и стонов, мужественно скрывая свою боль от других.
… И остался верен себе: за несколько недель до кончины, празднуя день рождения, устроил для друзей веселый пир, где много озорничал и куролесил по-прежнему, так что никому из его близких и в голову прийти не могло, что всего лишь за час до этого беспечного пиршества у него неудержимым потоком хлынула горлом кровь.
… Походка его, была такая ленивая, спокойная, барственная. В нем было много импозантного, именно барственного…»
Граф…
Рассказывали, что на дверях его дома была прибита табличка с надписью: «Гр.А.Н.Толстой». И хоть осторожные друзья не раз советовали ему убрать сокращенное слово «Гр.» (граф), он вальяжно отшучивался:
– А где сказано, что «гр.» – это «граф»? Может, это «гражданин»? Вы, что против советских граждан?!
И похохатывал, лукаво улыбаясь…
Так и жил, не снимая табличку с двери. А кто там «Гр.» – «граф» или «гражданин» каждый понимал по своему…
Вместо послесловия. Поставила последнюю точку в эссе про «Красного графа» и вспомнилось мне стихотворение Юрия Левитанского, написанное в 1983 году. Жаль, что Алексей Николаевич не дожил до своего столетия и не смог прочитать его. Оно бы пришлось ему по душе:
Я, побывавший там, где вы не бывали,
я, повидавший то, чего вы не видали,
я, уже т а м стоявший одной ногою,
я говорю вам – жизнь все равно прекрасна.
Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,
даже когда трудна и когда опасна,
даже когда несносна, почти ужасна –
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.
Вот оглянусь назад – далека дорога.
Вот погляжу вперед – впереди немного.
Что же там позади? Города и страны.
Женщины были — Жанны, Марии, Анны.
Дружба была и верность. Вражда и злоба.
Комья земли стучали о крышку гроба.
Старец Харон над темною той рекою
ласково так помахивал мне рукою –
дескать, иди сюда, ничего не бойся,
вот, дескать, лодочка, сядем, мол, да поедем...
Как я цеплялся жадно за каждый кустик!
Как я ногтями в землю впивался эту!
Нет, повторял в беспамятстве, не поеду!
Здесь, говорил я, здесь хочу оставаться!
Ниточка жизни. Шарик, непрочно свитый.
Зыбкий туман надежды. Дымок соблазна.
Штопаный-перештопаный, мятый, битый,
жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.
Да, говорю, прекрасна и бесподобна,
как там ни своевольна и ни строптива –
ибо к тому же знаю весьма подробно,
что собой представляет альтернатива...
Робкая речь ручья. Перезвон капели.
Мартовской брагой дышат речные броды.
Лопнула почка. Птицы в лесу запели.
Вечный и мудрый круговорот природы.
Небо багрово-красно перед восходом.
Лес опустел. Морозно вокруг и ясно.
Здравствуй, мой друг воробушек,
с Новым годом!
Холодно, братец, а все равно – прекрасно!
,
При написании эссе были использованы воспоминания об А.Н.Толстом, книга "Современники" Корнея Чуковского, книга А.Н. Варламова Алексей Толстой. — М., 2008. (Жизнь замечательных людей).
Автор приносит искреннюю благодарность за предоставленные материалы.
Да, с точки зрения большинства гордых представителей "Серебряного века" он маргинал.
Но этим и интересен! И я думаю, он ходил по острию ножа, потому что легко подскольнуться и улететь - куда-нибудь в Сибирь.
Концовки "Гарина" и "Аэлиты" ужасны, художественно не смотрятся. Понятно, что сделаны они в угоду идеологии.
Но писатель то все-равно таланта редкого!
Что видно на каждой странице его текстов.