Мам-Мыша

1

Кошка Аришка свалила слоника с журнального столика и, скользя по керамическому полу, как по льду, гоняла его вместо футбольного мяча по всей квартире. В результате у фигурки вначале отвалилась самая тоненькая ее часть – хвост. Потом – наиболее примечательная, но не менее уязвимая – хобот. Нако-нец, то, что кажется незыблемым для этого древнего, обожествляемого тайцами животного, – тумбо-образные ноги! Таким образом, священный слон стал и впрямь полноправным футбольным мячом!
Люся собрала разбитые части и ахнула: слоник был сделан совсем не из слывущего вечным черного дерева. Синтетический сплав непонятно чего, а, может, и просто пластмасса! Именно такое и продают в долларовом магазине вместе с другими китайскими безделушками. Вот вам и вечность…

2
Но есть вечность иная. Говорят, что драгоценные камни предопределены нам небом, как наши защитники и помощники. Сложно утверждать, когда именно на поприще всемирной истории этот астрологический факт возвели в ранг аксиомы, но уже ветхозаветные народы знали цену драгоценным камням и не только как форме роскоши. И, как бы ни укоряли пророки своих собратьев за любовь к дорого ценимым камням, судя по «Книге книг», мода на перстни у тех же иудеев была в ходу. В Древнем Ри-ме перстень с камнем служил знаком отличия патри-ция от плебея. В культуре Древнего Египта драгоцен-ные камни не только присутствовали в частной жиз-ни, но оставались непременными спутниками жизни после смерти. В гробницах фараонов на телах мумий и предметах, положенных живыми усопшему якобы для пользования в жизни после земного бытия, непременно были и разные драгоценные камни, среди которых сакральная роль принадлежала кам-ню-покровителю.
Впрочем, если это даже не совсем так, и кто-то живет себе и в ус не дует от всяких там предрас-судков, определенного склада натуры, особенно жен-щины, и сегодня предпочитают не изменять астраль-ному камню, и на всякий случай, иметь-таки при себе драгоценного защитника из своего зодиака.
Некоторые считают, что в Израиле голубой топаз – редкость, может, оттого что неба и моря столько, что их синева растворила камень? Очень даже возможно. Но это ничего не меняло для Люси.
Ее голубой топаз был для нее, как мгновение чистоты, в котором слилось воедино нечто сокровен-но личное и глубоко женское... Он был таким неестественно ярким, что все вокруг только и говори-ли Люсе: «В твоем возрасте принято носить натуральные камни. А ты цветную стекляшку наце-пила. Смех!» Самое главное, что внутренне Люся не могла противостоять натиску этих подколок – не фамильный же! Была бы квитанция из ювелирного магазина, она бы и сама точно знала, и горой встала бы в защиту подарка от мужа. А здесь – проблема: вообще неизвестно откуда этот топаз взялся у Алек-сандра? Говорит: «Достался по случаю! Должна носить, как талисман!»
Между тем камень был, может, и драгоценным, но уж точно не казался таким – этакий булыжничек на шнурке. Так в Прибалтике янтарь штамповали. А нынче китайцы все, что угодно выпустят! Однако что-то подсказывало ей, что не стоит говорить об этой своей догадке мужу. В кои-то веки Александр сделал ей подарок. Она чувствовала, что – от души! И сам факт этого мужниного порыва был ей как никог-да дорог.
Все до обыкновенности просто. Их отношения с мужем были давно на грани разрыва. Холодная от-страненность тел, переставших реагировать на тепло прикосновения, подсознательно парализовала вос-приятие друг друга. Вот вам и рецепт «любовного напитка», разлитого на две чаши пуританской воздер-жанности, приправленной репатриантской горечью, когда уже нет сил восходить к Земле Обетованной. Твердыни веры вдруг сами собою неожиданно обер-нулись остриями такого глубоко личного поворота, в который не заводила ни одна Моисеева тропинка.

Это на Волге есть бакены – такие маленькие игрушечные домики, похожие на перевернутые во-ронки. Стоят себе на якорях среди реки эти плавучие знаки и предупреждают проходящие мимо суда голубым огоньком или гудящим сигналом об опас-ности..
.
А здесь… не пароходы-суда… Судьба – без суда. Тупик. Серый, безрадостный, с мышиной вознею и немышиными проблемами.

3
В один из дней Люся шла по улице Кинг Джордж – как раз мимо одного из дорогих ювелирных магазинов сети «Роялти»…
И вдруг что-то подтолкнуло ее войти, хотя рань-ше она никогда в него не заходила, потому что цены, указанные в витрине, выходящей на улицу, превос-ходили все мыслимые ожидания.
Нахохленная продавщица, измерив Люсю про-фессиональным взглядом, сразу оценила, что эта брать не будет и, тем не менее, постаралась скрыть свою догадку:
- Вас что-нибудь интересует?
- Пожалуй… – Люся растерялась.
- Я вижу, у вас есть вкус, – сказала крашеная блон-динка, повторив выученную на семинаре фирмы дежурную фразу продавца ювелирного магазина о том, что клиента нужно всегда похвалить, независимо от его пристрастий, добавила:
- Какой красивый кулон! Он похож на александрит, хотя нет. Подождите минуточку, – она открыла иллюстрированный справочник, – не александрит (как же я сразу не догадалась) – голубой топаз. Ну, точь-в-точь голубой топаз.
Люся совсем растерялась. Что ей сказать? Топаз он или похож. Все-таки в такой уважаемой ювелир-ной фирме.
- Я вижу у вас какие-то проблемы?
- В общем… – начала было Люся.
- Проблема – в топазе! Уж поверьте мне, как специ-алисту! Топаз, он, как александрит, понимаете, его нельзя носить один. Он должен быть всегда в паре. Например, кулон – серьги, или кулон – кольцо, всегда оберегают от сглаза! Ну, а уж, если полный комплект, считайте, что Фортуна, вас уже не покинет! Это же известно каждому знатоку даже полудрагоценных, а тем более, драгоценных камней, – продавщица тут же взяла инициативу в свои руки, – но это должен быть непременно ваш камень. Иначе – вы никогда не решите своих проблем с другом.
- Мужем, – нерешительно поправила Люся, словно опасаясь разрушить концепцию блондинки как спе-циалиста торговой фирмы «Роялти».
- А если с мужем, так тем более. Мужа всегда можно убедить в том, что ваш камень – это материальное подтверждение его, мужа, крепости, твердости, уве-ренности и силы. Ваш драгоценный камень – это эмблема его, мужа, основания на вас как женщину и символ вашей семейной монолитности!
- Вы знаете, я по жизни как-то и не думала об этом, вечно было не до того, – чистосердечно призналась Люся.
- И очень ошибались. Украшения, подобранные в соответствие со вкусом и учетом наших индивиду-альностей, укрепляют нас как женщин, продлевают нашу молодость, подчеркивают привлекательность. Камень защищает, если он ваш. Вот и получается, что от драгоценностей во многом зависит то, как на нас смотрят мужчины. – Блондинка про себя упивалась собственным красноречием, наконец, перейдя к основной части доклада. – Мы можем заказать вам кое-что с таким же или аналогичным камнем. Голу-бой топаз – не дешевый камень, а в нашем ассор-тименте, я не знаю почему, но не так часто бывает. Впрочем, сделать дополнительный заказ для фирмы не проблема. Так что не волнуйтесь. Разобьем заказ на платежи. Потихонечку, в течение пары лет и справитесь. Зато, как это решит все ваши проблемы.
- Что? В течение пары лет? – переспросила Люся, сконцентрировавшись на еще не названной цене, словно и не слышала обоснований стоимости товара.
- Нет, вы можете справиться гораздо быстрее. Это я так, на вскидку.
И вдруг неожиданно для себя самой Люся выпалила скороговоркой:
- Вы меня убедили, мне, действительно, нужен ком-плект. Иначе я никогда не решу своих проблем.
- Ну, конечно же…
- Так вот мой топаз очень велик для меня! И я бы хотела распилить его и заказать у вас гарнитур!
- Что? – едва не задохнувшись от такого поворота, еле вымолвила продавщица, убежденная, что на шее у Люси – китайская стекляшка и окончательно поняв, что бонусов с продажи топазов она уже не получит.
И вдруг, словно уловив ее сомнения, Люся неожи-данно спросила:
- Топаз не настоящий?
- Видите ли… – замялась блондинка, – у нас есть специалист.
- Вот и отдайте камень эксперту, – решительно сказала Люся, быстро расстегнула цепочку и сняла с нее кулон, – а потом подсчитайте, сколько мне будет стоить заказ сережек и кулона, или кулона и кольца в золоте. У меня есть, что сдать в качестве лома.
- Хорошо, – с ледяной улыбкой ответила продавщи-ца, подумав, что такой наивной тупицы, как эта, она очень давно не встречала. – Я вам перезвоню, не волнуйтесь.
- Да. Да. И если можно, поскорее. Это важно для меня. – Взволнованно отозвалась Люся и вышла из магазина.

4
И хотя драгоценный или даже претендующий на полудрагоценный камень – не то, что камень, как гора с плеч, она словно обрела непонятную свободу, будто освободилась от какой-то тайны, которая ее мучила гораздо более, чем парность ювелирных изделий. Однако, уже пройдя несколько шагов, Люся вдруг почувствовала себя беззащитной без своего топаза. Словно все вокруг гудит и подмигивает голубым светом. И все озираются на нее и, посвистывая, отмечают про себя, к чему бы прид-раться. Будто она рассталась не со стекляшкой, а отдала нечто значимое в своей жизни.
Потом вдруг так погрузилась в какие-то свои мысли, что на перекрестке совсем растерялась. И ког-да толпа народа хлынула на зеленый даже не сразу сообразила, что и ей со всеми: Какой-то парень, едва не сваливший ее с ног, прокричал, обернувшись:
- Ну, голубоглазая, лучше бы ты мне в баре вечером попалась, а не стояла у светофора, как ежик в тумане.
Она решила побродить по магазинам. Вдруг ка-кой-то мальчишка вывернулся на велосипеде из-за поворота и врезался прямо в нее. Люся упала так, что педаль попала в грудную клетку – под дыхало, как говорили раньше. Дыхание перехватило… «мальчики кровавые в глазах»... Точнее, нет, – сизые мыши – по серому асфальту и осоловевшим глазницам.
Она стала судорожно хвататься за все, что попа-ло. Один прохожий, обратив внимание на ритмичес-кие сжатия ее мышц, с раздражением заметил:
- Опять эпилептичка. Ну, весь Иерусалим заполо-нили. Вроде и женщина на вид здоровая и приличная, - буркнул проходящий мужчина.
- Да она беременная, – заметила одна из женщин. И быстро достала из сумки бутылочку с водою. Но воды оказалось только на донышке.
А Люся и впрямь словно утратила временную и пространственную доминанту.

Ей чудилось, что она, словно одурманенная утонченным ароматом, лежит под каким-то немыслимо прекрасным гигантским деревом, цветы которого просыпаются лишь в сумерки на семь часов жизни, которая на это время их цветения кажется неправдоподобно счастливой. И небо – невыразимо чистое и голубое, как топаз! Тогда все – по силам, все – по желанию, по каким-то своим биоритмам цвета мечты… Но к рассвету цветы начали опадать. Их лепестки кружили над землею, как летучие мыши... стая летучих мышей. Какие-то прилипали к телу, какие-то просто падали вниз. Вроде бы и вреда от них нет. Только такое омерзение. Все вокруг серо, сыро, слякотно. И такая вареная, невозмутимая серость в глазах, будто и цветов-то никогда не было… И вдруг в этой странной, потерянной зыбкости – детская кроватка… и – голос сынишки: «Мам-Мыша, Мам-Мыша». Он был совсем крохой, когда придумал это слово…

- Может, с давлением у нее что? Весь день дождь собирается…