батут был внизу, когда она прыгнула и я стояла там рядом - после мягкого падения я оттащила бы батут пока они бежали бы по лестнице вниз - Эмма притворялась бы полуживой... а когда бы они выбежали вызвать скорую, то и уголовное дело бы открылось автоматически... Но они даже не спустились - они сразу убежали в комнату Макса, а потом уехали в Хельсинки... Пришлось распустить слух о гибели, а Эмма жила 2 дня у моей подруги, но у неё начался withdrawal syndrom - она хотела завязать с наркотой, но сама переломаться не смогла - пошла искать наркотики и попалась полиции - я вытащила её под обещание курса в рехабе...
Слушая всё это, я думал о том, как теперь могли развиваться события дальше... Безопасность Ланы совсем не казалась мне обеспеченной в этой ситуации - две безумные девицы с оскорблённым самолюбием, маниакальной страстью и склонностью к активным действиям на грани криминала. Что бы ни считали Лана и Макс, но мне казалось, что это ещё не конец истории... Инстинктивно я чувствовал, что читать мораль Тарье бесполезно - позиция резонёра успеха не принесёт... Но одна мысль неожиданно зародилась в моей голове - ведь почему-то она рассказывала всё это МНЕ, рассказывала эмоционально и с каким-то отчаянием, будто я мог как то помочь ей...Что это значило? Ей хотелось сочувствия? Или ей нужно было просто выговориться? Или Макс прав и это всё нечто вроде бреда сумасшедшей?
Тарья начала плакать... Она шла рядом в белом плаще и тихо рыдала, закрыв лицо руками... Я был совершенно не готов к этому, но когда девушка возраста вашей дочери идёт рядом и её плечи содрогаются от рыданий, что Вы будете делать?...
Я обнял её за плечи и поцеловал в затылок...Она глубоко вздохнула и ... успокоилась...
Так мы и шли по ночному Тампере - она изредка всхлипывала как ребёнок и , опустив голову, смотрела вниз...
- Что означает твоя фамилия? - спросил я, чтобы хоть как-то прервать молчание и отвлечь её от печальных мыслей.
- Речка, - ответила Тарья, улыбнувшись вдруг ясной как у дитя улыбкой, и взглянув на меня снизу огромными и чистыми от слёз глазами: - Virta это река, поток воды...
- Вот почему ты плачешь так, что ручейки текут у тебя из глаз, - улыбнулся я. - У тебя такие большие и красивые глаза...
Большие глаза вдруг стали такими по-детски доверчивыми, что жалость защемила мне сердце... Стало страшно отпускать этого ребёнка одного в холодную финскую белую ночь... Было невозможно поверить, что вот это дитя могло натворить всё то, что случилось - почему-то даже пОры на её коже, которые я видел теперь так близко, подчёркивали выражение беззащитности на бледном лице...
-12-
На следующий день Тарья пришла провожать меня на вокзал...
- Я совсем успокоилась, - сказала она, глядя мне в глаза. - Всё как рукой сняло... Будто весь мир обновился после нашего вчерашнего разговора... Если хотите я буду писать Вам о том, что здесь происходит... Лана сказала, что она называет Вас Борс - можно я тоже буду Вас так называть?
В этот момент я снова встревожился - такая резкая смена настроения и приоритетов казались странными... Писать мне? Она просит адрес? Что это может значить, учитывая те диагнозы, которые Макс на неё "навесил"?... Впрочем Лана говорила, что Макс и сам не без проблем - мнительный и "фиксированный" - или как она там его охарактеризовала?
- Конечно, ты можешь называть меня Борс ... У меня сохранился номер твоего телефона... Я пришлю свой e-mail на твой номер...
Садясь в поезд, я постарался быть как можно более нежным с Тарьей, но ни адреса, ни e-mail(а) я ей отсылать не собирался ...
Она стояла на платформе пока состав не тронулся и даже сделала несколько шагов вслед... Она махала мне рукой, а я чувствовал себя предателем... Не знаю почему, но я ощущал себя предателем... Это было иррациональное переживание, ведь я ничего ей не был должен - я ни в чём её пока не обманул... Но мне казалось, что я бросаю ребёнка на произвол судьбы...
-13-
Прошло две недели с того момента как я вернулся в Питер из Финляндии ... Жизнь вошла в обычное русло и события в Тампере уже не казались столь уж драматичными ... Скорее всё походило на мелодраму и нелепость.
Размышляя над произошедшим я всё больше понимал, что только больное воображение могло придумать авантюру с прыжком на батут, вызов скорой , уголовное дело и тому подобное... Каким образом такие кульбиты могли помочь Эмме привлечь к себе внимание Ланы, или оторвать Макса от Ланы и обратить его внимание на Тарью[?] - этого я вообще не понимал... Девушки просто запутались в своих наивных интригах - одна под действием наркотиков, другая, видимо, находясь в каком-то истерическом состоянии "дереализации" [ как психиатры называют устойчивые иллюзии]... Но при всём том я не мог дистанцироваться от ситуации, как это делают врачи... Уверенности в том, что Тарья психически больна у меня не было - ведь это была всего лишь гипотеза Макса, а он и про Лану наговорил невесть что...
... ... ...
В тот день абитуриенты у меня в Университете писали контрольную на подготовительных курсах и я был с ними в аудитории ... В середине июля коридоры высших учебных заведений пусты, основной профессорско-преподавательский состав в отпуске, а студенты на каникулах - но работа в ВУЗе не прекращается никогда...
Оставалось ещё 20 минут до окончания пары, когда в дверь постучалась лаборантка и передала мне записку в конверте... Вынув листок из конверта, я увидел английский текст и прочитал:
"Борс ! Ты обещал прислать мне e-mail - но я ещё на вокзале испугалась, что ты случайно удалишь мой номер... И вот видишь - я оказалась права...Ты случайно стёр мой телефон - ведь ты не мог просто обмануть меня... Ты был так ласков и я знаю, знаю - ты сочувствовал и жалел меня так, как НИКОГДА ещё НИКТО не сочувствовал мне... Но ты не расстраивайся, что потерял мой номер... Потому, что это навело меня на правильную мысль - эта мысль пришла мне в голову уже на следующий день, когда я каждые 5 минут проверяла приходящие сообщения и не находила твоего... Это такая простая мысль - просто сесть в поезд и приехать к тебе... Милый Борс, я так подробно пишу потому, что боюсь испугать тебя - я приехала - я попросила девушку, проходившую по коридору, передать тебе эту записку - я уже полчаса стою у двери твоей аудитории и вижу тебя - я войду, когда прозвенит звонок - я пишу, чтобы ты не испугался... Тарья Виртанэн"
Я почувствовал, что меня прошибает пот и подумал о жене... Не глядя на склонившихся над контрольной студентов, я встал и открыл дверь в коридор... У окна стояла Тарья...
Её огромные глаза озарились радостью... Я понял, что совершаю ошибку, которая может стоить мне всего, но в то же время осознавал, что в эти секунды возможно было лишь одно единственно правильное движение, последствия которого сейчас не важны - это было движение моих рук, которые обняли её:
- Хорошая моя, ты правильно сделала, что приехала...
Я прижимал к себе доверчивого ребёнка 23-ёх лет от роду, и молча произносил в уме лишь одну фразу:
- Господи, Владыка Небесный - не понимаю - что делать?... Верую, что поможешь мне в том, что сейчас видишь... Как там написано в Псалмах? - "сердца сокрушенного Ты не оставишь, Господи..."
.
.
.
.
© Copyright: Борис Викторович Сударушкин, 2018
