поездку в машине. Ещё один час мы будем рядом и будем одни. Эта поездка должна нас сблизить еще больше. С такими блаженными мыслями я и уснул.
Весь день воскресенья мы с Андреем провели в бесконечных беседах, а я все время с нетерпением ждал вечера, чтобы скорее оказаться в машине вместе с Анжелой.
К восьми вечера я подъехал к воротам соседа и стал ждать Анжелу. Она пришла без опозданий. На этот раз место брючного костюма на ней было красивое, но довольно короткое платье, едва прикрывающее колени. Я невольно залюбовался ее стройными ножками. Вышел из машины, открыл дверцу и усадил ее на пассажирское сидение.
- Привет! У тебя все в порядке?
- Привет!
Я утвердительно кивнул головой.
- Тогда поехали.
Мы ехали по трассе, весело болтали, и я искоса поглядывал на ножки мой спутницы. А смотреть было на что. Когда она сидела, край подола ее платья поднялся выше, обнажив половину бедер. Она заметили мой взгляд, но ноги не прикрыла. Она словно дразнила меня. А мне так хотелось… Ах, да, о чем тут говорить. Сейчас одно неосторожное движение или недопустимая вольность могли разрушить тот зыбкий мостик, который уже пролег между нами. И я решил не торопить события.
Всю дорогу мы болтали обо всем. Мы словно сейчас забыли о нашем возрасте, и чувствовали себя, как девчонка и мальчишка. И это мне так нравилось в ней. Сейчас она перестала быть взрослой женщиной, заведующей отделением, а стала веселой озорной девчонкой. Глаза ее блестели, волосы слегка растрепались, в этот миг она становилась еще прекрасней. Мне так хотелось остановить машину и просто задушить ее в объятиях и зацеловать ее всю. Я просто еле удерживал себя.
Когда подъехали к ее дому, Анжела предложила:
- Илья, может зайдешь чайку попить перед дорогой?
Я понимал, что это делается из вежливости, может, в благодарность за то, что я ее подвез. И, конечно, это была хорошая возможность познакомиться еще ближе, но мне предстояла дальняя дорога ночью. И я отказался.
- Спасибо, Анжела, время позднее, нужно уже ехать, дорога не близкая. А можно будет в следующий раз, когда буду в этих краях, заглянуть к тебе?
- Конечно, заезжай, я рада буду тебя увидеть. Только предварительно позвони. И когда доедешь домой, позвони мне, а то я буду переживать за тебя, как ты доехал.
И она быстро обняла меня, чмокнула в щеку и выпорхнула из машины. Я проводил ее взглядом, пока она не скрылась в своем подъезде. Еще несколько минут я постоял, переживая это нечаянное проявление ее чувств. Что это было? Простое проявление благодарности, или…
Домой доехал я благополучно, ночная дорога с воскресенья на понедельник был не очень загружена, и я гнал свою машину на возможно предельной скорости.
За работой и заботой время летело быстро. Зима сменилась весной, затем наступило лето. И снова пришла осень. За это время я несколько раз делал набеги на скромное жильё Анжелы. А наши разговоры по телефону стали неотъемлемой частью нашей жизни. Мы подошли к той черте, когда переступив её, мы больше не расстанемся.
Как-то позвонил утром перед работой и не узнал по голосу Анжелу.
-Дорогая, что случилось? – с тревогой спросил я.
-Лида заболела. У неё ….И она зарыдала. Я не стал больше тревожить Анжелу, а в первый же выходной я помчался в Тамбов. Дома её не оказалось, нашел ее в клинике. К Лиде нас все равно не пустили и мы, побыв еще немного в клинике, поехали к ней домой. Вместе мы пообедали, а потом долго сидели рядышком на диване. Я, как мог, успокаивал, утешал женщину и мать, так переживающую за свою недавно обретенную дочь в страхе ее потерять.
В конце она даже расплакалась. Я обнял ее и прижал к себе. Стал легонько целовать ее мокрые от слез щеки, слизывать эти слезы. Она вдруг в каком-то порыве резко обняла меня и стала быстро целовать меня в щеки, в глаза, в нос, в губы и шептать:
- Илюшенька, я так устала. Устала быть сильной, тянуть на себе эту мужскую работу. Мне иногда хочется стать маленькой, слабенькой, чтобы меня жалели, защищали, кто-то заботился обо мне. Мне так хочется иметь рядом надежное мужское плечо, на которое можно опереться, мужскую спину, за которой можно спрятаться, как за каменной стеной.
Не выпуская ее из объятий, я в ответ шептал ей.
- Анжелка, милая, позволь мне предложить тебе свое плечо, свою спину, за которой ты будешь, как за каменной стеной. Пойми, милая, я ведь люблю тебя, полюбил тебя уже давно, с тех пор, как увидел тебя.
Она подняла на меня заплаканное лицо.
- Это правда, Илюша?
- Правда, чистая правда, я уже дано мечтаю о тебе, и мне так хочется, чтобы ты стала моей женой.
Она ничего не ответила, а только еще крепче прижалась ко мне. Из ее глаз продолжали течь слезы. Но я надеялся, что это были уже слезы счастья. Эту ночь мы провели вместе в объятиях друг друга.
Я начал ходатайствовать о переводе в Тамбов. Это далось мне нелегко. прошло ещё полгода. За это время Лида поправилась и уехала к Ивану Ивановичу, который с нетерпением её ждал. Ждал её и Саша. Теперь их встречи стали частыми. Счастье помогло Лиде побороть страшную болезнь. Теперь её окружали родные и любящие люди, в любую минуту готовые прийти на помощь. И она вот успешно справилась.
Я уже заканчивал писать эту повесть, когда в комнату вошла вся раскрасневшаяся и возбужденная моя жена. Я обернулся и посмотрел на Анжелу. Ей явно шла беременность. Она немного поправилась, округлилась, формы её стали более женственные. Я вопросительно посмотрел на нее.
- Ну как? - нетерпеливо спросил я.
- Полный порядок! У нас будет мальчик, и уже в марте!
- Это просто чудесно! Я так мечтал о сыне! Иди сюда ко мне.
Она подошла вся сияющая от счастья. Я усадил ее к себе на колени, обнял и поцеловал.
- Надеюсь, ты придумала, как мы его назовем?
- Нет, я думала, что это мы с тобой должны сделать вместе.
- Тогда давай подумаем. Мне кажется, ты не захочешь назвать его Ильей. Илья Ильич – это уже не интересно. Может, назовем его в честь кого-нибудь из дедов или прадедов: Алексей, Иван, Марк, Михаил?
- Не стоит, жизнь у них была далеко не безоблачна…
- Ну, Владимир и Леонид тоже не пойдет. Эти имена в сочетании с Ильич вызывают всегда определенные ассоциации.
- Нет, конечно. Это слишком громко.
- А может быть Александр?
- А что же, неплохо звучит: Александр Ильич. А маленького будем звать Сашенькой.
Я обнял жену, прижал ее к себе. Шеей почувствовал на груди у нее какой–то предмет. Отстранился и взглянул на него. Это был медальон. Селенит на нем сейчас сиял ярко, как счастливые глаза любимой женщины.
Раздался звонок в дверь.
- Это Лида! – радостно сообщила Анжела..
Да, это пришла Лида. Они с мамой долго не могли наговориться. А потом Лида сообщила важную новость, что, Саша сделал ей предложение.
Мы оба порадовались этому. Прошёл год после её болезни. Ничего не напоминало о тех страшных днях. Саша давно хотел этого, но Лида хотела убедиться в том, что её здоровью больше ничего не угрожает и вот теперь свершилось.
Анжела проводила Лиду, та долго у нас не захотела оставаться, она куда-то спешила, а Анжела ушла куда-то по своим делам, а я дописал эту историю.
Призадумался: а правда ли было то, что в медальонах работала мантра, или это просто выдумка, которая кому-то прочно засела в голову? Я так и не смог дать правильный ответ. А нужен ли он? Ведь теперь все стали счастливы после многих испытаний, выпавших на их долю.
Я достал из папки пожелтевший от времени листок, аккуратно расправил его, рассмотрел каждую буковку, и как будто услышал чей-то приказ: «Не шути с огнём!»
Это была та самая мантра, которая хранилась в каждом из медальонов. Одну из них мне передала Анжела, моя жена, когда узнала о том, что я хочу написать правду об этих медальонах. Одна из них сохранилась до сих пор. Ее не захотела уничтожить Анжела. Она сама собиралась расшифровать послание, но события закружили, и она напрочь забыла о бумажке. Я ещё раз вгляделся в эти строки.
“When you put on this medallion, the nwear it constantly, with out king off. You will always be and the protection of the God Shiva. Read this mantra every morning and evening. She will bring you happy insist family life. If you take off the medallion or do not recited the mantra, God Shiva will be angry with you and will send you trouble sand misfortunes.
Потом достал спички, положил отголосок прошлого в пепельницу и зажёг. Бумага была сухой, но гореть не хотела. Вначале скрутилась в трубочку, затем распрямилась, и я отчётливо увидел снова танцующего Бога Шиву. Мне стало неприятно. Рука невольно потянулась к бумажке, но она вдруг вспыхнула ярко и моментально превратилась в пепел. По комнате поплыл неприятный запах. Я поспешил отпустить этот Дух на свободу, открыв окно.
Мне больше никогда в жизни не приходилось наблюдать, как хвост дыма медленно, как бы нехотя, покидал жилище человека. Затем закрутился он волчком и исчез бесследно.
Я человек не суеверный, однако, наложил на себя крест и быстро закрыл окно.
Пускай тот чужой Бог Шива живёт там по своим правилам и законам, а у нас совсем другая жизнь. Я точно знаю, что раз в наших головах поселилось счастье, так оно и будет. Надеюсь, мы все заслужили его.
Конец повести.
