- О! Ты не представляешь, как сложно было! Да, что уж вспоминать! Вот сыну я конечно помогаю.
Рита из приличия кивала и улыбалась, но в ответ поделиться ей было нечем.
- Да, я ж уже дважды дед! - разошелся Саша не на шутку. - Невестка двоих погодок подарила. Как в сказке: девочку и мальчика. Девчушка уже бегает и щебечет без умолку, а внучок сидит, гулит и думалкой вертит.
Она опустила глаза и стала рассматривать носки туфель. Саша всё понял и перестал хвастаться. Оба молчали. Рита заговорила первой:
- Я последнее время часто тебя вспоминала. В тот день, когда уезжала из села. Помнишь? Ты на разъезде нас встретил, ещё махнуть хотел...
Он покачал головой:
- Нет, не помню. Столько лет прошло...
- А мне через года казалось, что в этот миг я сделала неверный выбор в жизни. Думала, что ты помнишь меня. Может быть … - Рита замолчала.
- Как я мог тебя любить тогда? - поняв её, ответил Саша. - Ты красивая, статная, как королева. А я? Что тогда я мог тебе предложить? Я и не надеялся. Влюблен был, как юноша. Но, тебе была нужна мужская любовь.
- Никакой мне любви не досталось...- проговорила она и вздохнула.
- Ну, Ритуля, так уж жизнь сложилась. Обратно не отмотать. Что сделано, то сделано. - сказал он вкрадчивым тоном. - Только теперь-то себя в топку болезни забрасывать и отчаиваться не надо. Не получилось, как мечталось, но ещё есть немного чем пожить. Счетчик лет не на исходе. А беду твою мы полечим. Сразу скажу, это дело не двух недель, а во-вторых, не настолько уж я был мало влюблен в тебя, чтоб не пообщаться со мной во время лечения. -добавил он и рассмеялся.
Рита улыбнулась и почувствовала легкость на душе.[/justify]
И начался бой! Саша боролся за Риту как мог. Подключал лучших специалистов, самые современные методы применял, сражался за каждый будущий день своей пациентки. Рита послушно следовала за ним к выздоровлению, не противясь и уже не страшась. Ольга бывала у неё часто во время лечения, а в дни после капельниц химиотерапии сидела сутки напролет. День за днем тесное общение сблизило и опять сроднило сестер. Оля детально узнала про все пороги, какие попадались Рите в реке жизни, а Рита узнала, какой груз вынесли хрупкие плечи младшей сестры. Плакали, смеялись, радовались тому, что вместе. Растаяли тридцать льдов, тридцать лет отчуждения и разобщенности.
- Муж даже имя мне поменял, для статуса. Была Рита, стала Регина, была Федоровна, а стала Фридриховна. Так и жила чужой жизнью под чужим именем. - тихо говорила Рита.
Оля сидела рядом и гладила руку сестры. Глубокая ночь, все спят, весь этаж погружен в тишину и лишь они шепчутся едва слышно.
- Бог с ним! Царствие ему небесное. - ответила Оля. - Не растравляй себе душу.
- Уже не болит, Олюшка. - сказала сестра. - Я спросить хотела тебя да всё не решусь. Не обидишься?
- Говори, чего уж! - тихо отозвалась Оля.
- У вас в Речном поселок дачный строят. Я хотела вам новый дом там купить. Согласишься?
- Нет, Ритуль, не соглашусь. - покачала головой Оля. - Мне в родительском хорошо. Себе бы купила там, вот и были бы соседями. Через протоку перейти и вот мы и рядом.
- Я уже купила. - улыбаясь сказала Рита.
- Ох, ты скорая! А как же твой бизнес? Наездишься ли в город по делам!- удивилась Оля.
- Я бизнес продала. И дом, что от мужа остался. Всё продала. Всю прежнюю жизнь продала. И по очень хорошей цене!- смеясь, рассказывала Рита. - А потом разделила на три части. Не совсем равные, но это не важно.
- Так, так! - кивала сестра. -Говори!
- Одна часть отойдет моим племянницам и племяннику. - начала говорить Рита, но увидев лицо сестры, быстро добавила. - Не спорь. И не рассказывай им. Получат, когда я умру. А это не скоро будет. Вон, как Сашка меня из болезни тянет, ещё чуть-чуть и вытянет.
- Спасибо, сестра! От их имени тебя благодарю и от себя! - сказала Оля.
- Вторую часть себе оставила. На мелкие расходы! У меня внуки есть, а племянник женится, ещё прибавится. На путешествия, на сюрпризы, на подарки, на мороженное. - шутила Рита.- А третья часть уйдет в Ракфонд.
-Куда? - не поняла Оля
- Есть такой фонд поддержки научных исследований в онкологии. Мир я не спасу, но хоть продвину науку в этом. - и Рита потрогала рукой порт-систему, в которой стояла капельница.
- Не жаль с деньгами расставаться?
-Они мне счастья не принесли, так что пусть теперь работают!
Сестры помолчали. Рита заговорила первая:
- Сейчас мне плохо. Физически плохо. Да ты и сама видишь, что со мною лекарства сделали. А всё равно лучше, чем раньше. Прожила столько лет как в пьяном угаре.
- А когда ж протрезвела?
- Я сидела и смотрела на гору...- начала Рита
- В Дербенте или Архызе? - уточнила сестра.
- В Швейцарии. Там есть гора. Маттерхорн. Она прекрасна! Удивительное творение природы! Она загадочна, неприступна. Ею могут любоваться все, но на расстоянии, покоряется она единицам. - продолжала Рита. - И она мне напомнила меня. Холодную, отстраненную, совершенную. Мы обе объект восторгов и сосредоточие одиночества одновременно. А потом я подумала, что мы обе так или иначе разрушаемся. Я, конечно, быстрее. И в какой-то миг всем сердцем воспротивилась этой каменной идеальности, этой безразличной холодности, проросшей в моей душе. И я рванула обратно.
- В Россию?
- Нет, к себе. К той, которой была когда-то. Которую почти забыла.
- Это как? - спросила Оля.
- Я перестала строить из себя ту, кем на самом деле не являлась. Я не четырехгранная гора Маттерхорн шпилем, подпирающая небо, я простой человек, нуждающийся в других людях! В общении, понимании, может в жалости иногда. И нет, жалость меня не унижает.
- Трудно мне тебя понять, я всегда сама своя была, - после минутного молчания проговорила сестра. - Одно скажу, я рада, что ты вернулась.
Так пролетали дни, проходили ночи. Они слипались в недели и выплавляли месяцы. Лечение, восстановление, обследование, лечение, восстановление и так по кругу почти год. Сменялись времена года, погоды, метельный февраль утонул в цветущем мае, а его заслонил знойный июль, но в октябре деревья опять начали раздеваться в ожидании снега. В периоды восстановления Рита уезжала домой. Как же радостно и волнительно было произносить это слово “домой”! В небольшой уютный, стоящий на берегу протоки, домик, без каминных залов, хрустальных люстр и мраморных лестниц, с палисадником у крыльца и креслом на веранде. Оля часто приходила в гости и звала к себе. И Рита с упоением наслаждалась каждой минуткой проведенной с семьей. Внуки её обожали, а она их. Каждая встреча, как праздник. Она ожила, вернулась прежняя её веселость, говорливость.
На очередном обследовании Саша был в приподнятом настроении:
-Ну, Ритуля, как настрой? - подмигнул он весело.
-Есть новости? - с надеждой спросила она.
-Есть! - кивнул Саша. - Наблюдаем устойчивую ремиссию. Сама понимаешь, что вылечить совсем пока нет возможности ни у кого , но сейчас лучше, чем было.
Рита заулыбалась в ответ на улыбку врача, но что-то в его взгляде выдало истинную картину и она, посерьезнев, спросила:
-Сколько максимум?
- О! Этого не скажет никто! - замахал руками, как бы отказываясь от своих же слов. И чтоб не встречаться с ней взглядом отвернулся к окну.
- Саша. -позвала его Рита. -Сколько?
Он долго молчал, но потом сказал:
- Не больше двух лет.
- Господи, да у меня ещё много времени. Я успею женить племянника. - проговорила она.- А может и его детей дождусь...
- Муж даже имя мне поменял, для статуса. Была Рита, стала Регина, была Федоровна, а стала Фридриховна. Так и жила чужой жизнью под чужим именем. - тихо говорила Рита.
Оля сидела рядом и гладила руку сестры. Глубокая ночь, все спят, весь этаж погружен в тишину и лишь они шепчутся едва слышно.
- Бог с ним! Царствие ему небесное. - ответила Оля. - Не растравляй себе душу.
- Уже не болит, Олюшка. - сказала сестра. - Я спросить хотела тебя да всё не решусь. Не обидишься?
- Говори, чего уж! - тихо отозвалась Оля.
- У вас в Речном поселок дачный строят. Я хотела вам новый дом там купить. Согласишься?
- Нет, Ритуль, не соглашусь. - покачала головой Оля. - Мне в родительском хорошо. Себе бы купила там, вот и были бы соседями. Через протоку перейти и вот мы и рядом.
- Я уже купила. - улыбаясь сказала Рита.
- Ох, ты скорая! А как же твой бизнес? Наездишься ли в город по делам!- удивилась Оля.
- Я бизнес продала. И дом, что от мужа остался. Всё продала. Всю прежнюю жизнь продала. И по очень хорошей цене!- смеясь, рассказывала Рита. - А потом разделила на три части. Не совсем равные, но это не важно.
- Так, так! - кивала сестра. -Говори!
- Одна часть отойдет моим племянницам и племяннику. - начала говорить Рита, но увидев лицо сестры, быстро добавила. - Не спорь. И не рассказывай им. Получат, когда я умру. А это не скоро будет. Вон, как Сашка меня из болезни тянет, ещё чуть-чуть и вытянет.
- Спасибо, сестра! От их имени тебя благодарю и от себя! - сказала Оля.
- Вторую часть себе оставила. На мелкие расходы! У меня внуки есть, а племянник женится, ещё прибавится. На путешествия, на сюрпризы, на подарки, на мороженное. - шутила Рита.- А третья часть уйдет в Ракфонд.
-Куда? - не поняла Оля
- Есть такой фонд поддержки научных исследований в онкологии. Мир я не спасу, но хоть продвину науку в этом. - и Рита потрогала рукой порт-систему, в которой стояла капельница.
- Не жаль с деньгами расставаться?
-Они мне счастья не принесли, так что пусть теперь работают!
Сестры помолчали. Рита заговорила первая:
- Сейчас мне плохо. Физически плохо. Да ты и сама видишь, что со мною лекарства сделали. А всё равно лучше, чем раньше. Прожила столько лет как в пьяном угаре.
- А когда ж протрезвела?
- Я сидела и смотрела на гору...- начала Рита
- В Дербенте или Архызе? - уточнила сестра.
- В Швейцарии. Там есть гора. Маттерхорн. Она прекрасна! Удивительное творение природы! Она загадочна, неприступна. Ею могут любоваться все, но на расстоянии, покоряется она единицам. - продолжала Рита. - И она мне напомнила меня. Холодную, отстраненную, совершенную. Мы обе объект восторгов и сосредоточие одиночества одновременно. А потом я подумала, что мы обе так или иначе разрушаемся. Я, конечно, быстрее. И в какой-то миг всем сердцем воспротивилась этой каменной идеальности, этой безразличной холодности, проросшей в моей душе. И я рванула обратно.
- В Россию?
- Нет, к себе. К той, которой была когда-то. Которую почти забыла.
- Это как? - спросила Оля.
- Я перестала строить из себя ту, кем на самом деле не являлась. Я не четырехгранная гора Маттерхорн шпилем, подпирающая небо, я простой человек, нуждающийся в других людях! В общении, понимании, может в жалости иногда. И нет, жалость меня не унижает.
- Трудно мне тебя понять, я всегда сама своя была, - после минутного молчания проговорила сестра. - Одно скажу, я рада, что ты вернулась.
Так пролетали дни, проходили ночи. Они слипались в недели и выплавляли месяцы. Лечение, восстановление, обследование, лечение, восстановление и так по кругу почти год. Сменялись времена года, погоды, метельный февраль утонул в цветущем мае, а его заслонил знойный июль, но в октябре деревья опять начали раздеваться в ожидании снега. В периоды восстановления Рита уезжала домой. Как же радостно и волнительно было произносить это слово “домой”! В небольшой уютный, стоящий на берегу протоки, домик, без каминных залов, хрустальных люстр и мраморных лестниц, с палисадником у крыльца и креслом на веранде. Оля часто приходила в гости и звала к себе. И Рита с упоением наслаждалась каждой минуткой проведенной с семьей. Внуки её обожали, а она их. Каждая встреча, как праздник. Она ожила, вернулась прежняя её веселость, говорливость.
На очередном обследовании Саша был в приподнятом настроении:
-Ну, Ритуля, как настрой? - подмигнул он весело.
-Есть новости? - с надеждой спросила она.
-Есть! - кивнул Саша. - Наблюдаем устойчивую ремиссию. Сама понимаешь, что вылечить совсем пока нет возможности ни у кого , но сейчас лучше, чем было.
Рита заулыбалась в ответ на улыбку врача, но что-то в его взгляде выдало истинную картину и она, посерьезнев, спросила:
-Сколько максимум?
- О! Этого не скажет никто! - замахал руками, как бы отказываясь от своих же слов. И чтоб не встречаться с ней взглядом отвернулся к окну.
- Саша. -позвала его Рита. -Сколько?
Он долго молчал, но потом сказал:
- Не больше двух лет.
- Господи, да у меня ещё много времени. Я успею женить племянника. - проговорила она.- А может и его детей дождусь...
