руки!
–А я её не пью, – Сколер даже глазом не моргнул. – Я её нюхаю!
Арахна расхохоталась, но тут же осеклась – на неё устремились некоторые взгляды. За разговором они подошли уже к эшафоту, и теперь поднимались по служебной лестнице наверх. На казнь поглазеть собралось, как обычно бывает, когда казнят неизвестных, от силы четыре десятка человек. Все они держались торжественно, и Арахна, облачённая в форму своей Коллегии со смехом и улыбкой была неуместна.
–У-у, – Лепен склонился к самому уху Арахны, – как они тебя ненавидят!
–А я что виновата? – обозлилась она мгновенно. – Это им казнь, а меня бесит опять таблицы заполнять!
Лепен не ответил, но Арахне и не нужно было. Ждали телегу с обвиняемыми, а пока требовалось проверить всё на эшафоте. Несколько солдат традиционно охраняли его, но от тёплой погоды, утреннего солнца и рутины, их тоже разморило. Арахна не стала переговариваться с ними, решив, что можно иногда и наплевать на порядок обеспечения безопасности. Вместо этого она принялась проверять установленную виселицу.
В Мааре виселицы бывали трёх типов. Одна по форме угла, но её в последние лет двадцать не использовали, потому что там требовалось фиксировать равновесие столбов, когда на одном качается тело. Это было не всем под силу. В последний раз тело перевесило опорный столб виселицы, и виселица обрушилась на преступника. Формально казнь была завершена, но разбирать груду дерева для сожжения тела было противно. С тех пор уголок не использовался. Был ещё тип ворот и тип креста, только без верхушки. Арахна предпочитала «ворота». Там было два опорных столба, поддерживающих перекладину. На такой перекладине можно было без труда повесить трёх человек одновременно.
Арахна быстро связала верёвки должным образом, проверила крепкость узлов и аккуратно вставила мелкие крючки во все три – та самая перестраховка.
Сколер и Лепен готовились к клеймлению. Сложили небольшой костерок, готовый к розжигу, подвесили над ним котелок, куда надлежало бросить использованные штыри. Поднесли и два бальзама для обработки клейма и снятия боли.
–И без того жара, – отдуваясь, проворчал Сколер, – ещё костёр разводить!
–Молчи лучше! – огрызнулся Лепен. – Работа есть работа.
–Не злись на меня, – Сколер перешёл на шёпот, чтобы слышал только Лепен. – Она меня не интересует.
–Кто? – слишком быстро возразил Лепен, что сдало его.
–Арахна…– ответил Сколер, и Арахна услышала своё имя, обернулась:
–Чего?
Сколер и Лепен переглянулись. Требовалось срочно что-то придумать, но день не был определён для ссор, и Лепен заметил:
–Телега с преступниками!
Толпа взревела в едином порыве, солдаты встряхнулись, вспомнив, что на службе, Арахна распрямила плечи, забыв про то, что её где-то там позвали.
–преступники! Преступники!
–Смерть! Смерть врагам!
Толпа громыхала, она торопилась заклевать несчастных, показать себе над ними превосходство, дождаться их казни, а затем в порыве жизни, который ощущается острее при чьей-то смерти, пойти и ликовать, разбрестись по трактирам, по площадям, шутить и распевать песни…
Телега подъехала к эшафоту. Пятёрка осуждённых – растрёпанных и измотанных, выглядела жалко на фоне разноцветной толпы и выхолощенных палачей. Арахна скучным и бесцветным голосом зачитала имена и преступления своих висельников, объяснила толпе, что преступления совершены с целью наживы и для вреда Мааре, королю Маары и народу Маары. Перечислив преступления, сообщила, что Секцией Закона преступники осуждены на казнь через повешение и казнь будет произведена ею – служительницей Коллегии Палачей немедленно.
Толпа ждала. Толпа жадно вглядывалась в первого несчастного. Поднимавшегося на эшафот, спотыкающегося и жалкого.
Арахна знала хорошо таких несчастных грабителей, которые уходили от нищей жизни на дороги и тракты, грабили деревни, желая перехватить кусок или монету, не думая о том, что будет с теми, кто потерял эту самую монету или тот самый спасительный кусок. Жалости в ней не было. жалость – дурное качество для палача. Палач не выносит приговора, он его просто исполняет.
Вслед за первым последовал второй, помоложе, держался он более решительно, но это было напускное – Арахна видела и это опытным взглядом. Трусы часто начинают хорохориться перед неизбежным, но едва верёвка касается их шей, или металл начинает скрежетать, как храбрость сдувает ветром. Так было и в этот раз. Едва накинули верёвку, как преступник страшно закричал и принялся звать толпу в спасители.
Толпа отвечала ему бранью, и солдатам пришлось стать грознее, чтобы сдержать толпу. Но толпа не была настроена в этот день рвать самостоятельно, она ждала, когда это сделает профессионал. Арахна сначала предложила преступнику замолчать, но не смог услышать, истерика накрыла его и Арахна сунула ему в рот кляп, а затем ловко связала руки. Теперь преступник только бешено вращал глазами и мычал, но толку от этого мычания не было.
Закончив со вторым, Арахна повернулась к третьему и знаком позвала его. Тот не пошевелился, лишь угрюмо смотрел на неё.
–Обвиняемый, подниметесь к месту казни! – велела Арахна. Обвиняемый рассмеялся вдруг хриплым смехом и ответил:
–А я не могу!
Арахна подошла ближе и увидела кровавые тряпки на ногах третьего своего висельника. Она вздохнула. Кровавые тряпки – это пытка.
Пытки разрешены при предоставлении фактов, но производить их должна Коллегия Палачей. Для получения разрешения Коллегия Дознания должна предоставить факты предполагаемой вины в Коллегию Судейства, которая либо разрешала пытки и передавала соответствующие указания Коллегии Палачей, либо возвращала документ обратно. Длиться это могло от двух дней до двух месяцев, Судейство никогда не отличалось расторопностью. Многие дознаватели по этой причине пытали сами, без разрешения и дозволения. Но умные дознаватели лишали еды или сна своих заключённых, или наносили такие пытки, которые можно было скрыть. Здесь же действовал кто-то очень и очень тупой.
Арахна сделала себе в уме пометку – выяснить, кто вёл дело. Формально, выявленный след пытки, это остановка казни, вызов на место представителей Дознания и Судейства и долгое нудное разбирательство…
В конце концов, преступника осудили, а разбирательство только продлит муки уже обречённого, но, что было важнее для Арахны, отсрочит путь в трактир «Последний Приют». Именно по этой причине она сделала знак солдатам и двое из них легко внесли обречённого на эшафот и держали его, пока Арахна накладывала петлю.
Солдатам было не по себе от такого соседства со смертью в мирное время, но они сносили это – с палачами лучше не ссориться.
В три минуты Арахна уложила повтор приговора, посоветовала молить Луала и Девять Рыцарей Его о небесном прощении и дёрнула нужный рычаг. Толпа ахнула. Через ещё пару минут, все тела затихли в своей недолгой агонии.
Арахна отошла в сторону, предоставляя место для работы Сколера.
–Заметил, что с ногами было у того? – спросила Арахна тихо, пока Сколер разводил костёр и готовился клеймить преступника.
–Пытки, – мрачно ответил Лепен. – Гады! Сами нас презирают, а сами?
–Гады, – согласилась Арахна.
Между тем преступник Сколера заверещал, потерял сознание. Его оттащили под хлесткие замечания толпы прочь, и Лепен вышел на рабочее место. Сколер подошёл к Арахне.
–Разгребаем! – заметил он.
–Видел? – Арахна кивнула головой в сторону перекладины, где болтались тела.
–Видел. Надо бы рапорт написать.
–Рапорт не рапорт, – Арахна соображала, – а вот узнать бы кто дело вёл надо. Потом. При надобности, подловим.
Лепен управился даже быстрее Сколера и спустился по лестнице вниз. Дело палачей на сегодня было кончено – телами займутся солдаты, а клеймлённых приведут в чувство позже.
–Неплохо прошло, – подвёл итог Сколер, – правда, с тем, с третьим нехорошо получилось.
–Его осудили, – возразила Арахна, – осудили по закону.
–А если он сам себя оговорил? – не унимался Сколер. – если его запугали?
–А если завтра солнце не встанет? – обозлился Лепен. – Слушай, ну всё уже. Неважно! У нас есть дознаватели, пусть и дознают.
–Согласна, – кивнула Арахна, – меня вообще сейчас больше занимает голод. Я так хочу есть! Мне кажется, я съела бы целый луковый пирог!
–О да…я бы не отказался от кусочка! – Сколер мгновенно забыл про висельника. – Всё, никаких отговорок! Мы все идем в «Последний приют!» кстати, я всё забываю спросить – у Регара скоро день рождения, вы уже придумали, что будете дарить?
–Можем целый день слушать его речи, – предложил Лепен и сам рассмеялся, – я не придумал.
–Я тоже, – призналась Арахна. – Решено! Еда, медовуха с корицей, обсуждение подарка, потом по лавкам.
–У палача должна быть твёрдая рука, – передразнил Сколер и Арахна отомстила:
–А мы не будем пить. Мы понюхаем.
И все трое рассмеялись.
