Ушелец

на эту тему, но Алексей был настойчив.
- Расскажи, Петрович, - не отставал он.
- Да это долгая история, - все еще вяло отнекивался Петрович, а может быть, просто разжигал интерес собеседника, - ну, слушай, коли охота.
Петрович разлил водку по стопкам, не торопясь, выпил свою, зажевал луковой стрелкой и повел рассказ.
- Как я уже сказал, это было давно, мы со своей только расписались. Был еще “медовый” месяц, как говорится. И вот заболел у меня живот. Болит и болит. Неделю я так мучился. Что делать, не знаю. Пошел в больницу, хирург пощупал живот и говорит: “ У тебя, парень, аппендицит. Нужно срочно оперировать, а то будет поздно”. Я спрашиваю: ” А что будет-то?”. “Перитонит будет, а может уже есть”.
- А что такое “перитонит”? – спросил Алексей.
- Воспаление брюшной полости, “темнота”, - вздохнув, ответил Петрович.
- А это опасно?
- Ну, как бы тебе объяснить? – задумался Петрович, пустив колечко дыма к потолку кухни, - Пушкина помнишь?
- Какого Пушкина? – не понял Алексей.
- Александра Сергеевича.
- Ну, помню, конечно.
- От перитонита умер, после дуэли с Дантесом, если тебе это о чем-то говорит. Но дело не в этом. Короче, сделали мне анализ крови, лейкоцитов в крови выше всех норм вместе взятых. Хирург сказал: “ Иди, брей живот, и на стол”. Лег я на стол, привязали меня к нему, вкололи наркоз и слышу я, засыпая, как хирург-Гагарин говорит кому-то: “Поехали”! Дальше провал в памяти, потом очнулся я, и ничего не пойму: где нахожусь непонятно, явно не в палате, стен не видно, ничего не видно, яркий свет слепит глаза. Стою я, значит, прикрываюсь от света рукой и замечаю, что стою не на полу, а на какой-то мягкой вате и вокруг ни одной живой души, как говорится. И ощущение какое-то странное, знаю ведь, что операцию мне сделали, а ничего не болит, легкость какая-то в теле необыкновенная, прямо бы так взял и полетел бы. Решил я пройти вперед, иду и вижу: стоят две странные фигуры в белых балахонах, как у Ку-клукс-клана, и вроде как о чем-то разговаривают, а о чем не разберу. Подошел я к ним чтобы спросить: мол, где это я, а они на меня никакого внимания не обращают. Стоят вполоборота друг к другу, тет-а-тет, вернее капюшон к капюшону, а лиц я разглядеть не могу, какое-то свечение из-под капюшонов сплошное. Что делать? Обошел я вокруг них и тут… Мама, дорогая! Смотрю, а у них сзади, поверх балахонов – крылья как у птиц, только большие, до пят и белые. Тут я совсем запаниковал, хотел закричать и вдруг очнулся! Лежу я на койке в палате, кругом темно, ночь за окном, вокруг больные лежат, и все тело болит, ну просто ломит. И здесь я понял,  что просто сон мне приснился. Видно большую дозу наркоза мне дали, вот и привиделось, Бог знает что. А утром, на обходе, дежурный врач, татарин, у меня и спрашивает: как, мол, себя чувствуете? И смотрит на меня как-то странно, вроде как удивляется, что я еще жив. “Ничего, говорю, нормально, только тело все болит. Ничего удивительного, говорит, случай очень запущенный, обычно плохо заканчивается, а у вас, видно организм сильный, выдержал”.
Выписался я из больницы и не знаю зачем, рассказал жене, какой мне сон привиделся после наркоза. Та мне ничего не ответила, только посмотрела на меня как-то странно, как тот врач в больнице. Рассказал я свой сон еще нескольким друзьям и у всех та же реакция. А времена тогда были, сам помнишь какие, все были атеистами и понял я, что лучше такие сны никому не рассказывать, а то сочтут еще душевнобольным. Так собственно и вышло, только значительно позже, когда мы разводились. Моя бывшая супруга вызвала специальную бригаду, а я как раз с похмелья сильного был, думал, что она меня кодировать собралась. Врач, молодой такой, но вежливый, обходительный, спрашивает: “Чертей, мол, случайно не видели во сне или наяву? А я, лопух, говорю, нет, чертей не видел, мол, только ангелов”. Тут они с женой переглянулись, и врач ласково так говорит: “Мы сейчас вам укольчик снотворного сделаем, и вы немного поспите”. Сделали мне укол, и проснулся я уже в психбольнице. Полежал, правда, я там не долго, врачи у них действительно квалифицированные, разобрались, выписали домой. Кстати, телефончик есть, хороший врач, и берет недорого. А дома-то у меня, оказывается, уже нет. Вот как бывает, Леша.
- Почему ты мне раньше этого не рассказывал, Петрович? – спросил Алексей.
- Потому и не рассказывал, и тебе не советую рассказывать свои сны кому попало, - ответил Петрович.
Друзья помолчали.
- Так я не понял про этих ангелов, - подал голос Алексей, - сон это был или нет?
- Не знаю. Да сейчас это и не имеет значения, - ответил Петрович, - только вот что меня долгое время мучило…
- Что? – спросил Алексей.
- Люди, которые были по ту сторону смерти и вернулись назад, обычно наделялись сверхъестественными способностями.
- Да, я тоже это слышал, - поддержал друга Алексей, - ну и что?
- А у меня-то никаких таких необычных способностей не прибавилось, вот что обидно, - вздохнул Петрович.
- Жалко, - искренне посочувствовал другу Алексей.
- А потом я понял, что есть.
- Что, есть? – не понял Алексей.
- Есть у меня такая особенность.
- Ну и в чем же она выражается? – заинтересовался Алексей.
- Да вот как раз в том, о чем ты говорил, - ответил Петрович.
- В чем же? – переспросил Алексей.
- А в том, что я могу спиртное потреблять в больших количествах и без ущерба для здоровья, - ответил Петрович, - только вот зачем меня наградили этим, я понять не могу. Лучше бы я экстрасенсом стал каким-нибудь или, на худой конец, математиком.
- А ведь верно, - сказал Алексей, - талант к этому делу у тебя огромный, все только удивляются.
- Ну вот, ты теперь, удивляться не будешь, - сказал Петрович.
- За это дело надо выпить, - сказал Алексей.
- Думаешь, надо? - грустно спросил Петрович, - тебе, когда на работу?
- А сегодня что у нас? Суббота? – спросил Алексей, - тогда завтра.
Но это не важно. Я сам себе голова, у меня начальников теперь нету.
Захочу, поеду на работу, захочу – нет. Вот так. Наливай.
Не успел Петрович взяться за бутылку, как раздался звонок в дверь. Петрович пошел открывать. Вернулся Петрович не один, а с Сергеем Сергеевичем Отрышко, председателем дачного кооператива, подполковником в отставке.
- Проходи, Сергеич, присаживайся, - сказал Петрович.
Председатель поздоровался с Алексеем, присел за стол и оглядел его содержимое.
- Пьете? – равнодушно спросил он, вздохнув.
- Давай с нами, Сергеич, - радушно пригласил Алексей.
К немалому удивлению друзей, Сергей Сергеевич, обычно и на дух, не переносящий алкоголя, молча, взял бутылку, отставил предложенную Петровичем стопку, а взял немытый граненый стакан. Наполнил его до краев и молча, не морщась, осушил. Выпив водку, он так же молча, поставил стакан, и стал меланхолично жевать кусок вареной колбасы, глядя куда-то в окно.
Друзья переглянулись в недоумении. Немая сцена продлилась несколько секунд.
Наконец, откашлявшись, подал голос Петрович.
- Что случилось, Сергеич? – спросил он.
- Что случилось? – равнодушно повторил председатель, - да ничего особенного.
Вот, почитайте эту бумажку, ребятки.
Председатель достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и бросил его на стол.
Петрович поправил очки, развернул лист и стал его разглядывать. Качественная бумага, штампы госучреждений и синий чернильный росчерк внизу текста говорили о том, что бумага пришла из серьезной организации.
- Так, - сказал Петрович и стал читать содержимое послания.
- Госкомприроды доводит до вашего сведения…  так… находится в природоохранной зоне… так… в черте водозабора…  ага… Вам надлежит в пятидневный срок освободить занимаемую территорию… так… в случае неисполнения…  подпись…
Петрович положил бумагу на стол, снял очки и принялся, молча растирать переносицу.
- Что это все значит?  - наконец не выдержал Алексей.
- Что значит? – равнодушно ответил Сергей Сергеевич, подняв, пустую бутылку и, рассматривая ее на просвет, - а это значит, ребятки, что нас с вами просят убраться отсюда подобру-поздорову в  пятидневный срок.
- То есть, как это убраться? - не понял Алексей, - наше садоводческое товарищество здесь уже двадцать лет, все разрешения есть…
- Были… - перебил его председатель, показывая, пустую бутылку Петровичу.
Петрович, молча, поднялся со стула и достал из холодильника полную поллитровку.
- Чего? – не понял Алексей.
- Были, - повторил Сергей Сергеевич, наливая водку в стакан, - были разрешения, а теперь как видишь, выясняется, что их уже нет. Вот такие дела, ребятки.
Председатель опорожнил второй стакан и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет. Друзья уже не удивились, что некурящий председатель достает сигарету  из пачки. Петрович автоматически протянул ему зажигалку. Сергей Сергеевич прикурил, затянулся сигаретой и закашлялся.
- Давно не курил, - сказал он, откашлявшись и утерев слезы.
- Ну и что теперь делать? – спросил Алексей.
- Что делать? Кобыле хрен приделать и за мерина продать, - грустно пошутил председатель.
Друзья опять переглянулись. Обычно таких шуточек они от Сергея Сергеевича не слыхали.  Значит, дело было действительно серьезным.

                                                  *    *    *

- Записывай, в номер 34 зашел председатель кооператива, - продиктовал Мирон напарнику, - засуетились.
Тот старательно что-то записал в тетрадь.
- Да не записывай ты “засуетились”, Пухлый, - поморщился Мирон, - это же я так сказал, для себя.
- Понял.
- У тебя в школе, по русскому языку, что было? – поинтересовался Мирон, заглянув в записи напарника.
- Тройка, - посопев, ответил Пухлый.
- Тройка? – удивился Мирон, - я бы тебе больше двойки не поставил, напарник. Слово кооператив пишется с двумя буковками о. Карамор оставит нас без жалованья за такой отчет.
- Мирон, а зачем нам писать эти отчеты? – пробасил Пухлый, - припугнуть парочку жителей как следует или дом поджечь, они сами отсюда убегут!
- Нельзя, - устало, как неразумному ребенку сказал Мирон, - Карамор теперь депутат, а мы не бандиты, а помощники депутата. Понял?
- Ага, - ответил Пухлый, но по тону, можно было догадаться, что он ничего не понял.

                                                    *    *    *

- Сергеич, а может быть это ошибка? – с надеждой спросил Петрович.
- Я тоже так было, подумал и позвонил по указанному в письме телефону, - председатель показал пальцем на лежащую на столе бумагу, - нет здесь никакой ошибки, все правильно.
- Надо что-то делать! Нельзя сидеть, сложа руки! – вскипел Алексей, - Петрович, ты чего молчишь?
- Я не молчу, - сказал Петрович, - Сергеич, наверное, нужно собирать народ.
- Короче так, ребятки, - сказал председатель, хлопнув себя ладонями по коленкам, - собрание мы, конечно, соберем, я к вам за тем и пришел. Завтра в десять, повестку вы знаете. Только вот что я вам хотел сказать.
Тут Сергей Сергеевич на секунду задумался.
- Мне уже сегодня звонили по этому поводу и просили убраться по-хорошему. Пока по-хорошему.
- Кто звонил?
- Кто? Не знаю. Да и какая разница, - вздохнул председатель, - сказали, что один депутат в этом очень заинтересован.
- Какой депутат? – спросил Алексей.
Председатель поманил его пальцем, и что-то прошептал на ухо.
- Да какой это депутат,  это же местный бандит.
- Был бандит, а теперь депутат, да теперь это и не так важно, - сказал председатель, - мне прозрачно намекнули, что знают, где учатся