смерти, не сомневаясь, чьих рук дело страшное убийство. Сам Господь, которому она день и ночь молилась, видимо, уберег ее мальчиков. Стоило ей подумать, что в тот страшный момент они могли оказаться в доме, и ноги ее подкашивались, и становилось дурно так, что она боялась потерять сознание.
- Поправляйся, миленький! - молила она Джейми, осыпая поцелуями маленькое тельце. - Пожалуйста, выздоравливай… пока нас всех не перерезали… Нельзя здесь оставаться, нужно бежать…
Но малыш лишь беспомощно хныкал, слабо, вяло, словно сил в нем совсем не осталось.
Уронив голову на руки, Кэрол разрыдалась. Судорожно, надрывно, чувствуя, как ее покидают остатки самообладания и мужества. За спиной ее скрипнула дверь. Поспешно утерев слезы, Кэрол поднялась, не желая, чтобы доктор увидел ее отчаяние. И застыла, пригвожденная к месту, перед возвышающейся над ней высокой мощной фигурой, под взглядом холодных синих глаз. Рефлекторно, не отдавая себе в том отчета, она напряглась, заслоняя лежащего на кроватке ребенка.
- Не бойся. Я пришел извиниться.
Его слова пролетели мимо ушей Кэрол. Она открыла рот, чтобы закричать, но он молниеносно схватил ее и, развернув и прижав спиной к себе, накрыл ее губы крепкой ладонью.
- Кэрол, не надо кричать. Я сейчас отпущу тебя, только не надо кричать. Хорошо? - проговорил он ей прямо на ухо, наклонившись. Тяжело дыша, Кэрол кивнула в знак согласия. Он медленно отпустил ее и повернул лицом к себе. То, с каким ужасом она на него смотрела, казалось, смутило его. Опустив руки, он отступил назад и потупил голову.
- Не бойся, Кэрол, - повторил он тихим больным голосом. - Я не причиню зла ни тебе, ни твоим детям. Я хочу всего лишь… извиниться перед тобой, - он вдруг залился густой краской под ее взглядом, словно сейчас, при свете дня, снова превратился в застенчивого юношу. Но этот юноша совсем не походил на того, с кем ей пришлось иметь дело ночью. Что это? Хитрость, блеф, притворство? Или перед ней оборотень, который днем один, а ночью становится другим?
Ее молчание и немигающий взгляд еще больше смутили его. Он избегал ее взгляда, багровея все больше.
- Я… я никогда этого не делал… я имею в виду… у меня нет привычки насиловать женщин. Не знаю, что на меня нашло. И то, что я потом сказал… за это тоже извини. Я сгоряча, - его голос стал звучать увереннее, словно он справился со смущением. - Можешь не волноваться, свое слово я сдержу. Пацана твоего не трону, - он мгновенье помолчал, потом решительно добавил. - И Джека твоего - тоже. Живи с миром.
Он отвернулся и, подойдя к двери, распахнул ее, собираясь уйти.
- Поклянись! - резко прозвучал голос Кэрол. - Поклянись мне памятью Даяны! Поклянись жизнью своего друга! Клянись всем, что тебе дорого!
Остановившись, он обернулся.
- Тебе придется просто поверить. Я никогда не даю клятв.
- Поверить? После того, как вы убили Аманду?
Он растерянно моргнул.
- Какую Аманду?
- Нашу няню!
Он нахмурился, внимательно изучая ее взглядом.
- Мы не трогали вашу няню. Зачем мне ваша няня? - пожав широкими плечами, он снова отвернулся и шагнул за порог. - Там, в пакете, лекарство. Разотри ему грудь и спину и дай пару капель на язык. Через два дня он будет здоров. Всего хорошего.
Взгляд Кэрол внезапно наткнулся на стол. Лицо ее вытянулась от изумления, когда она увидела букет цветов и бумажный пакет, из которого выкатились фрукты. Поверх пакета сидел пушистый черный медвежонок с белым бантиком на шее.
- Подожди! Тимми!
Он резко замер на месте, словно только и ждал, когда она его остановит. Но в этот момент слабо запищал Джейми, и Кэрол, забыв обо всем на свете, повернулась к малышу и наклонилась, встревожено вглядываясь в горящее нездоровыми красками личико.
- Мама… - жалобно протянул Джейми и поднял дрожащие от слабости ручки, потянувшись к ней. Страдание отразилось на лице Кэрол, когда она оторвала мальчика от кроватки и осторожно прижала к груди. Прижавшись лицом к горячей щечке, она успокаивающе покачала его. Малыш снова затих, лишь дыхание его оставалось все таким же тяжелым.
Кэрол медленно повернулась и посмотрела на тихо стоявшего в дверях мужчину. Тот пристально разглядывал малыша.
- Что за лекарство? - хрипло спросила она.
- В аптеках такое не купишь. Народное средство, так сказать. Я сам его сделал. Не бойся, на себе и своем приятеле не раз проверял. Меня один бродяга научил… такой же, как я… Ведь для бездомных подхватить пневмонию - нечего делать.
- Из чего ты его сделал? - недоверчиво поинтересовалась Кэрол.
- Из чего не важно. Главное, что оно поможет. Впрочем, мое дело предложить, а ты смотри сама.
Кэрол медленно приблизилась к нему, не отрывая взгляда от его лица. И столько боли, страха и отчаяния было в ее покрасневших от слез глазах, что он невольно шагнул назад.
- Что я сделала тебе? Ты пришел и превратил мою жизнь в кошмар. За что? - дрожащим голосом проговорила она. Он недоуменно смотрел на нее.
- Ты хоть знаешь, что я пережила за эти несколько дней? Я одна со своими детьми, они - все, что у меня есть, а ты охотишься за нами! Тебе нравится травить одинокую беззащитную женщину, издеваться? Думаешь, я поверю тебе после всего? Ты пришел, чтобы обмануть меня, узнать, где мой сын!
- Если бы я пришел за этим, ты бы мне уже сказала, где твой сын… чтобы я не свернул шею ему, - Тим кивнул на малыша, которого Кэрол в ужасе прижала к себе еще крепче, попятившись назад. - Но я и без тебя знаю, где Патрик. Он со своим братом живет сейчас у учительницы. И если бы я все еще хотел его убить, он уже был бы мертв. Я сказал, что пришел всего лишь извиниться. И сказать, что тебе нечего бояться.
Кэрол продолжала недоверчиво изучать его взглядом.
- Если так… почему ты передумал?
- Ни ты, ни твои дети не виноваты в том, что случилось с Даяной. А еще потому, что, когда я был Тимми, я очень тебя любил, - он отвел глаза и отвернулся.
Не сказав больше ни слова, он ушел, а Кэрол, дрожа всем телом, в бессилии опустилась на стул.
Ночью Джейми начал задыхаться. Врачи не могли ему уже сбить жар. Ее малыш сгорал.
Понимая, что терять ей уже нечего, Кэрол в отчаянии отыскала в пакете пузырек со странной жидкостью и растерла ею горячее тело ребенка, а потом капнула в маленький ротик, пытаясь уверить себя, что Тимми незачем вредить этому ни в чем неповинному малышу. Она безумно боялась, но все равно сделала это. Она должна была что-то сделать, чтобы спасти своего мальчика. Положив рядом с ним игрушечного медвежонка, Кэрол укрыла ребенка одеялом и начала горячо молиться.
Через пять дней их выписали из больницы. Джейми был здоров. Он пошел на поправку с такой скоростью, что врачи были поражены. Воспаление прошло через два дня после того, как она, украдкой от врачей, начала применять лекарство, оставленное Тимми. Забрав Патрика и Криса от учительницы, Кэрол вернулась домой, измученная, но счастливая.
С улыбкой наблюдала она, возясь у плиты, как ползающие по ковру малыши ссорятся из-за красивого медвежонка, пришедшего по сердцу обоим. Патрик, усевшись перед телевизором, вырезал специальным ножом очередную фигурку. Его работы перестали быть неузнаваемыми и бесформенными, лишь отдаленно напоминающие то, что он пытался изобразить. Теперь Кэрол с гордостью выставляла фигурки в гостиной на специально отведенных для этого полках. Он продолжал усердно посещать кружок и заниматься резьбой по дереву. Кухня Кэрол была увешана изумительными дощечками для резки, которые он для нее сделал, он смастерил подставку для ножей, которая казалась Кэрол настоящим произведением искусства. У близнецов была целая коробка всевозможных деревянных зверушек, солдатиков, машинок, которые Патрик вырезал для них. Но особенно Кэрол гордилась двумя стульчиками, над которыми Патрик корпел целый месяц. Теперь у него был целый набор инструментов для работы, специальные краски, лаки. Кэрол часто помогала ему раскрашивать его изделия, получая от этого настоящее удовольствие. У нее лично была целая коллекция резных шкатулочек, которые сделал для нее Патрик, в которых она хранила украшения и всевозможные мелочи. Рамки для фотографий они не покупали, у них были только те, которые сделал Патрик. Полгода назад мальчик выставил свою работу на выставке, организованной школой искусств, и занял первое место. Теперь его работа хранилась в музее школы искусств. Патрик был ужасно доволен собой, а одержанная победа и признание его таланта подбавили в нем рвения. Он пытался скопировать свою коллекцию, оставленную у отца. А однажды среди его работ Кэрол обнаружила безобразного древнеиндейского идола, поразительно похожего на того, что когда-то привез ему из командировки Джек, только тот был из камня, а идол Патрика из дерева. Разглядывая фигурку, Кэрол заметила на спине идола вырезанную надпись. «Папе. С Днем рождения». И дата. День рождения Джека, на котором их не было. Кэрол поставила идола на место и больше его не брала. Это было слишком больно. А еще Кэрол стала замечать, что Патрик часто вырезал мужскую фигуру, пытаясь кого-то изобразить, но каждый раз выбрасывал и злился, потому что, видимо, у него не получалось сделать то, что он хотел. Но попытки он не оставлял. Как-то она нашла в его школьном рюкзаке деревянную фигурку, и лишь убедилась в своем предположении, кого именно хотел изобразить мальчик. Телосложение было выполнено почти безупречно, Патрик даже вырезал на фигурке одежду и раскрасил, покрыв сверху лаком - мужчина был в черном деловом костюме, в белой рубашке и тщательно вырезанном галстуке. Но вместо лица были приклеена фотография, вырезанная, скорее всего, из журнала. Это было лицо Джека. Наверное, у Патрика не получалось именно лицо. Кэрол с печальной улыбкой положила фигурку обратно в сумку. Вскоре на полочке появилась другая мужская фигурка, намного больше по размерам, чем фигурка Джека. Поняв, что делать фигурки людей маленькими слишком тяжело, он стал вырезать их гораздо крупнее. На полке красовалась великолепная мужская фигура сантиметров пятьдесят высотой, правда не раскрашенная и без лица. Патрик тщательно вырезал торс и сильные мускулы рук, в одной из которых его мужчина держал доску для серфинга. Кэрол без труда угадала, кто это. Патрику удалось удивительно точно изобразить фигуру Рэя. С лицами у него еще были проблемы, поэтому мальчик не стал рисковать, боясь испортить работу, и оставил пока Рэя в таком виде, решив, что возьмется за его лицо только тогда, когда будет обладать достаточным мастерством и уверенностью в том, что у него все получится. Но даже вот такой, не законченной, деревянная статуэтка выглядела великолепной. И Патрик, будучи очень придирчивым к своим трудам, впервые выставил человеческую скульптуру на полочку. Кэрол с радостью поглядывала на Рэя, красующегося своим роскошным телом в гостиной, уверенная, что придет время, когда Рэй обретет лицо, когда рядом с ним будет стоять она, Джек, и сам Патрик. А в том, с каким старанием Патрик работал над телом Рэя, тщательно вырезая каждый мускул, каждую линию, говорило о том, как восхищен мальчик его телосложением и втайне мечтает о таком же. Патрик с успехом занимался боксом, являясь любимчиком тренера и не допуская больше ошибок, как в секции восточных единоборств.
