НАЧИНАЯ С ПРАДЕДА ...

будет так. Это значит -  она не была в концлагере. Она теперь другой человек. 
А Нина плачет -  я теперь авм не родная -  вы все - Семенько,  а я - Семенко.

Когда приехали в Нижнегорск -  думали,  что дом разбомбили. Ан нет. Целехонек дом, да живут в нем другие люди. Вещей никаких не осталось -  даже матрасов нет. 
Дали им временно комнату, сходили  в милицию на прописку -  оказалось, Семен подлежит суду за плен в Германии.

Осудили на четыре года принудительных работ в Новочеркаск.
Прасковья опять взяла Нину за руку и поехала в Новочеркаск -  следом за Семеном.

Там сняли комнату,  четыре года никуда нельзя двигаться -  Семён отрабатывает,  женщины ждут его.

Потом их приютила станица Крыловская.
Краснодарский Край был благом - погода  не северная  и хлеба вволю.
Своего жилья не было - сняли времянку.
Семен вначале работы постоянной не имел -  после его обучили на нормировщика.
Нина закончила ремесленное училище, она была невысокого роста, худенькая,  и никто не давал ей её возраста.
Чтоб ы   поступить в ремесленное,  пошли на подлог, уменьшили ей годы на два - училась на отлично, но токарем работать не могла -  на практике повредила левый глаз, снизилось зрение.

В  пятьдесят первом году ей приходит письмо -  от Григория Жугана. Его сестра училась вместе  с Ниной  и показала ему карточку. Жуган захотел познакомиться.

Он служил во флоте -  сам из Днепропетровской области,  из села. Началась переписка.
Фотокарточки. Ласковые слова.
Демобилизация.
Григорий ехал домой мимо - заехал познакомиться.  Предложил Нине ехать с ним -  дома у него они поженятся.

Эх, надо было регистрировать брак в Крыловской -  и только потом ехать.
Какие уж там были обстоятельства,  ждать после подачи заявления  месяц  и ли еще  что-то другое -  Нина решила ехать.

Григорий привез Нину к своей матери. Матери она не пришлась ко двору.
У матери и его были другие планы.
Рядом,  через забор,  жила девица - Мария, одна в большом доме.
Родителей потеряла в войну,  и дом ей достался по наследству.
Мать ходила к ней   по вечерам в гости и всё уговаривала -  вот приедет мой Гриша,  я вас поженю.
Вдруг приезжает гриша -  вот моя жена Нина.
Мать чуть не в обморок - но сразу же  сообразила: расписаны?

Нет,  тут подавать заявление будем.

Ну, это еще увидим!
Гриша очень быстро устраивается на работу в Желтых Водах.
Он коммунист,  он после службы в Армии -  он стал начальником.
Ему некогда,  он приезжает в деревню оп воскресеньям -  и сразу назад.
Заявление подать некогда.
Нина  уже понесла -  видно живот.
Мать Григория её  понукает - подмажь  стены,   подои корову -  белоручка.
Тут приезжает в гости сестра Григория и узнаёт Нину - они вместе были в концлагере в Германии. Сестра рассказывает Грише и предупреждает,  что конец его карьере,  если кто узнает о Нине.

Гриша решает -  аборт  ,  и Нину - домой,  к её  маме.
Беременность уже шесть месяцев -  ребёнок живой,  но Гриша неумолим. Ни на посылает телеграмму -  Прасковья приезжает в село.

Гриша говорит -  я не виноват. Скрыла от меня   про концлагерь,  а надо было рассказать.
Гриша приводит бабку - сбросить ребеночка. Нина плачет - не согласна.
Нина просит Гришу -  но он неумолим. отвечает - Не проси,  у меня нет сердца,  у меня камень.

Прасковья забирает Нину и возвращается  в Крыловскую.
За это время Семен успел жениться - его жена Мария, учительница математики, тоже на сносях,  но родит на четыре месяца позже Нины.

Так вот и родились в Крыловской -  в  апреле -  Семенко Тамара Григорьевна и в сентябре 1952 года - Семенько Надежда Семёновна. Сёстры.

Бабушка  нянчила обеих,  но у Нины в Крыловской не было работы.

Мария требовала,  чтобы  Нина шла  и зарабатывала деньги,  как и они  с  Семёном. 
Мария хочет жить своей семьёй. 
И потерпеть немного она не  хочет, она скандалит с бабушкой Пашей, которая держит на руках её маленькую Надю., она ругается с Семеном.

Она учительница,  её уважают в школе,  а вы - кто такие? Мария любит кричать на Семёна - У тебя в жопе не кругло!
Конечно, Семён - не образец отличного мужа, он не умеет справляться по дому с мужицкими заданиями. кроме того,  все трое:  и бабушка Паша,  
и Семён, и Нина - они после пережитого в концлагере очень нервные. В скандалах их начинает трясти, ругаться им - противопоказано.
Бабушка Паша после соры плачет в уголке,  Нина уходит из дому, бродит по улочкам,  сидит у Алычки,  соседки. Семён стал выпивать, ищет успокоение на дне стакана.




Надю Мария кормит грудью,  а Тамару отняли от груди -  Нина   была далеко от дочери. Она устроилась сборщиком налогов,  ходила по хуторам.
На неё выпускали собак, платить налог  не хотели,  не пускали смотреть деревья,  считать курей.

Когда Тамаре пошел второй год, ясно было видно рахит. Кривые ноги,  живот - больной ребенок. Кто-то посоветовал уехать к Каспийскому морю - на промысел.
Если кормить ребенка красной рыбой -  ребенок поправится.
На промысле  рыбы много -  рабочим хватает.

Бабушка решает ехать на Кавказ. Пусть семен живёт своей семьей. Мария ждет второго ребенка. 
Она все больше сердится,  а ей расстраиваться нельзя. 


Прасковья   и Нина уезжают в Каспийск. Чудесный небольшой городок у моря.
Жители Дагестана добрые.
Они гораздо справедливее русских. Они приветливые и доброжелательно разговаривают с любым человеком.

Снимают времянку. Нина устраивается на промысел. 
Красную рыбу едят все - и Тома  тоже.
У Нины появляется подруга, Валя. У Валентины такой ж епо возрасту ребёнок,  мальчик Виталик.
Муж Вали  пьёт,  бьет её, гоняет её  с ножом и часто не пускает  ночевать.
Валя просит бабушку Пашу - пожить с ними в покое.
Бабушка паша идет к хозяину - за разрешением.
Хозяин - смеётся.Я тебе сдал времянку? Сдал.
Ты сама решай -  кто там у тебя живет.
Мне от тебя деньги больше не надо.

Валя живет с ними. Бабушка Паша нянчит детей - по воскресеньям девчата бегают на танцы.

Однажды  за ними увязался какой-то нацмен.  Гнался. Девчата заскочили во двор, но дверь закрыта. 
Очень напугавшись,  что нацмен спьяну полоснет кого-то из них ножом, они нырнули в четырехугольное отверстие для собаки  внизу двери.
Когда  Прасковья, заспанная и зевающая, вышла в сени,  они уже хохотали,  слушай ругань преследователя.

Позже  у Вали случилась большая беда - тяжелей  горя  и не бывает на свете.
Валя гуляла с Виталиком на руках.
А  в пятиэтажном доме с балкона кто-то уронил вниз гвоздь.
Этот распроклятый гвоздь упал остриём прямо в глазик ребенку.
Пока она кричала  и просила помощи,  второй глаз тоже вытек.
Мальчик остался слепым.
Валя пребывала в горе - она мысленно не могла смириться,  что её сын так сильно пострадал.
Танцы ушли в отставку. 
Бабушка Паша устроилась сторожем в школу.
Ей при  школе дали жильё. Нина устроилась секретарём в суд. Тома училась читать, ей  скоро в школу.
Сами не заметили,  как вытянулась девочка, выровнялись ножки. Что, был у ребенка рахит? Не может быть!

Пять лет -  это много,  спросите у какого хотите ребёнка.
Мне пять лет.
Я просыпаюсь в большой светлой комнате, раньше это был класс. Мамина подушка пуста,  мама уже давно ушла на свою работу.
Бабушка где-то там,  во дворе.
Когда только рассветает, бабушка метёт дорожки,  а  сейчас, когда солнце уже встало, она поливает из шланга клумбы. 
Мне нельзя без разрешения выходить во двор. Я осматриваю нашу комнату.  В углу великаном стоит трёхстворчатый шифоньер - мамина гордость,  
она очень хотела купить его и вот недавно шифоньер привезли. Три грузчика тянули его на предплечных ремнях. Квадратный стол накрыт белоснежной  скатертью, такой же
 белой, как простыни и пододеяльники - мама вываривает их в тазу.  На столе яблоко - это для меня.

Потолки высоко над головой - не то,  что в маленькой времяночке. Огромное окно зовет к себе.

Я  сползаю с высокой кровати, металлическая пружинная сетка недовольно скрипит,  и, прихватив  розовобокое яблоко, тяну тяжелый резной стул к окну.
Без  помощи этого стула мне не взобраться на широкий подоконник.
На подоконнике мне можно сидеть, глядеть в окно и ждать бабушку Пашу.
Здесь уже лежат приготовленные мамой для меня цветные карандаши  и альбом для рисования. Я люблю рисовать цветок на весь лист -  начинаю с маленького кружочка, это сердцевина.
Сердцевину обвивают шесть других маленьких кружков - а после ряды умножаются  и умножаются. 
Люда, дочка завуча из квартиры напротив нашей,  говорит,  что таких цветов не бывает. А я сама видела  и знаю,  что такие цветы называются маргаритки.
Только маргаритка обычно бывает одного цвета,  а я раскрашиваю  каждый ряд лепестков разными  оттенками, как мне хочется.
Что ж?  Это моя маргаритка,  и её крашу, как хочу.

Яблоко заканчивается  и я бросаю качан в  ведерко,  специально поставленное для меня -  в него должны попасть и обрезки, когда я режу бумагу, и кудрявые обрезки из точилки,  когда 
я точу сломанный карандаш.

Бабушку пашу еще не видно, она не дошла до последней клумбы под нашим окном.
Зато я вижу Люду.
Бабушка Люды уже открыла их дверь и вынесла маленький столик. Следом ковыляет Люда с маленьким же стульчиком.
Вот она усаживается и перед ней ставят гоголь-моголь.
Я знаю,  что это такое -  это сбитые с сахаром яичные желтки.
Люда в свои пять лет такая худая,  что это считают болезнью.
Гоголь-моголь -  это сладкое лекарство Люды, но она его не любит.   

Мне не интересно смотреть на Люду,  я знаю,  что будет дальше - это случается каждый день. Люда будет хныкать и отворачиваться от стакана. Её бабушка будет уговаривать  её  и 
силком вливать ей в рот ложку за ложкой. 
Пока я рассматривала  подружку, пришла бабушка Паша, поливает  цвет ына клумбе под нашим окном.
Я  быстрее дорисовываю свою маргаритку -  а раскрашивать её я буду завтра. Когда  я покушаю, меня выпустят во двор и мы с Людой пойдем в песочницу.

Бабушка приходит и рассказывает мне,  что сегодня первый день лета. И бабушке дают отпуск за проработанный год.
Отпуск - это когда не надо каждый день ходить на работу.
Завтра бабушка получит в кассе деньги за два месяца - эти деньги называются отпускные,  и мы с нею поедем на поезде  в Полтаву.
Мы поедем в гости к старшей бабушкиной сестре -  бабушке Наде.

Я выхожу на улицу озадаченная -  что взять с собой  в далёкое село,  кроме альбома и цветных карандашей?

Люда вытирает последние слёзы, оставшиеся после глотания гоголя-моголя,  и мы идём в песочницу.

Но сегодня песочница пугает нас - там лежит... змея.
Мы хватаем друг друга за руки, сжимая пальцы от страха,  и стараемся заглянуть за деревянный борт песочницы.
Змея на желтом мелком песке не шевелится, он нам все одно страшно.
Мы переглядываемся и и согласно   бежим домой. Мы знаем,  что змея - это опасно, даже рассматривать её   нельзя.

Обе бабушки идут посмотреть,  что же мы такое обнаружили в песочнице.
Бабушка Люды пренебрежительно кривит губы, она не верит ни Люде, ни другим детям, она - учительница.
Моя бабушка мне верит и взяла с собою швабру.
Оказывается, это сброшенная кожа. Нам начинают рассказывать,  как змея сбрасывает старую кожу  и тогда она беспомощная,  прячется в своей норе, пока не вырастет на ней новая чешуя.
но мне не интересно,  я ухожу домой собиратьб свои вещи в поездку.
Я