НАЧИНАЯ С ПРАДЕДА ...

Когда моя жизнь дошла до этой поры, когда  мой зять уже  не хотел быть моим старшим сыном,

а стал посторонним сорокавосьмилетним  мужчиной,  надевающим  женские  черные колготки сеточкой и атласную комбинацию на плечиках, 

тогда я вдруг почувствовала,  что непонятная мне сила влечет меня  к  истокам  моего рода.



Я  стала  смотреть вдаль века, прошедшего на моих глазах в прошлое,  и себе на удивление  я  там увидела  своего прадеда.

Как это произошло,  я не знаю  и объяснить этого не могу, но вдруг все сведения, которые  с самого детства  жили во мне подспудно,  по частям, стали

проявляться  во мне знанием.



Всплыло далёкое украинское село в Полтавской области -  Коновалово. Что-то изнутри подсказывает мне,  что это был район Гадячи - это слово я 
помнила с пятилетнего возраста, когда ездила с бабушкой Пашей в гости  в  далёкую Украину  и поезд  выстукивал своими колёсами прекрасную мелодию странствий от Махачкалы  и до самой Полтавы.
Но этой истории ещё не пришло время -  еще идет самобытное дореволюционное время России. 



Время за началом двадцатого  века. В селе Коновалово живет молодой мужчина Матвей Калиниченко.

Он берёт себе жену и у них рождаются дети .

Детей много -  старшая Надежда.

Потом мальчишки,  потом Ганна.

За ними родилась моя бабушка Паша, Прасковья.



Какие-то дети умирали, один мальчик утонул, рождались другие  дети. Имена не сохранились с памяти - разве что - Кесарий.
 Когда жена Матфея приближалась к тому,  чтобы получить звание матери-героини,  она умирает родами.

Дети остаются сиротами. Мачеху в дом Матвей не ведет.

Паше двенадцать лет. а матери уже нет.

У них полоска земли,  они обрабатывают её.

У них корова - они пасут её и запасают сено.

В поле работать трудно,  но и двенадцатилетние работают как взрослые.

Солнце жжет -  белый платок надвинут до самого носа, щеки тоже скрыты. Добравшись до дому,  Паша находит свои припрятанные тряпочки и

накладывает на них простоквашу -  обильно. Одна тряпочка на лоб,  две -  на щеки с захватом носа. Когда она засыпает,  старшая сестра Надя еще ворочает чугуны в печи.

Утром Паша умывается и опять белый платок прячет её красивый облик.

Черные брови колосятся.

Две косы спускаются ниже пояса. Кож ана лице белоснежная - ни пятнышка.

- Что ты делаешь себе, Паша, что ты такая белая? - пытают другие девчонки с обгоревшими носами.

- Что я могу делать?  Приду -  и валюсь с ног, спать. -  смеётся Прасковья.

Через какое-то время Ганна уходит в Киев -  в семью офицера, горничной. Перед революцией Ганна уезжает с этой семьёй в Америку.

Но ничего не известно про Ганну, даже неясно, какое у неё имя -  Анна  или,  может, так и написано в паспорте -  Ганна?



Вырастает Паша - выходит замуж за парня по фамилии Коврыгин.

Как они оказались в Крыму?  Как Коврыгин попал в Красную Армию?



Но брак их был зарегистрирован, детей не было,  и она становится вдовой красноармейца -  он погиб.



Тысяча девятьсот двадцатый год. Она остаётся в освобождённом  Крыму,  ей около 26 - 27 лет.



Теперь Нижнегорск. Небольшой посёлок в степи. Питомник - выращивают саженцы и рассаду.

Паша устраивается на работу в питомник, она имеет льготу на получение квартиры.

И тут она встречает своего второго мужа. Семенько Семен Юрьевич. Аферист.

Сделал из картофелины  печать, подделал справку и бежал из своей деревни в Крым.

Человек грамотный, бухгалтер.

Имел семью - но вынужден был скрыться, иначе  его могли арестовать,  а там могли и расстрелять.Что он сделал, яне знаю, может, это экономическое хищение, может, выпад против советской власти.

Его жена согласилась на его побег - она считала, пусть он будет жив,  а ежели убьют - она его все-равно потеряет.

Паше дана была роковая встреча с этим мужчиной. Она  выходит за него замуж - они получают квартиру.
Он получает должность главного бухгалтера,  а Паша не знает грамоты. Зачем она ему была нужна?


В  тысяча девятьсот двадцать пятом году рождается мальчик, Семенько Семен Семенович.
Бухгалтер гуляет. Говорит -  пошел на партсобрание,  сам уходит к вдове Марии.
Маленький Семён Семёнович еще лежит в пелёнках,   а   Паша следит за родным мужем.

Он - в хату до марии,  а она -  под окно.


Смотрит -  пятеро детей  за столом. Вот дети поели -  стайкой сиганули на печь.


Семён с Марией пьют водку, шипит   яичница  с салом, их закуска. Вот  двинулись в обнимку к кровати, свет погас.
Паша пошла домой.

Два дня лежит Паша больная, Семен приходит с работы -  еды нет, болеет жена.
На третий день семен взмолился:
- Паша, ну встань хоть как -нибудь,  яиченку  сотвори...
Прасковья поднимается на локте:
- А  что,  яичницы у мрии тебе не хватило?!

Тот и обомлел -  Откуда ты знаешь?

Паша рассказала всё,  что видела.
- И  ты окна не побила? 
- За то,  что не опозорила меня - не пойду туда никогда.

Не знаю,  ходил он туда или в другое место, но через три года  родилась девочка, отец назвал её Ниной.

В тридцать девятом году семён умер - кровоизлияние, упал с поезда.
Прасковья осталась одна с двумя детьми.

Рядом в Джанкое живёт родная сестра Семёна -  Федора.
У Федоры две дочери - Катя,  старшая,  и Шура, последыш через два года. Фамилия у Федоры - Захарченко.

Потом у Шуры вне брака родится девочка Оля,  сестричка моя троюродная, которая вместе со своими подружками будет гнобить меня в школе во втором классе.

Федора  характером своенравная,  она  не хочет родичаться с Пашей и детей её не считает племянниками.
Война их от ношения не изменила к лучшему.

В  сорок втором немцы оккупировали Крым. Пришли они и в Нижнегорск.
Были составлены списку для угона молодёжи на принудительные работы  в  Германию.
Это в Краснодоне сожгли "Черную биржу",  а  в Крыму заполняли эшелоны мальчишками и девчонками.

Семена внесли  в списки, ничего было сделать нельзя.

Паша  ездила к Федоре  в Джанкой. Дочки Федоры были погодки с её сыном -  Федора отправила их  в какое-то село , спрятала, так сказать, от угона.
Помочь племяннику Семёну Федора отказалась - надо было платить полицаю,  а Паше платить было нечем.
Катя и Шура остались в Крыму, Семён поехал в Германию.


Как это всё было?
Сколько раз рассказывала бабушка Паша  про  этот страшный этап.
Сейчас я думаю, что она настоящая  героиня, желающая положить душу свою за детей.

Как, наверное, метались её мысли и не могли найти выхода -  что делать?
Увезут  семнадцатилетнего сына -  он пропадёт там.
Завтра их  будут грузить в товарные составы -  уже завтра.

Но она нашла выход.

Выход необычный, выход сложный и даже странный.
Но так  она оставалась со  своими детьми.

Утром мальчишек гнали как гонят скот -  окружили полицаи, автоматы на взводе - собаки, немецкие овчарки рвутся с привези.
Родственники стоят на платформе,  прижатые охраной - а она рванулась -  кинулась к Семёну и Нину за руку тянула за собой.


Полицай попытался её не пустить - но она кричала - я добровольно еду -  вместе с сыном и дочкой!

Пропустили. Товарный вагон поглотил их всех, нижнегорцев.

Ехали больше десяти дней.

Несколько детей умерли в пути -  их долго не хотели снимать на станциях.

Кормили впроголодь,  воды мало -  жара, июнь.

Наконец вагонная дверь отъехала - Вормс.

Этот город поглотит троих крымчан  надолго - на три с половиной года. 
Их определяют в лагерь  и увозят  - за высокие заборы, з а     колючую проволоку, в бараки.
Переодевают в полосатые  костюмы - с черными цифрами номеров впереди и на спине.

Конечно, для Сени то,  что мать рядом с ним, это благо, одному ему этот плен было бы - не одолеть.
Но пострадала Нина - вместо школы  для неё уготовили деревянную подставку,  чтобы  она доставала до станка.
Утром конвой ведёт на работу - в цехах много обычных рабочих, немцев,  есть женщины.
Паша и Сеня становятся к своим станкам, Нина карабкается на свою деревянную лошадь - но когда увидели,  что дело у неё не идёт на лад ,

дали метлу, тачку -  подметать цех.
 Женщины приносят хлеб,  сыр,  платье для маленькой "киндер" - живут .
Сводки приходят редко -  но всё таки через немецких коммунистов приходят.
До сталинградской битвы пускали в город - но когда пошло наступление русского фронта -  режим усилился.
Внутренняя жизнь в бараке текла не менее интересно,  чем снаружи.
Немец из вооруженной охраны приглядел себе девушку из барака - Марию. Она черноволосая, с косой ниже пояса, бойкая.

У неё муж - приехали сюда вместе. Поженились перед самой войной -  да угодили в плен. Вечером немец из охраны приходит за Марусей - 
автомат наперевес,  она вроде вырывается, не хочет идти, он кричит - Шнель, шнель!
Муж пытается "напасть"  на немца - ребята держат.
Дверь закрывается  - сцена закончена. Муж матерится,  кто-то смеётся, ребята поют частушки.
Кто зашивает дырку на штанах, кто разводит костёр и греет чай.
Маруся возвращается черед пару дней, с нею никто не разговаривает. Она заваливается спать,  но на следующий день идёт в цех на работу.

Через пару недель мужа Марии вызвали и в барак он уже не вернулся. Ребята поговаривали,  что его увезли в другой лагерь.
Исчезла из барака и Мария -  куда забрал её немец, тут никто ничего не знал.
Так тянулось до наступления наших войск.
Фашисты планировали пленных расстрелять,  но вышло по-другому.
Гнали колонну с работы  и тут налетели самолеты  американцев,  стали бомбить. Охрана попадала  мордами вниз - а нашим что терять? 
Они стали бежать в лесок.
Бежала и Паша с детьми -  а детки-то выросли.
Уже не она им,  а они ей помогали бежать. Из одного лесочка пробежали в другой, более старый  и карабкающийся на взгорье.
Устали. Уже шли, тяжело дыша, и вдруг увидали избушку - то ли лесника, то ли охотника, живущего вблизи. 
В этой избе стали плечо к плечу -  и хотя плотно, но все поместились.

Как тяжело даже пересказывать эти события - как же было невыносимо трудно их пережить?

В избе стояли долго. Стемнело.  Дрожала от бомб земля. Кто-то в темноте вскрикивал - Господи,  спаси нас!
На рассвете их нашли американские солдаты.
Попали из огня да в полымя.  Так хотели,  чтобы пришли советские войска - нет, не повезло.
Американцы тоже поселили всех за колючую проволоку.
Проверяли каждого -  кто ты и что ты?  куда желаешь выехать?
Одна девушка уехала   с  французским пленным  в Гасконь,  ей разрешили по заключению их брака.
Несколько русских пленных решили ехать в Америку.
Основная масса людей желали вернуться на родину, домой.
Это желание не приветствовалось.
Прасковья сама и детям внушала -  не соглашаться ни на какие приманки, ничего не подписывать - только   домой.
Шесть месяцев их держали в американском лагере,  потом передали русским.
Тоже проверка -  но тут свои -  ждали. Наконец поехали, поезд  был пассажирский. Дети на верхних полках спят. Домой.

На русской территории  по справкам из немецкой системы выписывали паспорта.  Очереди. Когда паспорт давали в руки - счастливца просто выталкивали  от стола  и толпа налегала на паспортистку.
Нину вытолкнули и она попала в руки к брату. Семен прочитал паспорт - там написано Семенко Нина  Семеновна.

Прасковья поняла - пропустили мягкий знак,  у немцев мягкого знака нет   - и  что теперь делать? Назад толпа не пустит.
Семен  объясняет - Пусть