Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

другим гражданам, ему могут выдать документы для проживания на всех, либо определённых планетах. Ты сам получил такие, несмотря на длинный список преступлений.
— Если бы в этом не был заинтересован твой коллега Понпо, меня заперли бы в резервации. Мы договорились — он делает мне документы, а я исчезаю с Рагода, и никому не рассказываю о событиях на корабле йкутса. А офицер получает внеочередное звание.
— Понпо — смышлёный нганец, — проворчал Арага. — Он быстро сориентировался и занял моё место на корабле.
— Ты рассказывал о своей опасной работе на службе, — напомнил Тго.
— Иногда резервации покидают кровожадные твари. Как правило, за ними горы трупов и другие преступления. Их отлавливают и возвращают на родную планету, либо помещают в миры с более тяжёлыми условиями проживания. Вот таких зверей я задержал больше сотни. Поэтому я горжусь своими, как ты называешь, подвигами.
— Значит, мой товарищ защищал мир и покой в государстве, и он настоящий герой, — произнёс Тго без иронии. — Тебе действительно есть чем гордиться.
На одном из перекрёстков стояли парни, на стене пристававшие к незнакомцу. Они были увлечены разговором и не обратили внимания на проходивших мимо товарищей. Либо не хотели замечать, ведь за чужака вступился дядя Эг. А ещё с хакаши шёл бывший офицер стражей. Хотя он двурукий и без доспехов, но в Тэ с уважением относились к полученным в бою ранам солдата.
Город нганцев непохож на поселения других рас галактики. У каждого народа свои особенности, проистекающие от условий их развития и эволюции. Так, астудиане видели не совсем то, что, скажем, эонии или ишими. Обычно раса вырабатывает свой архитектурный стиль и в соответствии с ним производит застройку. Нганцы наслаждались объёмами, как, например, другие расы живописью, которой у четвероруких вообще нет. Зато они коллекционировали статуэтки и необычные камни. Ещё особенность — их город был почти одноцветным. Глаза нганцев не видели красок, а различали лишь светлое и тёмное. Древние мастера старались оттенками разнообразить фасады, и это у них неплохо получалось.
Пожалуй, невозможно придумать фигуру, которой не было бы в крепости, а также их различных сочетаний. Каждая постройка — шедевр. Поэтому Тго обратил внимание на сооружение, явно выбивавшееся из общего архитектурного ансамбля. Оно было одноэтажным, негармоничным, асимметрично-плоским и окрашенным в несочетающиеся цвета, а оттого казавшимся уродливым.
— Что это? — Тго указал на постройку. — Технологическое сооружение или склад?
— Это особое место, — произнёс Арага и отвернулся.
Тго почувствовал — товарищ не желал обсуждать сооружение.
— Те, кто знаком с древнейшей историей, — сказал Арага погодя, — надеются на возвращение йогрян, чтобы те освободили наш мир от йкутсов. Я тоже не считаю эллипсоидов богами. Скорее, как раз они зло.
Когда мы познакомились ближе, я понял, что не ошибался в своих предположениях. Тго, в критической ситуации ты вёл себя мудро, не проявлял излишней агрессии, только защищался. Услышав твой рассказ, я решил во всём разобраться и пошёл с тобой к йкутсу. Ты хотел помочь другу, а Озо лгал, пытался нас рассорить и стравить. По-моему, тут всё очевидно.
Тго хорошо помнил тот эпизод и кивнул.
— Я считаю, — продолжил Арага, — ты не случайно появился в нашей галактике. Пришло время перемен. Поэтому йкутсы так боятся тебя.
— Ты уже говорил. Но я никому не угрожаю. Я лишь хочу найти эония, обещавшего помочь мне вернуться домой.
— Но йкутсы этого не знают и будут охотиться на тебя. Ведь ты убил одного из них. Такого боги не прощают.
К обители старейшин Арага водил товарища разными маршрутами. Он желал показать Тго город, в котором прошла его молодость. А сам вспоминал те времена, наполненные для него особым смыслом. Он рассказывал товарищу отдельные эпизоды, и в воображении Тго улицы крепости оживали.
В Тэ ничего не изменилось, и не прибавилось населения. Но всё познаётся в сравнении. Раньше Араге казалось — город был наполнен жизнью. А сейчас, после смерти отца и возвращения из других миров, крепость выглядела такой пустой и заброшенной, что у него щемило сердце.
— Арага, я не видел в Тэ ни одной женщины, — Тго был удивлён этим фактом.
— Их здесь нет, и никогда не было.
— Это город мужчин? — удивился Тго. — А где живут ваши жёны и матери?
— Мы обычно не рассказываем чужакам о себе. Образ галактического стража должен быть непререкаем и чужд сентиментальности.
— Если считаешь, что я недостоин, то ничего не говори. Я ценю традиции. В них заложено нечто важное для тех, кто их чтит.
Арага молча прошёл до конца переулка. Возможно, в других условиях он не стал бы откровенничать. Но Тэ особый город. Оживавшая память будила в нём дремавшие эмоции и развязала язык.
— Я могу кое-что рассказать тебе о нганцах. Это не секрет, просто у нас не принято говорить на подобные темы. Особенно с чужаками. Ойны, матери наших детей, живут в лесах или в горах. Так повелось с глубокой древности, когда предки вели борьбу за выживание. Самая ценная добыча — женщина, которая родит много воинов. Поэтому их прятали. Материнские поселения — токоли, хорошо замаскированы, и их трудно отыскать. А ещё они охраняются.
— Как же вы встречаетесь?
— В середине весны и в начале осени устраиваются праздники Умбы. В эти дни готовые родить нганки покидают токоли. Они идут по лесу и от понравившегося шуши зачинают ребёнка. Так девушки становятся ойнами.
— Кто такие шуши?
— Если дословно — самец. А в цивилизованном значении — мужчина, способный к деторождению. После акта любви ойны возвращаются в токоли и там рожают. Когда мальчику исполняется восемь лет, он на следующем празднике уходит от матери к отцу в город, где воспитывается как мужчина. Но и в тайных поселениях дети обучаются. Чтобы покинуть токоли, мальчик должен пройти испытание, лишь тогда ему разрешат отправиться к отцу.
— А чему там учат детей?
— Наша культура воспитывает воинов. Поэтому с молодости должны быть привиты определённые навыки, которые могут пригодиться на службе. Мальчиков обучают сражаться в лесу по заветам предков. Это трудная наука, но она необходима, чтобы галактический страж мог выжить в любых условиях. Потом возвращаться к азам уже не будет времени. Отцы учат прошедших испытание сыновей математике, истории, как пользоваться оружием, управлять кораблями и нести службу на разных планетах.
— Значит, ваши ойны ничему не учатся?
— Их готовят быть матерями, рассказывают, как выживать в токоли и лечить. Поверь, это непросто. Я сам вырос в одном из таких поселений.
— Арага, нганцы живут только на Астуде?
— Что за вопрос?
— Стражи поддерживают закон на тысячах планет Федерации. Неужели здесь рождается такое количество бойцов?
— Логичный вопрос, — кивнул Арага. — Я и не думал об этом. Ты помогаешь мне смотреть на мир другими глазами. Нганцы действительно живут на разных планетах. После образования Федерации боги расселили наших предков по галактике.
— Имеются в виду йкутсы?
— У нас нет других богов. От коллег я слышал о трёх планетах, заселённых нганцами. Но их может быть и больше. Просто со мной служили воины из тех миров. Насколько мне известно, не на каждой планете ойны могут рожать здоровых детей. А в армии жёсткий отбор по физическим, психическим и моральным качествам. Те, у кого развит интеллект, проходят дополнительное обучение и становятся офицерами. А не прошедшие тесты идут в рядовые. Но они довольны. Ведь на родной планете делать нечего. Тут никто не ждёт возвращения солдата после службы. Из армии увольняют нарушителей, обвинённых в несоответствии требованиям устава. Они не имеют средств и предпочитают доживать в колонии, а не возвращаться на родную планету, где их осудят. А бойцы, получившие серьёзные ранения, как я, находятся на государственном обеспечении.
— У вас мужчина — либо воин, либо никто. Иного просто не дано. А женщины только рожают в примитивных условиях.
— Так принято, и нас устраивает, — отрезал Арага. — Но наша жизнь гораздо разнообразнее, чем ты представляешь. Ещё есть уникумы с выдающимися физическими способностями. Их отбирают в спортсмены, и они сражаются на ринге с бойцами других рас. А воины путешествуют по всей галактике. У них интересная жизнь.
— Что ждёт ребёнка с врождённым дефектом? А также тех, кто не прошёл испытание в материнском поселении? Их убивают?
Арага не сразу ответил. А заговорил, лишь свернув в следующий переулок.
— Тго, я не знаю всех деталей. Эти проблемы решают ойны. Но я слышал: слабых мальчиков кастрируют, чтобы те не давали хилое потомство. У меня был друг в детстве. У него голова работала лучше, чем у старейших. Парень в шесть лет находил решения в таких ситуациях, когда даже главные ойны терялись, а его предложения устраивали всех. Говорили, у него какой-то дар. Но мальчик два раза убивал диких собак, которых должен был обогнать, но не смог. А значит — испытание не прошёл. Мама говорила — его кастрируют, а потом он останется жить в тайном поселении. Я видел таких нганцев. Их называют хухуши. Они выполняют тяжёлую работу без права выхода из токоли. Да и куда им идти? Тут они умрут от голода. А сами в лесу не проживут. Ойны никого не пускают на свои территории.
— Как мальчики находят отцов? Вы же в первый раз встречаетесь, когда вам исполняется восемь лет.
— Видишь? — Арага приподнял медальон, который носил на груди. — Это фахши — символ моей семьи. По нему мы узнаём родственников по мужской линии. Отец даёт фахши матери, а та вешает его на шею новорождённому. На второй день праздника Умбы мальчиков, прошедших испытание, приводят в город. Они идут мимо воинов и внимательно рассматривают медальоны. Так семьи объединяются.
— А если отца нет на церемонии?
— Отсутствие на Умбу без уважительной причины — это позор. К такому шуши больше не подойдёт ни одна нганка. А они внимательно следят за судьбами детей. Если мальчик вернётся в материнскую токоли, с него снимут фахши и отдадут на воспитание другому мужчине. А об отце, который пренебрёг своим долгом, узнают во всех городах. Если он офицер, его разжалуют в рядовые без права роста по службе. А солдата переведут в опасный регион, где он быстро умрёт. Я не встречал таких идиотов.
— А если отец погиб?
— Об этом будет известно в городе, куда воин прилетал на праздник. Сын узнает о подвиге отца и будет им гордиться. Большая честь иметь такого папу. Он сохранит фахши, а воспитает его дядя как родного сына.
— Но ойна ведь может не зачать ребёнка на празднике. Что с ней будет?
— Я незнаком с традициями токоли, и не знаю этих подробностей.
— У тебя есть сыновья?
— Трое, — не без гордости ответил Арага.
— А где они?
— В токоли на этой планете. Им ещё нет восьми лет.
— Тебе сообщали о рождении детей?
— Да. На празднике Умбы. У меня есть и дочь. Она родилась второй. Но девочкам не дают фахши, а без них не определишь родство.
— Арага, когда ты будешь встречать первого сына?
— Следующей весной.
— Значит, ты молодой отец?
— У нас есть слово шуен. Это мужчина, который готовится стать воспитателем сына.
— Где будет расти твой ребёнок?
— Моя жизнь изменилась после увольнения. Если бы я был на службе, то сына забрал бы в эфаши — семейные поселения