Где я, там смерть. Глава 15.

плакать. Поспешно написала три письма. Поколебавшись, сунула в карман сумки фотографию Рэя, на которой он мыльной пеной пытался прикрыть свою наготу, когда они дурачились в ванной. На этом снимке он был как живой, такой, каким был на самом деле - озорной, веселый, красивый, с улыбкой и взглядом мальчишки. И счастливый, каким никогда не видела его Кэрол, пока была жива Куртни. Ей было горько от этого его счастья, которое в ее глазах казалось кощунством по отношению к Куртни, оттого, что она сама испытывала радость и что-то, похожее на счастье, в его объятиях, забывая обо всем, даже о своей покровительнице, предаваясь этой греховной постыдной любви. Наверное, не раз перевернулась в гробу несчастная Куртни, когда они со счастливыми стонами содрогались в объятиях друг друга на вершине наслаждений, она, ее воспитанница, в преданности которой не было ни у кого сомнений, и он, обожаемый, любимый муж, за которого она, Куртни, отдала свою жизнь. Предатели. Кэрол была уверена, что они за это поплатятся, оба. И Элен тоже вертелась в гробу оттого, что ее дочь, которую она ненавидела всю свою жизнь, наслаждается любовью мужчины, которого она всегда считала своим, не смотря ни на что, и которого любила с раннего детства и до последнего вздоха. Вот какая она, жизнь. Две женщины, две вечные соперницы, безумно любившие его, так и не добились его любви, они умерли с этой любовью в сердце, так и не став счастливыми. А его любовь досталась ей, какой-то девчонке, дочери одной и воспитаннице другой из этих двух женщин. Любовь, которую она не могла принять. Которую отвергнет, причинив боль, которую он всю жизнь причинял Элен и Куртни. Можно было бы назвать это возмездием, отмщением за мать, за Куртни, если бы она делала это с намерением отомстить, наказать, а не по необходимости. Но то, что она причинит ему боль, мучило ее. Она искала утешения лишь в том, что тем самым спасает ему жизнь. Проклятая жизнь. Почему всегда все так сложно, почему приходиться делать что-то, что рвет сердце, ломает, заставляет страдать, чему противится все в душе?

Она думала так, смотря на кольцо, которое он ей подарил. Чтобы доставить ему удовольствие она уступила его просьбе не снимать кольцо с пальца, а он с радостью называл ее своей невестой и говорил, что они обручены. Она не позволяла себе об этом думать, но знала, что в глубине души ее зародилось желание, чтобы было именно так. Она бы хотела обнять его и прошептать ему «да», и никогда не снимать это кольцо. И она стыдилась того, что было у нее в душе, стыдилась этого робкого желания быть с ним. Стыдилась того, что поддалась его чарам, потеряла голову, позабыла о совести и долге. Того, что протянула руку к запретному, чужому, позволила вожделению затмить ее любовь и преданность Куртни, и даже горе, о котором забыли оба, и она, и он в порыве своей страсти.

Сняв кольцо, Кэрол положила его рядом с другими украшениями из бриллиантов, которые он ей подарил в честь их «обручения».

- Прости меня, - шепнула она и закрыла коробочку, обтянутую бархатом. - Ты подаришь это кольцо какой-нибудь другой женщине, которая примет его без сомнений и угрызений совести… у которой не будет мужа, способного сломать и отнять твою жизнь…

Многое бы она отдала ради возможности взглянуть на него еще раз, хотя бы одним глазком и издалека, прежде чем уехать. Мысли о Джеке она вообще не подпускала к себе. В этот момент она ненавидела его, как никогда.

Только из-за его эгоизма и упрямства она вынуждена уехать. Если бы он согласился с ней расстаться, она могла бы остаться. Ведь пророчество Габриэлы говорит о том, что Джек в опасности только в том случае, если она рядом с ним. Но ведь можно же было жить в одном городе и не быть «рядом». Город большой. Все, что нужно - всего лишь расстаться, отелить свои жизни друг от друга, и жить дальше, каждый по-своему. Но Джек не из тех, кто идет на компромисс. Он всегда гнет свое, гнет, пока не сломает. Ломает всех и вся, но неужели на свете нет ничего и никого, способного сломать его?

Кэрол была полна решимости. И не только желание спасти Джека и Рэя от своего пагубного проклятия двигало ею. Она не хотела больше подчиняться Джеку. Все в ней взбунтовалось против него. Он не сломает ее, как других, потому что она сильная, сильнее его. С каждым новым ударом судьбы ей всегда казалось, что она не переживет, не выдержит. Но она все еще жива. Все умирают вокруг, а она живет. Страдает, но живет. Живет, похоронив Эмми, Мэтта и Куртни. Ей хватило сил это пережить. Что есть Джек Рэндэл и его пинки по сравнению с этими сокрушительными ударами и незаживающими, слишком глубокими ранами, нанесенными ей жизнью? У нее осталось два слабых места, по которым он мог ее ударить - Патрик и Рэй. От Рэя она уже отказалась во имя его жизни, а за Патрика готова была бороться. Она будет драться за него так, как любая мать за своего ребенка, будь та мать человеком, животным, птицей - за своего детеныша все сражаются на смерть, ведомые инстинктом, который сильнее инстинкта самосохранения - инстинктом материнства. Она бросала Джеку вызов, как сказал бы Рэй, и знала, что Джек его примет. Она уезжает, но на этом все не заканчивается, а только начинается.

Отныне только Патрик важен, в нем смысл ее жизни. Он есть ее жизнь. Он - единственное, что у нее осталось, и она не позволит Джеку отобрать у нее и его. Иначе зачем, для чего тогда жить?

Без малейших колебаний Кэрол покинула квартиру Рэя, стараясь больше о нем не думать и, взяв такси, поехала к указанному Касевесом месту встречи с его помощником. Увидев Дебору Свон, которая решительно направилась к ней, заметив, как девушка вышла из машины, Кэрол застыла на месте от удивления.

- Здравствуй, Кэрол, - сухо и сдержано поприветствовала Свон. - Пойдем.

Прочитав на лице девушки сомнение, она улыбнулась.

- Разве Касевес не сказал тебе, что тебя буду здесь ждать я?

- Нет, не сказал. Но как так получилось…

- Я сама вызвалась помочь.

- Сама? Но почему? Зачем тебе это? Разве Касевес тебе не объяснил, что Джек…

- Может рассердиться, если узнает, что мы тебе помогли от него сбежать? Знаю. Только Рэндэл мне не указ, что хочу, то и делаю, и не собираюсь спрашивать у него на то согласие. Пойдем.

Она повела Кэрол за собой. За углом стояла припаркованная машина, ключи от которой Свон ей вручила со словами:

- Сначала поедешь на машине как можно дальше, а уж потом в каком-нибудь городе сядешь на самолет. Так тебя труднее будет вычислить.

Они сели в машину, где Свон передала ей документы на другое имя.

- Насчет документов не волнуйся, придраться не к чему, Касевес ведь хлопотал, проще говоря. Смело предъявляй и не робей. Единственное, не забудь свое новое имя. В багажнике канистры с бензином, чтобы тебе лишний раз не светиться на автозаправках, и еще я припасла еды, так что езжай вперед и не останавливайся нигде до ночи. Переночуешь в каком-нибудь мотеле, там разберешься.

Кэрол молча слушала ее, тоскливо смотря в пространство перед собой. Казалось, она не воспринимает ничего из того, что говорит ей Свон, погрузившись в свои мысли. Женщина одернула ее и внимательно заглянула в глаза.

- Ты все поняла?

Кэрол кивнула, не в силах вымолвить ни слова. На лице Свон вдруг отразилось сочувствие, даже жалость.

- Я понимаю, что это нелегко, но ты должна уехать, - проговорила она. - Мы с Касевесом сделаем все, чтобы Джек тебя не нашел. И Патрик скоро будет с тобой. Дай нам на это только немного времени. Я лично тебе обещаю, что сын будет с тобой, слышишь меня? Не надо только плакать. Я ненавижу слезы.

- Я не плачу, - спокойно отозвалась Кэрол, смотря на нее сухими, но до боли печальными глазами, переполненными отчаянием. - Я верю тебе, Дебора. Я знаю, что на тебя можно положиться, что ты сильная женщина, которая всегда всего добивается. Я очень благодарна тебе за то, что ты мне помогаешь. Спасибо. Я у тебя в долгу. И… я умоляю тебя, верни мне сына.

- Я же дала тебе слово. Уезжай спокойно и думай только о том, как улизнуть от мужа и понадежней спрятаться. Устраивай свою новую жизнь, обосновывайся, а там и сынок твой к тебе присоединиться.

- Я еще хотела тебя попросить об услуге. Вот два письма. Одно Джеку. Ты не могла бы как-нибудь не заметно его подбросить ему, ну, хотя бы под дверь дома. Попроси какого-нибудь прохожего мальчишку, чтобы тебя не заметили. А вот второе. Это в Лос-Анджелес, для моего друга. Здесь написан адрес. И это очень важно. Нужно, чтобы он его прочитал, обязательно, и как можно быстрее.

- Ладно, давай сюда свои письма. Сегодня же отправлю в Лос-Анджелес своего личного курьера, доставит он твое письмо ему прямо в руки, - Свон взяла письма. - Не забудь надеть парик и темные очки. Ну, кажется все. Пора прощаться.

- А все же, - тихо сказала Кэрол, пристально смотря на нее. - Кроме деловых отношений, нас ничего не связывало, Дебора. Почему ты берешь на себя такой риск и такие заботы, помогая мне?

- Ты права, нас с тобой ничего не связывает и на твои проблемы мне глубоко наплевать, - напрямик и в упор сказала Свон, испепеляя девушку тяжелым взглядом. - Я помогаю не тебе.

- Не мне? А кому же?

- Тому, кого ты губишь. У тебя нет сердца и совести, девочка. Ты играешь мужчинами и их жизнями, как марионетками, стравливаешь их и забавляешься, наблюдая за тем, как они из-за тебя грызутся. Так нельзя. Убирайся отсюда подальше и не возвращайся, никогда. Только ради того, чтобы ты не вернулась, я вырву у Рэндэлов твоего сына и верну тебе. А за это потребую с тебя обещание никогда сюда носа не показывать и никогда и ничем не напоминать о себе Рэю.

- Рэй, - чуть слышно выдохнула Кэрол. - Вот из-за кого ты идешь на такой риск… Ты его любишь?

- Да, люблю. Так люблю, что тебе не понять, потому что сама ты не способна на такую любовь. Ты привела его к краю пропасти, а я его оттуда отведу. Такой мужчина не должен страдать и погибнуть ради твоих забав и твоего тщеславия. Уезжай, Кэрол. Я не желаю тебе зла, я тебе помогу, но сюда, в город, к Рэю я тебя больше не подпущу.

- Я не забавлялась и погубить его не хотела. Поэтому я и уезжаю, разве ты не понимаешь? Я хочу, чтобы у него все было хорошо, чтобы он был счастлив…

- У него все будет хорошо, и он будет счастлив. Я о нем позабочусь.

Кэрол с легкой печальной улыбкой смотрела на нее, чувствуя, как глаза наливаются слезами.

- Это хорошо. Он мечтает изменить свою жизнь, хочет семью, детей, любви, настоящей, искренней. Думаю, лучшей женщины, чем ты, ему и пожелать не надо. Ты красивая, сильная… одного типа с Куртни. А он привык к тому, чтобы такая женщина была рядом. А ты… если верить слухам, не могла найти счастья с мужчинами. Не любила их. А Рэя… вот так сразу полюбила, так сильно?

- Просто я никогда раньше не встречала таких мужчин, как он, - сухо ответила Свон. - И действительно никогда не любила по-настоящему, так, как полюбила его. Он забудет тебя. И он будет моим. А ты правильно заметила, что я всегда добиваюсь своего.

Кэрол отвернулась и посмотрела в лобовое стекло, чтобы скрыть от нее застилавшие глаза слезы. Она все еще пыталась удержать на губах улыбку. Разве не должна она быть рада тому, что Дебора Свон, эта сильная умная женщина, так предано любит Рэя? Она поможет ему в бизнесе, защитит от Джека, станет поддержкой и опорой. Она не такая суровая, как Куртни,