Где я, там смерть. Глава 6.

- Какая разница, Рэй?

- Большая, Кэрол. Ответь мне. Пожалуйста.

- Как мужчину, которого любит Куртни.

Он поцеловал через одеяло ее колени и поднял к ней засиявшее улыбкой лицо. Кэрол испугалась, подумав, что сказала не то, что нужно было. Задергав ногами, она скинула с колен его руки и отодвинулась.

- Кэрол, - прошептал он, - если бы ты захотела, я бы мог стать тебе таким мужем, который тебе нужен. Не таким мужем, каким я был Куртни. Нет. Я бы никогда тебя не обидел, не предал, чтобы ты обо мне сейчас там не думала. Я бы так тебя любил… и Патрика. Я бы жил только для вас.

- Рэй, я тебя знаю, ты дал бы фору и Казанове, и Дон Жуану! Ты никогда не сможешь быть хорошим мужем, ни для кого. Так что не глупи и забери заявление, потому что вряд ли найдется женщина, которая будет тебя терпеть, как Куртни!

Уголки губ его обижено опустились, но Кэрол это абсолютно не тронуло. Обмотавшись одеялом, она сползла с кровати по другую сторону и встала. С облегчением она увидела, что он тоже встал. Подойдя к двери, Кэрол открыла ее и замерла, недвусмысленно смотря на него. Он медленно подошел, высокий, стройный, гибкий, с обнаженным мускулистым торсом. Как это случалось с ней довольно часто, Кэрол вновь невольно подумала о том, какой же он все-таки привлекательный. Эти мысли всегда сопровождала какая-то тихая грусть, но сейчас Кэрол почувствовала только злобу. Она ненавидела весь мир. И всех мужчин.

- Я знаю, ты злишься на меня и осуждаешь за мою любовь, - тихо сказал он.

- Осуждаю? - она ухмыльнулась. - Да я тебя ненавижу за это, ты слышишь - ненавижу!

Схватив его за руку, она со всех сил рванула его к двери и, толкнув в спину, выставила из комнаты и захлопнула дверь.

- Сволочь, - простонала она и опустилась на пол, беззвучно расплакавшись от обиды и боли за Куртни. Подумать только, он желает смерти Куртни только ради того, чтобы удовлетворить свою похоть! Лучше сам пусть сдохнет, скотина! И действительно, сразу всем полегчает. По крайней мере, ей и Куртни - точно.

Утром Кэрол поехала в больницу к доктору Тоундсу.

Он приветливо ее встретил, но его взгляд сразу не понравился Кэрол, она не могла понять, чем именно, но тело ее забилось в нервной дрожи. Он посмотрел на нее только один раз, а потом стал прятать глаза.

Кэрол замерла на стуле, чувствуя, как безумное отчаяние и панический страх заползают в ее сердце.

«Нет, нет, нет! Только не это! Господи, умоляю! Хоть раз в жизни, откликнись на мою мольбу!», - кричала она про себя.

Доктор бросил на нее взволнованный взгляд.

- Господи, вы побелели, как снег! - он, едва опустившись на стул, подскочил и бросился к шкафчику, открыл его и стал что-то торопливо искать. - Джек вам уже сказал, как я понимаю? Не нужно отчаиваться, медицина в наше время может творить чудеса! Главное, не нужно сдаваться.

Он подскочил к ней и протянул какие-то таблетки.

Кэрол невидящим взглядом уставилась на его раскрытую ладонь.

- Что это?

- Это успокоительное. Выпейте, - он другой рукой протянул ей стакан с водой, но девушка вдруг закатила глаза и рухнула со стула на пол.

- Боже… - простонал доктор и, поставив стакан и отбросив таблетки, поднял молодую женщину с пола и аккуратно положил в большое кожаное кресло в углу кабинета. Веки ее дрогнули и приоткрылись. Доктор взял тонкое запястье и замер на мгновенье, прислушиваясь к пульсу.

Когда у Кэрол окончательно прояснилось в глазах, она увидела, что он склонился над ней со шприцом в руках.

- Что вы делаете? - прошептала она.

- Вам полегчает, - отозвался он и уверенно ввел иглу в вену на ее руке. - У вас неравномерный и слишком редкий пульс. Сердечными заболеваниями не страдаете?

- Как вроде… нет.

- Проверьте сердце, обязательно, - прижав кусочек ваты к месту укола, он как-то нервно и неестественно улыбнулся. - Посидите так чуть-чуть, не вставайте. Вам сейчас станет легче.

Он отошел и выбросил использованные шприц и ампулу в урну.

- Так он вам не сказал, - проговорил доктор. - Мы говорили с ним вчера, и я подумал… впрочем, не важно.

- Что с ним? - прохрипела Кэрол.

- У него плохая кровь.

- Насколько… плохая?

Доктор помолчал.

- Ему нужно будет лечь в больницу. Я не могу сказать, на сколько. Но я постараюсь ему помочь.

Он снова подошел к девушке, захватив с собой стул, и сел напротив нее. Внимательно посмотрев ей в глаза, он твердо проговорил:

- И вы должны ему помочь. Вы должны его поддержать, вы понимаете? Нельзя, чтобы человек отчаивался. Когда пациент теряет надежду, мы, доктора, становимся бессильны. Нужно сопротивляться болезни, бороться с ней, только тогда ее можно победить. А тот, кто сдается, тот и проигрывает.

Доктор задумчиво разглядывал свои руки, опустив взгляд, чтобы не видеть глаз девушки, потому что смотреть в них сейчас было невыносимо.

- Я давно наблюдаю Джека, еще с детства. Я знаю, что, кроме вас, его не кому поддержать. И вы должны мне помочь. Я буду лечить его тело, а вы возьмете на себя его душу, то, что у него вот здесь, - он коснулся ладонью сердца. - А там сейчас такое твориться… сами понимаете. Так что…

- Я поняла вас, мистер Тоундс, - Кэрол встала и выпрямилась. - А теперь… я могу идти?

- Я вызову для вас такси, я боюсь отпускать вас в таком состоянии.

- Мне уже лучше.

- Вы очень бледны. У вас белые губы. Пожалуйста, не возражайте мне, - сев за стол, он снял трубку и заказал такси.

Поблагодарив его, Кэрол покинула кабинет и вышла на улицу. Отвернувшись от прохожих, она прижалась к холодной стене здания, и беззвучно разрыдалась, не в вилах больше бороться с отчаянием и болью.

Чьи-то руки мягко оторвали ее от стены и развернули. Кэрол увидела перед собой доктора Тоундса.

- Я хотел убедиться, что вы благополучно сядете в такси, - он отвел взгляд от ее искаженного горем лица. - Все будет хорошо. Джек сильный человек, очень сильный. Главное, чтобы он не утратил желание бороться, и тогда он победит. Ведь он всегда побеждает, верно?

Девушка слабо кивнула, пряча залитое слезами лицо.

- А теперь успокойтесь. Не надо плакать. Все не так плохо, уверяю вас. Ваш муж подлечится, и вы с ним проживете долгую и счастливую жизнь. Вместе.

Подъехало такси, и доктор заботливо усадил в него девушку.

Затем стоял и смотрел вслед, пока машина не исчезла в потоке дорожного движения.

По дороге Кэрол взяла себя в руки и успокоилась. Достав из сумочки зеркало, привела в порядок лицо, поправила волосы. Она попросила водителя высадить ее возле Собора и, расплатившись, пошла в церковь. Впервые в жизни.

Она просидела там несколько часов, уставившись неподвижным взглядом на большое святое распятье. В ее глазах застыло выражение муки и мольбы. Если не Он, то кто ей поможет, кто это остановит? Кто еще в силах отогнать смерть, которая стоит рядом с ней и забирает каждого, кто к ней приблизится? Кто избавит ее от этого страшного проклятия? Как спасти Джека? Как воспротивиться, не отдать его своей страшной беспощадной спутнице - смерти? Она отняла Мэтта. А теперь хочет забрать Джека. Нет, это нельзя допустить. Надо что-то делать.

И она вдруг вспомнила о проклятии матери. Вспомнила ее слова о том, что видела их с Джеком в тумане, что их «ничто не спасет». А потом вспомнила о сумасшедшей старухе, которая предрекла Джеку умереть молодым. А еще эта сумасшедшая говорила, что она, Кэрол, будет причиной его смерти. Она вопила, как резанная о том, что она, Кэрол его погубит, чтобы Джек спасался, чтобы прогнал ее от себя, пока не поздно, «отпустил», иначе умрет. Но ведь тогда они были едва знакомы, не могла же сумасшедшая знать, что он станет ей мужем! Эта старуха предсказала смерть Мэтта, когда она встретилась с ней во второй раз. Старуха знала, что Элен прокляла ее. Как она могла это знать? Старуха сказала, что видит вокруг нее тьму и смерть.

Нет, эта старуха не просто сумасшедшая. Она действительно что-то видит, что-то знает. И возможно, она сможет дать какие-то объяснения тому, что происходит, а может быть, даже помочь. Может, она в силах избавить ее от этого, снять проклятие? Экстрасенс. Медиум. Конечно, вот к кому надо обратиться за помощью! Как же она раньше об этом не подумала? Ей нужен человек, наделенный особым даром видеть за рамками обычного, видеть то, чего не могли видеть другие. И, похоже, эта нищенка именно такой человек.

Кэрол приняла твердое решение найти ее. Во что бы то ни стало. Только бы эта старуха была жива. Кэрол решила не медлить и сегодня же отправиться туда, где видела эту женщину. Но сначала она заехала в больницу к Джеку.

Ей казалось, что все на нее теперь смотрят по-другому, с удивлением, отвращением и неприязнью. Лечащий врач Джека прошел мимо, даже не взглянув на нее. Может, он просто задумался и не заметил ее или не узнал, но Кэрол после вчерашней статьи везде мерещилось презрение и пренебрежение, которые были ее бичом бесконечно долгих четырнадцати лет, пока она не спряталась в доме Куртни от всего.

Она специально подошла к одному из киосков, чтобы узнать, продается ли еще эта мерзкая газета со статьей о ней, но тут же торопливо отошла и поспешила прочь, низко опустив покрасневшее лицо - этой «сенсацией» пестрели чуть ли не все издания, которые она успела ухватить взглядом перед тем, как сбежать.

Войдя в палату, она нерешительно остановилась в дверях, смотря на Джека. Он спал. Потихоньку, стараясь не стучать каблуками, она подошла к нему и осторожно присела на краешек кровати. Он открыл глаза.

- Джек… как ты?

Голос ее предательски задрожал, а на глаза снова навернулись слезы.

- Ты была у Тоундса? - тихо спросил он. - Он сказал тебе, что можно потихоньку готовиться к похоронам знаменитого Джека Рэндэла? Это событие облетит весь мир, поэтому все должно пройти по высшему разряду, так ведь?

- Замолчи… не говори так… не надо, - она почувствовала, как из глаз хлынули слезы, и отвернулась, прикрыв лицо рукой. - Все будет хорошо.

- Хорошо? Да, только не у меня. Разве ты не понимаешь, Кэрол? Я умираю. Ты рада? И разводиться не надо, так ведь? Кстати, я тебе не говорил… когда родился Патрик, я составил завещание.

- Джек, пожалуйста! - простонала Кэрол.

- Я все оставляю тебе и нашему сыну, включая мою юридическую компанию. Вы никогда ни в чем не будете нуждаться. Ты будешь богатой вдовой.

- Замолчи! - взвизгнула Кэрол, подскочив. - Замолчи, дурак!

Он сложил губы в ехидную ухмылку, смотря на нее.

- Надеюсь, хоть когда сдохну, ты меня простишь?