И как мне пришло в голову даже подумать променять свой родной берег на известное курортное место в какой-то там Греции? И как я на такое решилась?
Ну безусловно, из за него…..
Внезапно мне вспомнилась осень. Семья замечала конец лета по цветах в доме, ведь тётя приносила уже другие цветы, которые были характерны для этого времени года и это говорило о том, что наши гости скоро покинут пансион. А ведь море тут становиться холоднее очень быстро.
Осень всегда навевала скуку, так как город покидали почти все горожане, в которых тут свои виллы и квартиры на берегу моря. Здесь они были на лето, их было так много, что казалось даже на улицах трудно найти место для парковки автомобиля, а потом все уезжали и Акчай погружался в тишину.
Неожиданно на горизонте появился какой-то человек, который медленно прохаживался по песку, с виду напоминая скорее призрак, чем особь, прибывшую на пляж. И откуда он такой тут взялся?
По мере его приближения, это чувство у меня только усиливалось: дорогой костюм, такие же туфли, плюс сверху короткий плащ, а в руках планшет, при этом изображение его лица излучала такую надменность, что была бы уместна скорее на каком-то важном приёме нежели тут, на простом песчаном пляже. И что он здесь забыл?
Он приблизился прямо ко мне, сидящей на камне посмотрел просто поверх меня, подобно я была чем-то низшим и абсолютно незначительным.
Ужас! Да он просто испытывал пренебрежение ко всему, что его окружало и по-видимому к этому месту так же.
Он смотрел вокруг уже предвзято и в то же время с огромной долей недовольства.
И тут я взяла инициативу в свои руки:
— Простите мистер. Вы заблудились или ищите подходящий отель? Могу подсказать! – Крикнула я почему-то громко.
Незнакомец нахмурился и гневно бросил:
— Разве я просил вас помочь мне? Что за особенность местного населения тут же предлагать помощь, о которой их не спрашивают? – Презрительно хмыкнул он. – Даже в этот час невозможно избежать вашей назойливости!
— Да что же я вам такого сказала позвольте спросить? – Тут же взорвалась я. – Вижу бродит одинокий человек, да ещё в таком помпезном виде, думала, что заблудились!
В этот момент мне показалось, что в меня выстрелили пушечным ядром, и я рассыпалась на мелкие кусочки от его взгляда. Вот уж нужно иметь талант так посмотреть на человека. Не каждому дано.
— Мисс! Я вышел полюбоваться видом на море в час, когда логично предположить, что ты тут никого не встретишь! Но как вижу удачи мне в этом нет. И с вашим английским вам бы лучше не пытаться произносить даже слова! Он ужасен!
— Скажите пожалуйста! – Я не помнила, как поднялась на камень, на котором до этого сидела и теперь понимаю, как выглядело это комично, но в тот момент я чувствовала, как гнев меня не только переполнял. Да что там переполнял, я в нём просто утонула. – А вы стало быть такой весь совершенный, великолепный, неподражаемый! Да куда мне до вас? Вы ведь даже не смотрите на людей, а поверх них. Кто они для Вас? Так незначительные букашки?
Влюбленные
— Это вы сейчас так рассержены, потому, что я не обратил на вас внимание? — Каждое едкое слово больно вонзалось в душу. – А на что я должен был обратить внимание?
Он даже не сказал на «кого»! Это даже не дерзость! За такое хотелось бы швырнуть в него то, что попалось сейчас под руку, и чтобы нашлось, то было бы брошено.
Я помню, что чуть не задохнулась от шквала эмоций, а он опять взглянул на меня с такой жалостью и никчёмностью, что теперь я развалилась не на мелкие кусочки, а превратилась в ничтожные пылинки.
Он медленно пошёл обратно, откуда пришёл, а я тут вспомнила, что меня не иначе как вчера бросили, и что вот эта «едка говорящая чопорная особь» подчеркнула, что я что-то такое эдакое не заслуживающее мужского внимание. Ах вот за что меня Аким бросил, ах значит вот чего я стою, возможно мой английский был недостаточно хорош, поэтому Акин устыдился ехать со мной в Грецию? Нет. Это уже бред. И что такое мнение этого сумасшедшего? Нет. Я просто женщина, на которую не смотрят, а смотрят над её головой. Ну что она такого себе может значит для мужчин? Ужас. Всё. Плакать. Срочно плакать и вырвать из себя вот это навалившееся понимание, что во мне что-то не так. Во мне всё так, а с английским и на курсы можно пойти. Я ведь тут на месяц, а потом буду работать. Ой ещё нужно рассмотреть предложения, которые поступили и решить, а потом уйду с головой в работу. Да. Буду много работать и усовершенствовать английский, а после пойду ещё на курсы какого-то языка. Пусть знает весь мир, что я могу больше и на много больше. Всё. Не плакать. Полегчало, утираем срочно слёзы. Теперь вперёд на встречу прекрасному будущему и работать над собой! Они ещё пожалеют, что так обошлись со мной! Вообще кто там они? Ага. Их уже двое. Акин и вот эта вот «едкая чопорная особь».
С этими мыслями я не помнила, как вернулась домой, и переступила порог салона: босая, растрёпанная, в подвёрнутых джинсах и в утраченном форме свитере, свисшем на одном плече. Точно не красавица. И тут же застыла на пол пути к стойке, к которой летом подходили наши гости, чтобы отец торжественно вручал ключи от их временных комнат. У той самой стойки стояла …. «едкая чопорная особь», пытающаяся разъяснить моему отцу, который не говорил вообще по-английски, что этот он забронировал комнату на третьем этаже с огромным балконом. Эту комнату редко кто заказывал, так как она была не дешёвой, а в будущем это стал бы уже не наш номер люкс, а собственная комната принцессы, то есть меня, хотя сейчас вид у меня был точно не королевский.
— Вот. Дочь говорит по-английски! – Тут же обрадовался отец, едва завидев меня. Теперь такая непосильная миссия спала с его плеч. Ух!
«Едкая чопорная особь» посмотрела на меня опять с тем самым пренебрежением, только теперь он даже сделал над собой усилие, скорее нечеловеческое, криво улыбнуться.
— Не думала, что вы остановились у нас. – Теперь уже я была хозяйкой положения. Да что там хозяйкой? Я была королевой самого балла! — Но полагаю мой ужасный английский не будет приятен вашему уху, поэтому предлагаю вам довольствоваться турецким.
— Вы полагаете, что я сейчас уступлю какой-то дурнушке, и буду молить её, чтобы она помогла изъясниться мне с хозяином пансиона? — Опять презрительно хмыкнул он.
— Ну что вы? Вам придётся покинуть этот отель и найти тот, где не обитают дурнушки, вроде меня, а ухоженные леди и уровень их английского будет не ниже Advanced 2.
— Ох, да у вас ещё не всё потерянно в этой жизни, раз уж вы знаете даже это? Приятно удивлён. Определённо у вас где-то есть проблески стать ещё «чем-то». – Парировал этот разрушитель веры в собственное я.
— Могу лишь повториться ещё раз. Мой дом не заслуживает на то, чтобы принимать столь высокого гостя. Если хотите закажу вам такси за счёт отеля. Не беспокойтесь, мы можем позволить себе побаловать вас, перед тем, как выпроводить с почестями восвояси… – Я подошла поближе и уже сняла трубку телефона.
— Вы напрасно трудитесь, мисс. Я выкупил все пять отельных номеров в вашем пансионе, включая номер люкс, полагаю там вытерли хотя бы пыль? Так, что хотите этого или нет вам придётся терпеть меня три недели.
— И за что же нам такое наказание? Определённо присутствие других гостей действовало бы на ваши драгоценные нервы.
— Начинаете соображать здраво, «мисс дурнушка». Если дело пойдёт так и дальше, то вы сможете дорасти в моих глазах до личности, которой можно поручить разбирать мою корреспонденцию.
— Уж лучше проспать под мостом все эти три недели, чем под одной крышей с вами! – В один момент я поняла, если дам волю большему гневу и буду срываться – его радости не будет предела, можно считать, что он меня победил.
В конце концов я положила перед ним на стойке ключи от номера и спокойно проронила:
— У нас есть лифт, стало быть свои многочисленные чемоданы вы доставите ним. Благодарить не стоит.
С этими словами я повернулась к нему спиной и пошла к маме и тёти, которые всё это время трудились на кухне и при этом внимательно наблюдали за нашей с гостем перепалкой.
— Откуда ты его знаешь? – Тут же заволновалась мать.
— Встретились на берегу сегодня утром. Он выкупил все комнаты в нашем доме. Три недели нам придётся худо. Он стоит всех наших гостей.
— Оккеш сказал, что гость прибыл очень рано. Это турист из Швейцарии. Фредерик Кронберг. – Тут же уточнила мамина сестра Михрибан.
— И что же ему готовить? – Тут же заволновалась мама. – Если он такой привередливый, то уже и не знаешь, что он и есть будет.
— Готовь то, что ты и всегда готовила. Если не понравиться – сбежит раньше времени. – Отмахнулась я. – Нечего перед ним пресмыкаться.
Я вернулась в свою комнату и тут же сбросила с себя все эти тряпки, именуемые утренней одеждой, открыла гардероб, вывалила из него всё, что у меня было и стала перебирать вещи «мисс дурнушки».
Ах ты мерзкое создание. Так у меня стало быть нет ничего положительного? Да кто ты такой, чтобы видеть во мне ничтожество? Ну погоди, найду я и у тебя изъяны, ну не можешь же ты быть само совершенство, худая, высокая и желчная особь.
Одно радовало в его присутствии в нашем доме так это то, что с ним я вот уже два часа не вспоминала о мучительном предательстве Акина. Прогресс. Возможно так захотели небеса и с ниспослали мне худшее испытание, чтобы расставание с несостоявшимся женихом не было так мучительно.
**************
До обеда было ещё два часа. Я наконец спустилась в салон и стащив со столовой стакан лимонада наконец открыла свой ноутбук, так как пришло время рассмотреть предложения о работе и что-то уже решать. И если до расставания с Акином я готова была принять предательское решение даже работать в другой стране, то теперь об этом не могло иди и речи. Вот было бы здорово, если работа была бы где-то недалеко от Акчая, однако скорее об этом можно было только мечтать.
Двор
Итак, едва я стала знакомиться с возможностями для инженера-геолога, как громкие звуки старенького рояля, находившегося в центре салона внезапно взорвали тишину.
Хорошо, что хоть умели играть на инструменте. Играли долго. Оканчивали одно произведение, и начинали другое… за роялем была та самая «дерзкая чопорная особь» и ему можно было опять поставить плюс – профессионалом конечно он не был, но играл не дурно.
Звучание стихло.
Я немного помедлила, а потом поднялась и подошла к исполнителю.
— Хотел уже поставить высшую оценку инструменту, однако не могу. Обнаружил в одной из клавиш изъян, а так был уже готов высказать своё восхищение, что держат рояль в отменном состоянии. – Его едкая речь казалось немного поубавилась, но не на столько, чтобы не вывести меня из себя.
— Судя по тому, как долго вы играли, то изъян не был уж на столько ощутим, так как вы исполнили произведения, Баха, Листа, Моцарта и Бетховена.
«Невыносимая чопорная особь», которая успела, как и я переодеться в нечто романтичное с удивлением уставилась на меня:
— Скажите пожалуйста, никто бы не подумал, что такое бывает в природе – ещё скажите, что вы умеете играть на рояле, и я буду сражён. Ваша оценка сразу же будет поднята скажем так на одну единичку.
— И почему это только на единичку?
