Нежность. Роман о земном счастье

как это обычно бывает в горах.
В каминном зале его уже, наверняка, ожидает супруга. С тёплым молоком в больших бокалах на столике у камина, и с горячими аппетитными булочками с корицей с хрустящей корочкой, которые успел настряпать приехавший повар Говард.

- Выкурю ещё одну трубку и буду одеваться. - Решил писатель.

Роман Андреевич представлял из себя пожилого, но ещё весьма крепкого мужчину, лет около 59. Точнее, пожилым от был по только паспорту.
В душе жил полный надежд, нерастраченной любви, страсти, интереса к жизни юноша. И даже прищур серо-голубых глаз не мог до конца скрыть от посторонних молодой блеск и не растраченный пыл его натуры.
Без бороды он сразу молодел, выглядел посвежевшим, гораздо моложе своих лет. Наталье муж больше нравился без бороды.

Выйдя из воды, Роман Андреевич, как обычно, недолго постоял у зеркала, вглядываясь в своё отражение. Ему нравилось после бассейна наслаждаться своей наготой, когда каждая клеточка кожи жила и дышала без ограничивающих условностей..
Капельки воды медленно стекали по загоревшей на горном солнце коже лица, шеи, рук, ненадолго задерживаясь на жестких волосах на груди, и продолжали дальнейший путь по чуть округлившемуся животу, спине, еще упругим ягодицам и поджарым ногам.

- Хорош. Ещё очень даже ни-че-го! - Данилов самодовольно хмыкнул, подмигнув обнаженному отражению в зеркале.
Довольно высокого, поджарого, внешне весьма импозантного и харизматичного, его нельзя было не заметить среди других.
Обладатель вьющихся, хотя и коротко остриженных, русых волос. На висках благородная серебристая проседь и какой-то едва ощутимый ореол того, что иностранцы называли загадочной русской душой.
Периодически, обычно зимой, писатель отращивал небольшую аккуратную бородку. Носил её до лета, а затем непременно сбривал.

Задумчиво прислушался к себе:
- Сегодня сердце не болит, отлично и бодро себя чувствую, значит, ночью буду писать новую главу. - С удовлетворением подумал писатель. Накинул халат и отправился в каминный зал к супруге...  

ГЛАВА 16.              

Данилов немыслимо обожал эти тихие вечера  у камина.  Присутствие  Натальи  наполняло их каким-то   непостижимым волшебством.  Он почти по-ребячьи, с ликованием ждал их приближения.
Именно в эти вечерние часы они разговаривали о самом главном. Он рассказывал любимой о самом интимном и сокровенном, о своей любви к ней и дочке, о своих планах, о своих мечтах. Он рассказывал Наталье себя.              

Наталья  всегда немногословно поддерживала беседу с ним, по-женски умело скрывая свою восторженность мужем и счастье, которые всегда усиливались, когда они оставались наедине.
Она готова была прямо сейчас отдаться ему на ковре, осыпать любящего мужа уму непостижимыми ласками, но умела сдерживаться. Берегла свою страсть до момента слияния с любимым своим обворожительным телом.              

- Как поплавал, милый? Или снова уснул? - улыбнулась Наталья, встречая супруга у горящего камина.
Ммммм,  родной,  ты опять пользовался моим  шоколадным гелем? - Наталья подошла вплотную к мужу, деланно смешно сморщила носик и потянула воздух.
Данилов улыбнулся, как попавшийся, нашаливший  ребенок, пытаясь изобразить детскую непосредственность.              
Наташенька, как я мог?  Помню-помню! Ты категорически запретила  пользоваться своим любимым  гелем.   Данилов  обхватил  по-девичьи стройную талию жены и притянул к себе. От близости  и еле уловимого запаха  любимой кровь мужчины прилила к вискам.  Отдохнувшее тело Данилова  хотело... Главное мужское начало наполнялось  желанием.
Наталья уловила  под своей ладонью учащенное сердцебиение и глубокое   дыхание мужа... Она знала, как опасно в такие моменты  заглядывать в  затянутый  легкой пеленой   омут  глаз  своего мужчины. Всегда, как девчонка, проваливаясь в них, боялась утонуть в их серо-голубой глубине. Точнее, она уже утонула в них тогда, много лет назад,  когда первый раз увидела Данилова.
Наталья, покрывшись легким румянцем, попыталась отстраниться от мужа и перевести разговор.              
Я как-то почувствовала, что ты вот-вот придёшь, и принесла твои любимые булочки. Они восхитительны, как всегда.              

- Да нет, не так. - Забавно изобразив притворную хитрую ухмылку, не согласился писатель. - Это я почувствовал аромат наших булочек и прибежал из бассейна на твой мысленный зов. И не только булочки манили меня сюда, но и одна  милая притворщица.              
Данилов еще сильнее притянул жену к себе.              
Ну, Ром, пусти, все остынет! - Наталья попыталась слабо отстраниться, упершись ладонями с тонкими запястьями в грудь Данилова.
И, кстати,  любимый, ты два дня не брился! - Наталья потерлась щекой о жёсткую щетину мужа. Отстраняться не хотелось, но прислуга еще не спала. А делиться с кем-то своими сокровенными тайнами  не хотелось...
- Не закуривай свой табак, сначала поешь.
- Хорошо, милая. Сегодня я буду писать новую главу... - Данилов нехотя и с сожалением отпустил жену.
Но, перед этим... Ты даже не представляешь себе, что тебя ждет перед этим, моя обворожительная женушка! -  Роман Андреевич  со сладкой улыбкой предвкушения потянулся.  Пояс на халате по предательски, словно уже давно ожидая своего часа развязался, обнажая тело.
- Да! Ты будешь писать именно после этого. - Наташа кокетливо повела плечами.  Взгляды встретились. Оба поняли о чём речь и рассмеялись...
- Не сейчас, чуть позже, любимый!
- Кстати, Роман, как ты себя чувствуешь?
- Великолепно! Вот как раз об этом и побеседуем сейчас перед  нашим  сражением в постели. Ты не против, ангел мой? - Данилов  запахнул  халат, завязывая накрепко пояс.

- Начинай, я всегда " ДА!", всегда "ЗА!".

- Ты ведь знаешь моё главное лекарство от всех болезней? Если "НЕТ", то угадай с трёх раз.
- Это легко, Роман. Ты как ребёнок... Знаю я все твои лекарства. Главная таблетка - это мы с Машенькой, вторая таблетка - это твоё творчество. Это всё, что тебе нужно для благополучия и здоровья.

- Верно! Но я заинтригую тебя. Есть ещё кое-что... То, что помогало мне жить или даже выживать, ещё до тебя и до Машеньки...
- Роман, не тяни кота за хвост... Выкладывай всю правду-матку. Что там у тебя ещё за средство, которое было до нас?! - Наталья и правда заинтересовалась. Хотя она и давно знала Данилова, как мастера интриговать. Именно это и вызывало бешеный интерес к его романам у миллионов восторженных читателей.

- Прекрасная тема для вечерней беседы у камина, верно, любимая? - продолжал мучить жену старый интриган. - Тогда слушай, у меня от тебя не может быть секретов.
Писатель ненадолго умолк, допивая  молоко и  дожевывая уже остывшую  булку. Затем неспешно, с тщательной аккуратностью набил табаком трубку...
Наталье всё это время паузы казалось, что муж специально по театральному испытывает её терпение. Она, обладая природной выдержкой, ждала. Но не показала вида, что безумно заинтригована началом беседы...

Писатель прикурил от тлеющей щепки, взятой в камине. Глубоко, задумчиво затянулся и начал рассказ...

ГЛАВА 17.

- Может быть это покажется тебе странным, но мой способ работает даже тогда, когда любые другие средства бессильны. - Сейчас Данилов не интриговал. Он был серьёзен и собран.
- Способ прост до гениальности. Когда мне непереносимо плохо, душевная ли это боль или физическая, применяю - и он спасает меня. Даёт силы жить дальше. Ободряет и дарит надежду.
- В минуты страданий и отчаяния, вспоминаю муки Христа. Как Его били, истязали, пытали те, кого Он так преданно и бескорыстно ЛЮБИЛ. Когда Ему в раскрытые ладони вколачивали огромные прямоугольные гвозди, когда смеялись над Ним и проклинали Его.

- Ты знаешь, Наташа, это всегда срабатывает. Воспоминания о бесчеловечных истязаниях Иисуса делает мою собственную боль настолько мелкой, незначительной, по сравнению с муками Сына Божия.

Писатель умолк.
Наталья Валентиновна смотрела на пламя камина, осмысляя услышанное.
Она не переставала изумляться способности мужа мыслить как-то по-особенному. В самых простых житейских фактах он мог видеть глубину и скрытый смысл.

- Любимая, эти мысли стали мне приходить давно. Когда я осмысленно, лет в тридцать, крестился в монастыре. - Продолжил Данилов. - Сейчас мне шестьдесят, я счастлив в семье и в творчестве, но эту главную мысль о подвиге Христа и предательстве людей мне уже никогда не позабыть. И в Россию тянет.
- Не уверен, что мне там понравится, после 10 лет жизни здесь. Но там моя старушка мать, сыновья, и хочу поцеловать родную землю.

- Ты говорил, что мы поедем уже через две недели. Ничего не изменилось в планах? - Наталья перевела задумчивый взгляд с пламени камина на мужа.

- Надеюсь, ничего не помешает. Главное, Маша здорова. Правда климат в России другой, и как она перенесёт свой первый перелёт... Дай Бог, всё будет хорошо.
- Хотел тебя спросить, сегодня вечером перед отъездом гостей и Маши заметил, ты как-то переменилась. Что-то произошло? Или ты волнуешься о дочке?

- Да, Роман. Чуткий ты мой. Я рассказала Марии о начале нашей с тобой истории. О том, как мы встретились, как прятались от всех. И как расстались. Это опять всплыло настолько явственно передо мной. Что скрыть перемену настроения от тебя не удалось. Видимо, я плохая актриса.

- Актриса ты талантливая. - Перевёл всё в добрую шутку писатель. - А жена так просто великолепная. Не уверен, повезло ли тебе со мной так, как мне с тобой.

- Так, дорогой. Ещё одну булочку и бокал молочка, затем ты в свой кабинет, я в спальню. Не засиживайся там долго, побереги нервы и здоровье для поездки. А я, пока ещё не совсем поздно, позвоню Марии, спрошу, как они доехали. И пожелаю дочке спокойного сна...

Данилов поцеловал жену и проводил её взглядом. Сейчас у него на первое место выходила новая глава ещё недописанного романа.

АВИ
https://vk.com/ivanov1963