Выползли с женой из постельки уже около полудня.
Она бодрая, весёлая, смешная. Вчера перед сном выдал ей кусочек секса. Босиком и сразу к телевизору. Включила, фон шумовой ей необходим. Тишину не переносит. В трусах под не запахнутым халатом, волосы растрёпаны, но на мордашке довольная улыбка.
А я вялый, недовольный, сонный, как всегда по утрам. Мне шумовой фон лишний. Не полюбил и утреннее время за всю жизнь. Ну, это ещё детская история.
Когда колготы или рейтузы на мальчика натягивали. В детский садик собирали. А я ещё почти сплю. Потом везут на санках по морозу, сдавать до вечера в детское учреждение. Через сугробы, снежные заносы. А на улице пурга бьёт по лицу, покалывает детские щёки, льдинки в сонные глазки кидает. Вот с той поры и невзлюбил утренние подъёмы.
И до сих пор эта нелюбовь.
Слегка позавтракали чем то быстрым и лёгким. Бутеры с сыром залили сверху чаёчком. Она берёт полотенце и, убегая, бросает на ходу - Я в душ, не скучай.
Я в душ не хочу. Взгляд падает на корзину, стоящую на полу и полную не мытой с вечера посуды.
Мысль в голове - Посуду помыть что-ли? В воскресение мне посуду мыть - не что то из ряда вон, но нечто не совсем обычное. Сделать жене подарок воскресный. Наверное, приятно ей будет. Но никогда не скажет об этом вслух. Заметит, но ни за что похвалит, зараза. Но плюс к моей карме зачтётся.
Ковыляю по коридору на кухню.
А там сочный аромат чего-то вкусного, мясным духом повеяло. Так и есть. Соседка по общаге пирог печёт.
Перемыл посуду, а тут и хозяйка пирога нарисовалась.
- Привет, Андрей.
- Привет, Галя. Опять настряпала вкуснотищу?
- Да. Пирог. Сегодня Шурику полгода.
Шурик, её умерший полгода назад муж Саша. Хороший мужик был. Тихий, спокойный. Очень молчаливый. Долговязый, худой очкарик. Стариком его язык не поворачивается назвать. Но ему уже ближе к семидесяти. Бывало частенько с ним в туалете курили. С вопросами он не приставал, в душу не лез. Посидим, покурим, помолчим. И по своим норкам, комнаткам. Он на пенсии, как и его жена Галя. Лежит целыми днями, в телевизор пялится, каналы перещёлкивает. Особенно по ночам. А днями Галя готовит и они только едят и телек смотрят. Такой вот отдых пенсионного возраста.
Я почему то думаю, что эта семейная пара почти не разговаривает между собой. А о чём говорить то? Столько лет вместе. Обо всём уже давно говорено-переговорено. Поесть и залечь с пультом от телеящика.
- Да. Бежит время. - Продолжаю я обращение к соседке. - Вроде совсем недавно с Саней сидели, курили. И вот, уже полгода минуло. Скоро и нам туда.
- Что ты?! Типун тебе на язык. На тот свет торопишься, что ли?
- А чего его бояться? Все оттуда пришли.
- Ты там был что ли? - Ухмыляется Галя.
- Все там были и все туда вернёмся - Отвечаю без тени сомнения.
- Чем тебе белый свет не мил? - Галя смотрит на меня, как на умалишённого.
- А что тут хорошего? Утром вставать, на работу пилить. Болезни, проблемы, суета.
Галя молча покачивает головой и уходит в свою вдовью норку. Унося с собой пирог и мнение обо мне, как о несусветном пожилом дурне.
***
Несу домой корзину с чистой посудой и в коридоре вспоминаю.
Моя старенькая мама в Новосибирске. Перед моим отъездом в Екатеринбург. Говорит задумчиво:
- Андрюш, когда я умру, ты не сжигай меня в крематории. В земле похорони.
- Мам, да что ты? К чему такие мысли? Ты у меня ещё поживёшь.
- Не хочу в печке гореть. Жарко это и больно. Лучше в земле.
22 января 2022.
