Волнующий рассвет царицы Эвнои.

сенаторов стал противником Цезаря.

Великий полководец с содроганием будет вспоминать остаток своей жизни принесённую египтянами голову его бывшего друга и печать…..

Народ радостно выкрикивал имя великого Цезаря, а он время от времени поднимал для приветствия правую руку.

Волнующий рассвет царицы Эвнои

Богуд встречал его на пороге своего дворца.

Этот худощавый невысокий престарелого возраста правитель в просторных тёмно- синего цвета одеждах и короной на седоволосой голове радостно открыл свои объятия для своего союзника и тут же заключил его в них.

— Приветствую тебя Цезарь на моей земле и в моём скромном, но гостеприимном дворце.

Великий завоеватель показал рукою на последовавший за ним люд, несущий огромные тюки….

— Позволь и ты принять мою простую персону со скромными дарами, которые следовали за моей ладьёй. Весьма надеюсь, что тебе понравиться всё то, что я приготовил для тебя с любовью…. Лучшие ткани со всей империи, лошади из моей личной конюшни, золотые украшения из копий галлов, рабы из Фракии, скульптуры из самой Греции.

Богуд удовлетворённо кивнул головой и тут же увлёк гостя во внутрь дворца, где его ожидал самый пышный приём.

Хозяина Мавритании и Цезаря ожидали шикарные ложа в зале, с яркими фресками на стенах, изысканные блюда, подносящие молодыми рабынями, великолепные танцовщицы, которые своими откровенными танцами заставляли вскипать кровь в жилах, двигаясь под музыку десяти арф и стуку в такт тамбуринов.

А ещё этот запах исходящий от курильниц. Что это за дурманящий аромат, заставляющий не просто расслабиться, но и раствориться на мягком и роскошном ложе?

Цезарь плохо помнил, что он ел и пил.

Они с Богудом поглощали много вина. Каждый золотой кубок был поднят во славу победы над врагами, за их крепкое и нерушимое союзничество…

Волнующий рассвет царицы Эвнои

Ему постоянно что-то подносили, великий полководец всё пробовал, восхищался, смотрел на кружащих подле него танцовщиц в своих прозрачных и откровенных одеяниях. В его ушах слышалась эта монотонная и неприятная слуху музыка, этот сладкий аромат чего-то и наконец великий воин просто выбился из сил…..

Волнующий рассвет царицы Эвнои

Очнулся он в своих покоях на широкой кровати в объятии молоденькой рабыни, запах кожи которой почему-то источал какие-то до селе невиданные духи….

Цезарь тут же сделал знак рукой ей покинуть место и снова его голова без сил рухнула на белоснежные подушки.

Казалось его спальня не имела стен, только прозрачные вуали, служившие занавесками отгораживали покои от сада……

— Антоний! – Крикнул он слабым голосом. – Моё пробуждение сегодня затянется на долго! Прикажи никому меня не тревожить, пока я не отойду от этого дурмана. И что они вчера подложили в эти курильницы? Или может быть напоили меня чем-то, что я просто превратился в слабого и беззащитного агнца или того хуже? И зачем они положили мне на ложе эту девчонку? Всё равно я ничего не помню! Ох, моя голова!!!!!!

Молодой высокий белокурый мужчина в боевых доспехах тут же вырос перед ним.

— Я принёс тебе горячего бульона. Его приказала приготовить царица Эвноя. После него ты быстро восстановишься.

— Та самая царица Эвноя? Жена Богуда решила позаботиться о моём жалком состоянии? С чего бы это ей проявлять о скромном завоевателе мира заботу? – Попытался пошутить Цезарь. — К стати, почему я её не видел вчера? Или Богуд так ревнив, что не позволяет даже из далека приблизиться к своей молодой жене?

— Но она вчера присоединилась к вам. Неужели ты этого не помнишь? Ты не видел её? Роскошная женщина! Такой красоты редко обладает царственная особа. Клеопатра могла бы показаться тебе незначительным приключением в твоей жизни.

— Да ну? Так она уже успела пленить тебя друг мой? – Цезарь даже не заметил, как служанка склонённая над его ложе терпеливо ожидала, когда он примет из подноса чашку вкусно дымящего бульона. Кажется, его недомогание от услышанного стало, проходить чудесным образом само собой.

— Ну как я могу мечтать о таком Цезарь? Это достойно только твоего внимания. – Тут же наигранно запротестовал его боевой товарищ.

— Впервые я проявил оплошность и уснул в то время, как мой боевой друг всё видел собственными глазами.

— Она твоя мой Цезарь. Прояви немного терпения и я устрою тебе встречу с ней. – Тут же поспешил успокоить Антоний великого полководца. — А теперь пей, что приготовила эта красавица, не стоит проявлять к ней неуважение.

**************

Волнующий рассвет царицы Эвнои

Эвноя нежилась в бассейне, в который стекали маленькие струйки воды из полуразрушенной стены цитадели. Она смывала с себя маску из мёда, которым покрывали всегда всё её тело.

Теперь же, когда её кожа освободилась от неё, а волосы были хорошо вымыты царица положила голову на край бассейна и с умилением прикрыла глаза.

Тийя стояла немного поодаль, перекладывая на деревянном подносе флаконы с духами.

Царица бросила на неё внимательный взгляд и как бы между прочим проронила:

— Ты ведь хотела рассказать мне, что царь опять приказал казнить кого-то из гарема?

— Уже казнил. – Тийя не помнила, как с себя это и выдавила.

— Сколько женщин лишилось жизни после ночи с царём?

— Двенадцать за этот месяц. – Молочная сестра перешла просто на шёпот.

Эвноя тут же жестом приказала рабыням покинуть место, а Тийю поманила пальцем к себе по ближе.

— Я знаю, что такое делает часто Клеопатра. Ночь раба с царицей стоит ему жизни на утро, но почему моему мужу понадобилось совершать это?

— Это меня пугает, равная царю.

— Что говорят слухи? Ведь невозможно, чтобы никто ничего не слышал и оставался в полном неведении. – Царица пытливо посмотрела на молочную сестру.

— Есть кое-что, но я не могу поверить в то, что это может быть на самом деле.

— Говори, всё как есть.

— Наш царь утратил мужскую силу и ни одна из девушек не способна пробудить в нём желание. На утро он приходит в ярость и винит во всем несчастную. Так её вытаскивают с покоев твоего царственного мужа и тащат в сад, где и отрубают голову. Но об этом мы должны молчать. Иначе……

Почему-то разговор о Цезаре, которого Эвноя видела вчера на пиру теперь имел уже второстепенное значение.

— Ты права. Пока он занят гаремом нам следует соблюдать спокойствие и делать вид, что ничего не происходит.

— Но это может со временем коснуться и нас! – В глазах Тийи стоял ужас.

— Мы позаботимся о себе, сестра. К тому же царю сейчас не до нас. Он занят походами с Цезарем, и я не одна из его рабынь. Он может казнить весь свой гарем, а потом набрать новых, но ко мне мой царский муж не посмеет прийти ночью, а утром лишить меня головы, так как если его мужская сила иссякла, то жизнь осталась и она в моих руках.

— Ты не говоришь о Цезаре. Что ты думаешь об этом стареющем воине? Ты ведь была так близко к нему. Что он говорил тебе, как смотрел на тебя? – Внезапно начала расспрашивать Тийя.

Эвноя усмехнулась краешком губы.

— Но ты же была не далеко от меня и всё видела своими глазами. Неужели я могу поведать тебе что-то новое?

Молочная сестра многозначительно посмотрела на свою царственную госпожу:

— Великий завоеватель слишком усердно пил, чтобы заметить дальше своего носа.

****************

Волнующий рассвет царицы Эвнои

Мягкие сумерки наступили во дворце, когда в покои царицы прибыл слуга и передал ей маленький свиток, в котором не содержалось ни одной строчки, всего лишь папирус был пропитан каким-то приятным запахом с золотым лавровым листом внутри.

— Это лист из венка Цезаря. Если царица пожелает прикоснуться к нему – он прикрепит его обратно.

— Я посылаю Цезарю каждую ночь рабынь, дабы развлечь его. Но вижу Цезарь сам явился ко мне в образе раба…….

Царица с издевкой посмотрела на плохо играющего роль невольника великого завоевателя.

Цезарь почувствовал, как жар прильнул к его голове, которую он покрыл большим покрывалом, чтобы скрыть свою персону.

Теперь это был момент неописуемой неловкости. Ничего не оставалось, как освободиться от накидки и открыть истинное лицо самого известного ловеласа.

— Ты посылала мне каждую ночь женщин, рассказывая о себе. От первой я узнал запах твоих духов, от второй – какое платье ты любишь одевать, от третьей какие ты любишь носить украшения, от четвёртой ….

— Но четвёртой не было, Гай Юлий. – Неужели забыл, что провёл с женщинами только три ночи? – В голосе Эвнои была ничем неприкрытая насмешка.

— Небольшое уточнение. Не будем считать первую ночь, я не помню с неё много. Поэтому на вторую — ты прислала мне женщину, тело которой источало тот самый аромат, что и от первой рабыни. Ты хотела, дабы я хорошо запомнил твои духи.

— Восхищена твоей наблюдательностью, великий победитель, однако возможно пока я отправляла к тебе моих рабынь у меня в покоях завёлся шпион?

— А ты полагаешь я плохо знаю женщин, поэтому прибег к его услугам? — Цезарь огляделся и тут же удобно присел в первом увиденном кресле. – Мне понравилась твоя игра царица. Никогда ранее никто мне не рассказывал о себе так необычно, подсылая раба за рабом.

— Ну о твоей славе страстного любовника легенды ходят, но самая известная из них — связь с Клеопатрой. Царица, уступающая по красоте даже мои рабыням, но умом, которой стоит восхититься.

— Вот как? Если я тебя правильно понимаю ты попыталась сказать, что моё место на ложе только с царицами? – В голосе великого воина была ничем неприкрытая насмешка.

— Всегда стоит стремиться к лучшему, Цезарь. Только почему ты решил, что следующей за Клеопатрой на твоём ложе окажусь я? — Неожиданно она бросила ему яблоко, и Цезарь ловко его поймал.

Гость тут же разрезал его кинжалом и откусив немного продолжил каким-то обыденным тоном.

— Намекаешь на то, что Клеопатра упала к моим ногам, дабы спасти трон, а я сам пришёл к тебе, изображая подобия шута?

— Это сорвалось из твоих уст, а не из моих, Гай Юлий.

Эвноя подошла к разожжённому по середине покоев камину и протянула руки к огню.

— Неужели ты испытываешь холод, великая царица? – В голосе воина прозвучала опять ничем неприкрытая ирония.

— Всего лишь любуюсь пылающим огнём. Всегда любуюсь. По началу ты согреваешься его теплом, до тех пор, пока ты не приблизился, а потом коварные языки пламени поглощают всю тебя и испепеляют. Это как любовь и власть. Ты ведь пытаешься найти утешение в интриге со мной, потому, как не в радость тебе триумф победы над теми, кто поддерживал Помпея.

— Цезарь содрогнулся от произнесённого имени. Он никак не ожидал услышать подобное из уст этой царицы. По началу он полагал, что женщина окажется всего лишь красивой оболочкой, и поддастся ему без особых усилий, но она была не просто умна, Эвноя стала дёргать его за болезненные струны и выворачивать его душу на изнанку.

— Разве я упомянул тебе имя этого человека? – В голосе тут же пропала издевка.

— Я читаю твои глаза, Цезарь. – Она заломила руки и отошла немного от камина, чтобы подойти к нему немного ближе и любоваться, как этот старый лис сейчас будет изворачиваться.

— Я потерял много друзей. Моя дружба с Помпеем была разрушена обстоятельствами, но я не приказывал его убивать.

— Знаю.

— Откуда ты всё