зубы.
Мик скривился от отвращения.
- Нетопырь! - сказал Фриц. - Что-то типа летучей мыши. Откуда ему здесь взяться? На! - он протянул нетопыря Мику. Тот с воплем выкинул его в окно: - Фу, вот это мерзость!
- Да и шут с ним, ложись спать!
- Нет, нет! - категорически воспротивился Мик. - Хочешь, я тебе колбаски охотничьи принесу, ты их любишь.
Он вышел на кухню и случайно глянул в зеркало: на него смотрело изможденное, как после голодомора лицо, с впавшими щеками и большими кругами под обоими глазами.
4
Мучаясь неизвестной проблемой и тая на глазах, Мик решился поймать кого-нибудь из готов. Уж они-то точно скажут, что к чему. Может быть они знают ТОГО длинного с голубыми глазами. Да по-любому знают!
Весь вечер Мик посвятил тому, что выслеживал готов по всему центру и все же удача ему улыбнулась. Он заметил длинноволосого типа с подведенными глазами и анкхом на шее. Пока парень стоял, разглядывая какой-то журнал, Мик успел неслышно подойти сзади и намотать его волосы на руку. Потянув за них и задрав ему голову, Мик злобно прошипел: - А теперь рассказывай!
- Что? - не понял перепуганный гот. - Что вам нужно?
Продолжая держать его за волосы, Мик потащил за угол.
- Смотри, видишь, какие у меня классные ботиночки? Так вот - или ты мне все расскажешь или я попрыгаю ими на твоей тупой башке. Идет?
Насмерть перепуганный парень закивал головой.
- Кто такой высокий худощавый брюнет с бледно-голубыми глазами? Знаешь его?
Гот поморщился от боли, потому, что Мик едва не содрал с него скальп.
- Я... Не знаю... У нас таких много... Как его имя?
- Не знаю, черт возьми! Знал бы, не спрашивал! Вы тусуетесь на старом кладбище?
- Нет... - пробормотал гот. - Туда нельзя.
- Почему?!
- Поганая земля. Там все, что угодно, приключиться может. С него печать сняли.
- Как это?!
- Раньше кладбище было под защитой, земля была освящена, пока...
- Пока что?!
- Пока половина кладбищенской земли не ушло на постройку магазинов. На костях построены. Вот души неприкаянные и томятся. Страшно там. Добра не жди. Двое из наших ходили как-то, так и не вернулись, до сих пор не знаем, где они...
Задумавшись, Мик отпустил намотанные на руку волосы гота и тот успел убежать.
- Кто? - совершенно безразличным голосом спросил Мик, тусклыми глазами смотря на себя в зеркало.
- Патриот, ты знаешь, какое в пятницу число?
- Какое?
- Тринадцатое! Работенка намечается. Идем на старое кладбище, готов мочить.
- На какое, на какое? - у Мика начался приступ кашля.
- Тебе плохо?
- Простыл. А на этом кладбище готы не тусуются, земля поганая.
- Ну вас, со своими суевериями!
Из Питера готы приезжают, по-любому они пойдут на старое кладбище. Дошла до меня информация. Устроим этим дебилам пятницу тринадцатое!
- Я не могу!! - сразу же начал Мик. - У меня дела.
- Какие еще дела?
- К деду, на дачу, на огороде помогать...
- Так у тебя ж дед умер давно...
- Верно... - задумчиво проговорил Мик и нервно расхохотался. - Действительно, умер.
- Ладно, в общем, жду тебя в пятницу, Heil Hitler!
Мик ничего не успел ответить. В зеркале на него смотрело страшное, бледное и осунувшееся лицо. Он провел рукой по своей впавшей щеке.
- А что уже терять? Чем подыхать медленно и мучительно, лучше сдохнуть сразу! Пойду на это проклятое кладбище. Раз суждено сдохнуть, сдохну, как подобает настоящему солдату, в битве, - он сжал кулаки от бессилия. Из глаз брызнули слезы. Не в силах больше сдерживать своей слабости, он уронил голову на руки и зарыдал. И ему даже не было стыдно. Он не думал об этом. Умирающий волк дал волю чувствам.
Его сморил сон. Сон был тяжелым, мрачным. И вдруг, темноту пронзил яркий серебристый луч света. Мик увидел красивую молодую женщину в длинных белых сверкающих одеждах. Она не шла, а плыла по воздуху. Ее окружал ореол из полевых цветов. Воздушная, светлая она вызывала в груди какое-то радостное позитивное ощущение.
- Дива... - проговорил Мик.
Она остановилась. Легким взмахом руки, словно лебедка взмахнула крылом, Дива показала в сторону кладбища и отрицательно покачала головой, предупреждала об опасности. Ее лицо снова приняло скорбное выражение.
Мик посмотрел в сторону кладбища. Там водили хоровод тени каких-то чудовищ, принимая разнообразные формы. От карликов до великанов. Тлетворный запах снова ударил в нос. Мик проснулся. На лбу выступила испарина. Он услышал, будто бы шелест легких, удаляющихся шагов.
- Кто здесь? - не своим голосом закричал Мик. - Кто здесь?! - он запустил табуретку в зеркало. Раздался звук бьющегося стекла.
Мик нигде не мог найти покоя. Не помогали ни игрушки, ни интернет. Решил переписываться в чате с московскими скинами. Они писали о недавней заварушке и о том, как им удалось разгромить китайский рынок. Мик пожелал успехов в борьбе за чистоту нации и написал, как дела обстоят у них (не упуская из внимания и недавнее мочилово малазийцев).
И тут пришел неожиданный ответ большими буквами: "НЕ ХОДИ. ОН ТАМ. ОН ЖДЕТ".
Эта фраза продолжала появляться и не было ничего, кроме нее. Мик вскочил с кресла, ударив кулаком по монитору. Он стал кричать, как помешанный. Когда приступ истерии утих, Мик сварил себе кофе.
Уставившись в кофейную гущу, он заметил рядом со своим еще одно лицо.
Схватив чашку, он запустил ее в стену. Кофе стекало по стене. Кофейные капли, словно по мановению волшебной палочки, перетекали в причудливые узоры, а узоры складывались в буквы, пока не появилась фраза: "Он ждет тебя".
Мик странно улыбнулся самому себе: - Так я приду к тебе!
5
Пятница тринадцатое. Мистическое число. Правильно поступают те люди, которые не упускают из внимания значение чисел.
Мик затягивал шнурки на стилах. Приготовления эти напоминали приготовления Хомы перед походом в церковь для отпевания ведьмы из Вия Николая Васильевича. Он чувствовал обреченность, полную безысходность. Ничего уже не изменить.
- Так дальше продолжаться не может, - сказал сам себе Мик, подкатывая джинсы. - Пусть либо я убью его, либо он меня! По крайней мере, я сдохну в честном бою, как и подобает скинхэду!
Глупые люди! Не знают они, с какой страшной силой связываются! И к чему это может привести. Что они знают о том, другом мире! Считают, что нет того, что недоступно глазу. А ведь вокруг, в невидимом мире, кипит целая жизнь! Знание - вот лучшее орудие. Без знания человек погубит сам себя, ввязавшись в борьбу с неведомыми силами.
Мик схватил здоровую дубину, сунув ее под мышку.
"Убью его дубиной! Этого проклятого упыря!" - решил он.
Как бы в издевательство ему повеяло гнилью и плесенью.
Мик аккуратно разложил головки чеснока, маленький осиновый крестик ,который он купил у одного старика, занимающегося резьбой по дереву (там же он приобрел и остро отточенный осиновый колышек, доставая несчастного старика целую неделю).
Вооружившись этими нехитрыми орудиями, Мик суеверно перекрестился, обвязав себя дедовским молитвенным поясом.
"От всякой беды и нечисти", - всегда говорил дед, собираясь в дорогу.
- Господи, защити, не дай пропасть! - Мик с мольбой глянул на иконы.
- Святой Николай угодник, покровитель!
На самом деле Мика звали Николаем, а в детстве дразнили Джексоном. Джексон, Майкл, потом стали называть просто Мик, сократив.
Лицо Николая угодника на иконе было строгим. Моля про себя святого угодника, Мику показалось, что он погрозил ему пальцем. Мик выбежал на улицу, волоча под мышкой дубину.
У входа в кладбище на Мика напал такой страх, что он едва не побежал назад, но сдержался, чтобы не опозориться перед пацанами.
- Темная ночь, - тихонечко напевал Патриот, предвкушая скорую добычу, словно хищник. - Ребята, потихоньку, все сюда, главное - не делать шума!
Лицо Мика было настолько угрюмым, что скорее было бы приятнее смотреть на идущего на виселицу смертника. В ушах стоял гул собственных шагов, бьющихся в висках, будто удары молота. Каждый шаг его приближал к поганому месту. Раз-два-три... Ноги переступали черту, граничащую с другим миром.
- Черт, какой холодина здесь, как в морге! - сказал один из скинов, поплотнее нахлобучив капюшон. Мика стала бить дрожь. Тишина. Только тихий шум шагов. Пела какая-то ночная птица. Сирень уже давно отцвела с того проклятого времени. Однако цвели какие-то другие цветы, ползущие по земле мягким ковром, названия которых Мик не знал.
Пахло сыростью, запаха тления не было, что немного успокоило Мика.
- Ну, где вы их искать собрались, по всему кладбищу шариться? - шепнул Фриц.
- Тише! - рано или поздно мы услышим их голоса или свет зажигалки заметим, - ответил Патриот.
Они пошли прямо. Из-за деревьев торчала мраморная голова дивы.
"Помоги!" - про себя умоляюще подумал Мик.
Перед его глазами стали отчетливо появляться кровавые буквы на белом мраморе, как раньше: "Не ходи. Он там. Он ждет".
Буквы кровью стекли на землю, не оставляя на мраморе следов. Мик протер глаза. Он наклонился к земле. Внизу нежные лепестки былых цветов были заляпаны капельками крови.
- Не пойду! - закричал Мик. - Хоть убейте - не пойду! - и кинулся назад.
- Держите этого придурка! - сказал Патриот. - Он нам все испортит! Куда побежал, ссыкун!
- Я давно замечаю, что у него не все в порядке с головой, - шепотом ответил Фриц.
Мику пришлось вернуться.
- Чувствуете? - принюхался кто-то.
Мик встрепенулся. Недавно он снова почувствовал запах разложения, ему важно было знать, почувствовал ли это еще кто-нибудь.
- Запах сигаретного дыма! - обрадованно сказал Патриот. - Мы на верном пути!
Но Мик не чувствовал сигаретного дыма, он все сильнее чувствовал запах тления и знал, что этот НЕКТО уже близко. Дрожь продолжала бить по телу. Зубы стучали от холода и смертельного ужаса.
- Я их вижу, вон, горят свечи! - воскликнул Фриц.
- Раз, два, три, погнали! - хлопнул в ладоши Патриот. Скины, продираясь через кусты, кинулись на своих жертвенных овец.
Раздались крики и вопли.
- Не бейте женщин! - крикнул Патриот.
Но тут уже никто не разбирался, получали все, кто попался под руку.
Готов было человек восемь-девять, среди них четыре девушки, которые подняли крик.
Патриот уже прогуливался по чьим-то бокам берцами.
- Вот вам, вандалы! Не хрен ночью по кладбищам шляться!
- Фашисты! - вякнул кто-то, но тут же пожалел.
Мик занес свой тонкий кулак у чьего-то виска, но тут же почувствовал сильный удар по голове. Одна из девушек-готесс огрела его по голове могильным крестом. Мик потерял сознание, а когда очнулся, уже никого не было, он находился на кладбище абсолютно один. Страх разобрал такой, что хотелось бежать без оглядки, знать бы вот, куда. Он находился в самой чаще.
Мик потер ушибленный затылок. Ночь была довольно светлая. Отчетливо вырисовывались контуры могильных крестов, покосившихся от времени. Мик плотнее сжал осиновый крестик, лежавший в кармане. Каким-то чудом уцелела дубина, валявшаяся здесь же.
- А я не боюсь, - вслух стал подбадривать себя Мик. - Живых бояться нужно, а тут... - он испугался собственного голоса и замолк.
Снова тлетворный запах.
Тишина
