Живой мертвый

  ЖИВОЙ  ТРУП



                По мотивам рассказов Михаила.



                1

      - Да, жаркая ночка! Фриц, слышишь, чего говорю, давай путь скоротаем, сюда сворачивай!
    - Погоди, шнурок развязался. После сегодняшнего погрома пора, наверное, белые надевать. Как я тому черножопому врезал, а? Точно выбил ему его белые, как задница в сметане, зубы.
    Бритоголовый завязал шнурок на берцах и они двинулись дальше.
    - Жрать хочется, приду домой, картошки с укропчиком наверну.
    - Мик, а мы что, через кладбище?
    - Да, а чего, стремно?
    Бритоголовый заржал, оттянув лямку подтяжки с германским флагом и опустив ее на место. Лямка издала в воздухе легкий свист.
    - У меня был дед, царствие небесное, - начал Мик. - Такие сказки сочинял, что я в детстве поссать боялся выйти. И он всегда говорил мне: "Никогда не ходи на кладбище в мае". А почему не рассказывал. Насчет же этого кладбища, вообще и ногой ступать запрещал. Говорил, мол, распечатали его, печать сняли, теперь земля эта - поганая, всякая чертовщина может случиться, - и, видя, что друг увлекся его рассказом, незаметно ущипнул его за спину и, приколовшись с того, как он дернулся от неожиданности, залился смехом.
    - У-у, страшно, ха-ха-ха!
    - Да срать я хотел на твои страшилки, на меня восемь хачей напали, уж это похуже любой нечисти.
    - Верно, верно. Нам, скинам, уже сам черт не страшен. Кстати, если по дороге встретим парочку готов, я им их колготы рваные на задницу натяну. Не фиг вандализмом заниматься, славян позорить. Оденутся, как смерть, и по кладбищам шляются, кресты ломают.
    - А мне говорили, что они, типа, хранители кладбища. Типа, убирают там мусор. Придурки хреновы! Может у меня во дворе им субботник устроить? Там, кстати, половина из них - пидары.
    - Фу, какая гадость, - скривился Фриц. - Я бы таких на месте перестрелял. Жарища! - он снял футболку с питбулем и обвязался ею вокруг бедер.
    Они дошли до кладбищенской стены. Мик, сам не отдавая себе отчета в действиях, повернулся назад: - Может не пойдем?
    - Сам предложил и сам зассал. Готов испугался, ха-ха-ха!
    - Ладно, ладно! - ответил Мик, устыдившись своего непонятного порыва. Они зашли за кладбищенскую стену. Разговор как-то не вязался, казалось, все мысли вылетели из головы. Поэтому они шли молча. Переступив черту, граничащую с городом мертвых, Фриц  сразу же почувствовал, как повеяло могильным холодом.
    Съежился, машинально натянув футболку обратно.
    Он почувствовал себя каким-то маленьким, беззащитным, совсем как в детстве. Он подумал, почему было только что так жарко, а сейчас невозможно согреться, ведь это всего лишь участок, огороженный стеной.
    - Живых надо бояться, - подбодрил себя Фриц, видимо, подумав о том же самом.
    - А ты что, боишься? - попытался улыбнуться Мик, но улыбка вышла кривая и совсем неискренняя.
    Они продолжали идти молча.
    "Есть на том кладбище статуя дивы. Там похоронена молодая невинная девушка. Она - хранительница кладбища, у нее все просят помощи"... - неожиданно вспомнились слова деда.
    Мик поежился, продолжая потирать руки. Зубы выстукивали барабанную дробь.
    Это был май. Кладбищенская сирень благоухала. В зарослях кое-где торчали покосившиеся от времени кресты, а то и вовсе кроме насыпи ничего не осталось. Их больше никто не навещал. Слишком много времени утекло. Если и остался кто-то из родственников, то они про эти могилы не знали, а, может, и вовсе не хотели знать. Это всего лишь одинокое, забытое Богом и людьми, кладбище. Они продолжали идти по тропинке, всего лишь каких-то несколько минут, но эти минуты показались Мику вечностью. Будто бы здесь был свой отчет времени.
    Он разглядывал деревья. Обратил внимание, какой они странной формы. Почти все деревья были деформированы, с искривленными стволами и странным расположением веток.
    - Мик?
    - Что? - встрепенулся тот, оторвавшись от своих мыслей.
    - Что это за запах? Ты чувствуешь?
    - Нет, не чувствую, - ответил Мик.
    Ему не хотелось показаться трусом в глазах друга и наводить панику. Скинхэд не может быть трусом и верить в дедушкины сказочки. Он - гордость нации, защитник отечества, его защита и опора. Он должен сохранять чистоту нации и истреблять живущих на чужой земле, как у себя дома, хачей, негров, китайцев и прочую мразь. Вот для чего нужен скинхэд. Но даже эти подбадривающие мысли сейчас не спасали. Ничто не могло заглушить в груди странное волнение.
    Повсюду цвела сирень. Мику всегда нравился ее благоухающий аромат, но сейчас она пахла как-то по-особому. К сладковатому запаху ее нежных цветков примешивался запах сырости, плесени и тления.
    Этот тонкий запах тления не оставлял в покое. Мик поморщился.
    - Что там? - резко спросил Фриц.
    - Где? - резко крикнул Мик, к стыду своему осознав, что он едва не вцепился приятелю в руку.
    - В белом кто-то...
    - Иди ты... - нервы Мика были уже на пределе. Вдобавок, не оставлял в покое мерзкий запах разложения. Если бы Мик увлекся мистикой, наверняка подумал бы, что за нем идет наполовину разложившийся труп.
    Фриц не соврал. Из-за кустов действительно показалось что-то большое и белое.
Сердце Мика часто забилось, по телу пробежала мелкая дрожь.
    - Это статуя, - проговорил он. - Дивы... - и только тут он поразился сам себе: как он мог знать, что это статуя именно дивы? Он никогда ее не видел!
    Они приближались к статуе. Это была большая статуя из белого мрамора красивой молодой девушки. Девушка стояла босиком, печально склонив голову на плечо. Голову ее покрывала шаль, а в руках был букетик мраморных цветов. Она казалась живой. В глазах светилась скорбь.
    - Барбара... Здесь древнепольский... - начал Мик и осекся.
    Перед его глазами на белом мраморе начали появляться кроваво-красные буквы, по одной.
    Вначале возникла У, потом Х, О, Д, И, Т и, наконец, Е.
    Мик отшатнулся в сторону, вцепившись Фрицу в руку.
    - Что случилось? - испугался Фриц, ты мне сейчас руку сломаешь.
    - Видел, видел, видел, - затараторил Мик.
    - Что видел?
    - Буквы... - тут он осекся, заметив, что никаких кровавых букв нет.
      Мрамор по-прежнему выделяется в темноте своей белизной.
    - Чертовщина какая-то, пойдем отсюда скорее...
    - Мик, что с тобой, отпусти мою руку!
    Две их фигуры стали удаляться от статуи Дивы.
    Мик почувствовал слабость, тяжесть, тело казалось разбитым, как у дряхлого старика.
    Идти было тяжело, словно к каждой ноге был привязан десятикилограммовый груз. Запах гниения не прекращался.
    Мик напряженно думал о буквах, еле передвигая ноги. Если бы там действительно были какие-нибудь буквы, Фриц бы их тоже заметил. Значит, никаких букв и не было. Просто он вырос на рассказах сумасшедшего старика и сам повернулся крышей.
    "А вдруг Фриц видел тоже самое, но промолчал, чтобы не показаться идиотом? Нет, идиот - это я! Трусливый идиот! Скинхэды живых не боятся, а я испугался мертвых.
    Он тщетно пытался забыть о померещившихся буквах.
    Вдруг в ушах возникла какая-то песня. Из ниоткуда, из головы.
    Словно бы дерево пело.
    Старое засохшее скрипучее дерево, с изогнутым стволом стволом, каких здесь было много. Это поющее дерево заглушало другой отдаленный звук. И звук этот с каждым шагом становился все отчетливее. Это был чей-то плач, зов о помощи. Ему захотелось срочно завернуть в сторону и пойти в глубь кладбища.
    Словно невидимая рука тянула его. Тело совсем отяжелело.
    Бороться с искушением шагнуть вглубь стало все труднее. Мик повернул в сторону отяжелевшую голову. Клетчатая рубашка Фрица уже почти скрылась в кустах. Он направился в абсолютно противоположную сторону от той, куда хотел пойти Мик.
    - Господи - проговорил Мик и крест, висевший у него на груди, упал к ногам. Схватив крест, Мик запустил руку в кусты и схватил Фрица за шиворот: - Стой, ты куда?
    Фриц, словно находясь в каком-то трансе, не осознавая, что делает, снова полез в кусты.
    Мика самого тянуло в другою сторону. Словно роящиеся вокруг души решили развести их, запутать и заманить.
    "Дива, безгрешная, хранительница, защити, не дай пропасть"... - прошептал он, сам того не понимая. Схватил Фрица за руку, стараясь ни о чем не думать и не оборачиваться. Шагать стало немного легче. До выхода было недалеко. Мик, собрав в кулак, последние осколки слабеющей воли, попытался абстрагироваться и вспомнить что-то веселое, но ничего не шло в голову.
    "Это не ваш мир", - застучала фраза в голове. До выхода оставалось пару шагов.
    "Боже, боже, боже", - шептал Мик про себя, уже не стыдясь своей слабости. Его одолел безумный страх, который утих только тогда, когда они переступили черту, граничащую с кладбищем. Исчез могильный холод и запах разложения. Мирно щебетали птицы, занимался рассвет.
    Мик повернулся на Фрица. Тот молча шел, тупо уставившись себе под ноги, словно не от мира сего. Мик хотел его спросить, но не решался, боясь, что друг поднимет его суеверия на смех. И правда, а вдруг он просто собрался отлить и полез в кусты, и не было никакого плача, поющего дерева и криков о помощи. Просто нечего принимать близко к сердцу байки выжившего из ума старика. И буквы - обман зрения!
    Почти уже подбодрив себя, попытавшись найти всему логическое объяснение, Мик снова посмотрел на друга. Тот шел точно так же, не меняя шаг и не поднимая головы.
    - Фриц... - ненавязчиво начал Мик. - Зачем ты хотел полезть в кусты... отомстить, да?
    С минуту Фриц продолжал идти глух и нем. Потом остановился, поднял голову, посмотрел на Мика и сказал ему в лицо: - Упырь!
    Он посмотрел на Мика такими глазами, что тот в ужасе отпрянул в сторону и, зацепившись за камень, едва не упал.
    Через какое-то время, Мик напомнил о его фразе самому Фрицу, но тот сказал, что ничего не помнит и поднял его на смех. Мик стал подумывать о том, не сходит ли он с ума и не обратиться ли ему к психиатру.






                2

    Прошло около двух месяцев. Случай на кладбище постепенно забылся. Но Мик поклялся сам себе, что никогда нога его больше не ступит на это поганое место. С Фрицем больше эту тему он никогда не поднимал, потому что тот выставлял его на смех. Да Мик уже просто не верил сам себе. Мало ли какая чертовщина могла померещиться!
    Он продолжал жить своей обычной жизнью. Бросил курить, по утрам делал зарядку и принимал холодный душ - нации нужны здоровые патриоты.
    Ходил в спортзал, иногда на футболе выпивал бутылочку-другую пивка. Вечерами ходил вылавливать татар, китайцев, евреев и представителей других национальностей, не относящихся к славянам. Ночью стал подрабатывать в интернет-клубе админом, чтобы купить себе новенькие стилы с металлическими вставками, дабы удобней было тромбовать "не наших".
    В одну из таких ночей Мик сидел в кресле админа за компом. Народа практически не было. Играли в игрушки малолетки, да какой-то ботаник заснул над своей дипломной работой. Вскоре ушли и малолетки, остался лишь один спящий ботаник.
    - Отстой! - проговорил Мик, зевая от скуки. Его пальцы уже набирали номер Фрица.
    - Алло, ариец, подрывай свою фашистскую задницу и ай-да ко мне в клуб! Я в инете новую игрушку откопал. "Найди Гитлера" называется.
    - Не, не сегодня. Ты на часы смотрел? Я уже