Последние дни Плутония2 Проксима Центавра

сказать Мирланду, чтобы утилизировал этого непокорного робота.
  — Только попробуй! — ответил Илир, накинувшись на Агона с кулаками.
  — Ты что себе позволяешь, а ну сядь! — разозлился пришелец.
  — Тебя не смущает то, что я отодрал тебя и мне это понравилось? А ещё больше мне понравилось, как отодрали тебя пятеро твоих же знакомых, я получил истинно эстетическое наслаждение!
  — Что-то ты не к добру для себя разошелся, моё терпение не безгранично, — Агон намотал его рыжие волосы себе на руку и больно потянул. — Не забывай, что ты всего лишь моя шлюха и я сделаю с тобой все, что захочу.
  — Делай, но я больше тебя не люблю, ты мне отвратителен.
  Это была последняя капля. Агон сковал его руки наручниками и толкнул к стене. Он грубо ворвался в него:
  — Давай же, шлюха, хочу слышать твои крики и стоны!
  — Да пошёл ты!
  Быстро кончив, Агон снова схватил Илира и повалил его на пол, лицом вниз.
  — Эй, все сюда! — крикнул он слугам. — Можете делать с ним все, что захотите.
  Слуги чуть не передрались за право обладать Илиром. Сильнейший из слуг победил и со всей силой вошёл в парня, заставив его кричать от боли. Агон сел напротив, расположившись на диване, чтобы побаловать себя любимым зрелищем, но быстро понял, что впервые в жизни оно не доставляет ему удовольствия. Вспомнились слова Илира, колющие, как болючие острые стрелы: "Я больше не люблю тебя... все перегорело... мне нравится Генти"... Наблюдая, как слуги в порядке очередности овладевают Илиром, Агон почувствовал жгучую ревность, он готов был всех поубивать.
  — Вон! — закричал он не своим голосом. — Вон отсюда!
  Слуги испугались и убежали, Агон опустился на пол, рядом с Илиром.
  — Мой мальчик, я больше никому тебя не отдам, никто, кроме меня к тебе больше не прикоснется, обещаю.
  — Поздно, — проговорил Илир.
  — Я люблю тебя... — Агон начал страстно покрывать шею Илира поцелуями.
  — А я тебя больше нет, — холодно ответил парень.

  — Генти, ты осознаешь свою вину? — спросил Мирланд.
  — Да, господин.
  — Ты понимаешь, что заслужил наказание?
  — Понимаю, господин.
  — Становись на колени.
  Робот покорно встал на колени и склонил голову. Пришелец с присвистом размахнулся кнутом, ударив Генти по обнаженной спине. Удары сыпались один за другим. Мирланд не столько хотел наказать робота, сколько провести эксперимент: будет ли он испытывать боль. Пришелец взял Генти за подбородок и заметил, что по его лицу текут слёзы.
  — Прекрасно, надеюсь, теперь ты подумаешь над своим поведением.
  Мирланд не знал, что Генти заставил плакать не кнут, а мысль о том, что Агон с Илиром сейчас делает то же самое, если не хуже и парень все это чувствует.
  — Ты знаешь, что я мог бы тебя утилизировать?
  — Знаю, господин.
  — Ты осознаешь, кто ты? Повтори!
  — Я — твоя вещь, господин.
  — Хорошо, — ответил Мирланд, потрепав его по щеке. — А теперь иди в спальню, я соскучился и хочу тебя.

  Мэрион с тяжёлым сердцем поднимался на верх сорокасемиэтажного дома. Главное, чтобы он ничего не сделал с Барни, чтобы с ним было все хорошо... Плутонец был уже на вершине дома, его волосы развевал ветер, лицо казалось грозным. Он был так прекрасен, что напоминал мифического бога из какой-нибудь легенды.
  — Монти, я тут!
  Мэрион увидел Шейна, державшего перепуганного Барни.
  — Отпусти его, ублюдок! — едва не накинулся Мэрион.
  — Полегче с выражениями, Монти. Ещё один шаг и ему конец.
  — Чего ты хочешь??
  Шейн усмехнулся:
  — Больше всего я хочу, чтобы ты страдал, — с этими словами он столкнул Барни с крыши вниз.
  — Мээээриоооон... — раздался пронзительный крик летящего вниз парня.



  19

  Агон лежал в постели, поглаживая волосы Илира. Когда парень признался, что охладел к нему, это начало сводить пришельца с ума. Он думал, что Илир будет всегда любить его и от него зависеть как и раньше, но так не вышло. Агон понял, что действительно любит парня и делал все, чтобы вернуть его чувства.
  — Илир, я люблю тебя... — проговорил Агон, перебирая огненные волосы парня.
  — Любишь?! — со злостью ответил Илир. — Ничего, что мной обладали все твои друзья, а иногда по несколько сразу и ты за этим всем наблюдал, получая удовольствие? Это твоя любовь, да?
  — Я осознаю, что был неправ, я больше никому тебя не отдам и ты будешь всегда спать в моей постели, каждый день.
  — Я больше этого не хочу, поздно, — ответил Илир, поднимаясь с кровати. Агон смотрел на его будто выточенную из мрамора обнаженную спину, на которую падали огненные длинные волосы. Он схватил парня за запястье, не давая уйти и снова опустил его на кровать. Агон лег сверху и начал страстно целовать губы Илира. Парень безразлично отвечал на его поцелуи, все его мысли были заняты роботом. Он переживал, как бы хозяин не утилизировал Генти за побег.
  — Отпусти меня, Агон, я больше не хочу быть с тобой, — проговорил Илир. Это была невидимая, но очень болючая пощёчина. В глазах Агона затаилась злость и обида.
  — И не мечтай, — отрезал он. — Я уже сказал: выйдешь отсюда, окажешься за решеткой.
  Чтобы хоть как-то отомстить любовнику, Агон решил взять его, пусть даже и насильно.

  Мэрион побелел как полотно, он уже хотел было кинуться с крыши следом за Барни, но решил сначала посмотреть на него своими глазами. Плутонец помчался к лифту, обуянный ужасом. Он уже не слышал хохот Шейна, доносившийся вслед.
  — Приятного вечера, Монти! Очень жаль, что ты не сбросился с крыши вслед за щенком, я бы от души посмеялся.
  Мэрион летел быстрее ветра. Он хотел сам увидеть труп Барни или то, что от него осталось и умереть вслед за ним. От ужаса  его трусило, он представлял громадную лужу крови и все остальное. Но крови не было совсем. Тело Барни лежало неповрежденное. Мэрион подбежал и склонился над ним, Барни открыл глаза. У пришельца застрял ком в горле, он не мог выговорить ни слова. Парень поднялся и сел на асфальте, удивленно посмотрев на Мэриона.
  — Мэрион, эй, что случилось? — спросил Барни. — Почему у тебя такое лицо?
  Плутонец продолжал сидеть, не шевелясь.
  — Мэрион, ты меня слышишь? Не пугай меня, что случилось??
  — Барни, — прошептал плутонец. — Барни, с тобой все в порядке, у тебя ничего не болит??
  — А почему у меня должно что-то болеть? Мэрион... что с тобой?
  — Барни... Барни... — Мэрион обнял парня и так сильно сжал, что тот едва не задохнулся в его объятиях. По лицу Мэриона катились слёзы.
  — Мэрион, ты плачешь? Что случилось?? Почему мы сидим на асфальте, что мы тут делаем?
  — Барни... — прошептал плутонец, ты только что упал с сорок седьмого этажа... — он показал на крышу громадного дома. Парень посмотрел на огромный дом и вздрогнул. Он вспомнил последние события... Как Шейн держал его, а потом бросил вниз с крыши. Вспомнил этот ужасный полёт, его глаза широко раскрылись.
  — Мэрион, получается, что твой элексир сработал?!
  — Получается... — прошептал плутонец. Барни крепко обнял его.
  — Прости меня, глупого, что не верил в тебя... Твой элексир спас мне жизнь.
  По лицу пришельца продолжали катиться слёзы и Барни начал их вытирать.
  — Успокойся, Мэрион, пожалуйста, я жив, все хорошо...
  — Надо срочно ехать домой, — прошептал плутонец, — вызови такси, пожалуйста, я не в состоянии вести вездеход, — он протянул Барни свой телефон.
  Они ехали домой, Мэрион крепко обнимал Барни на заднем сидении.
  — Мэрион... — тихо сказал Барни, — у тебя в волосах прядь седая появилась, ты так за меня переживал?
  — Ничего, я восстановлюсь, — отсутствующим голосом сказал пришелец.
  Мэрион закрыл все двери и установил по всему дому сигнализации, чтобы никто не смог проникнуть в дом незамеченным.
  — Мэрион, тебе плохо? На тебе лица нет...
  — Да, Барни, мне плохо, я очень сильно устал...
  Парень уложил пришельца в постель. Пережив сильнейший стресс, Мэрион не мог прийти в себя.
  — Мэрион, чего бы ты хотел? Я буду ухаживать за тобой.
  — Все, чего я сейчас хочу — чтобы ты лежал рядом со мной.
  — Да я с радостью, — Барни разделся и залез под одеяло. Он долго гладил и целовал пришельца и тот постепенно начал приходить в себя. Вскоре он уснул.

  Мирланд смотрел на идеальное лицо робота, на его фиолетовые глаза. Генти был его любимой игрушкой, поэтому пришелец не хотел его утилизировать. Кроме того, какой смысл был выбрасывать на ветер кучу квантов, потраченных на робота?
  — Я вижу в твоих глазах грусть, Генти, — сказал Мирланд, — что печалит тебя?
  Больше всего пришельцу нравилось наблюдать, когда робот начинал испытывать какие-то искренние эмоции, это было настоящим чудом прогресса.
  — Меня печалит то, что я провинился перед тобой, — соврал робот.
  — Не переживай, своё наказание ты уже получил и получишь ещё, если ослушаешься.
  Мирланд потрепал робота за волосы, как куклу.
  — Каких очаровательных созданий научились все же создавать на этой планете, — проговорил он самому себе.

  20

  — Мэрион, я тебе завтрак принёс и кофе. И в доме все прибрал...
  — Ох, Барни, — приподнялся на подушках пришелец, — всю ночь такие кошмары мучали... До сих пор стоит перед глазами, как он кидает тебя с крыши...
  — У тебя сильный стресс, надо тебя лечить, — Барни залез на постель и, обняв Мэриона обеими руками, начал целовать его в губы. — Мэрион, ты не понимаешь, — парень посмотрел на пришельца, продолжая обнимать его за шею: — ты стал богом, ты добился бессмертия! А меня можешь наказать за то, что был глупым и не хотел слушаться тебя.
  — Барни, Барни, не все так просто, мы не знаем пока как это действует. Повезло в этот раз, где гарантия, что повезёт в следующий? Это завистливое ничтожество не оставит нас в покое, в любой момент можно ожидать нож в спину, я за тебя очень боюсь...
  — Не бойся, Мэрион, раз уж я упал с сорок седьмого этажа и даже царапины не получил, то теперь мне и сам чёрт не страшен.
  — Рисковать тобой я не хочу.
  — Я буду каждый день пить твой элексир и слова не скажу. Но только вот думаю, что если я стану бессмертным и переживу тебя, то мне потом целую вечность предстоит жить в настоящем аду и я не смогу умереть! Разработай такой элексир для себя тоже: вместе или никак!
  — Все в процессе, Барни. Думаешь, почему я целыми днями провожу время в лаборатории? Думаешь, мне не хотелось бы его провести с тобой? Но лучше сейчас потрудиться, чтобы потом целую вечность провести вместе.
  — Да, любимый! — воскликнул Барни. Он начал перебирать голубые волосы плутонца. — Мэрион, какая большая белая прядь появилась в твоих волосах, будто мелирование.
  — Это ерунда, Барни, волосы восстановятся, — он прижал парня к себе и начал покрывать его лицо поцелуями. — Как же я испугался, что никогда не увижу тебя, мой Барни. Я хотел броситься с крыши вслед за тобой...
  — Это было бы очень глупо, Мэрион, — с укором сказал Барни. — А ещё меня очень печалит предательство Луана. Я так хотел помочь ему, а теперь чувствую себя полным идиотом.
  — Да, впредь нужно быть осторожнее. Ради выгоды пришельцы способны на многое, даже отплатить злом за добро. А мы им и приют, и доверие, в дом к себе впустили... Я предположить не мог, что Шейн уже на Проксима Центавра и следит за нами. Он прикасался к тебе? Что он делал с тобой??
  — Ничего он не делал. Запугивал, говорил, что скоро мне наступит конец.
  Мэрион сжал кулаки:
  — Как же