представлял этакий симбиоз старинного и современного дизайна. Цельнодеревянную мебель он оставил, книжный стеллаж заполнился сочинениями Макиавелли, на русском и итальянском, которым Алексей не владел, но пытался учить, биографиями художников Возрождения, альбомами гравюр и книгами о Тоскане.
Одну стену украсила репродукция «Весны» Боттичелли, другую копии этрусских масок, а панно «Рождение Венеры» из керамической плитки в санузле и вовсе должно было погрузить дом в атмосферу изысканности и красоты.
Если, когда ни будь в этом доме поселится женщина, она должна будет отождествлять себя с Венерой, выходя из душевой кабины прямо в его объятья.
Алексей сделал себе третий коктейль. Почему-то вспомнил жену, с которой был давно в разводе, интересно что бы она сказала, увидев этот дом и садик. Алексей усмехнулся, представив, что бы она сказала. Брякнула бы что-нибудь, что у её деда тоже был свой дом из полуметрового кругляка, с настоящей русской печью, в топке которой можно было мыться как в бане. Вот это был дом так дом. И, вообще, все итальянцы придурки. А европейцы враги.
Она никогда не уехала бы из России, она переехала в Питер из дремучего северного поселка, и поэтому это и было для неё самой настоящей иммиграцией и целью в жизни, и ничего ценнее двухкомнатной квартиры, которую он оставил после развода ей и сыну, ей не нужно было.
Когда романтика отношений, очарование первых лет после свадьбы и рождения их Кольки, прошли, они как-то одновременно поняли, насколько они разные и легко развелись. Жалко было, конечно, отдавать ей квартиру, доставшуюся от родителей. Но наплевать, зато появилось ни с чем не сравнимое ощущение свободы. А Кольку он обязательно сюда как-нибудь привезет. Когда всё уляжется. Когда о нём забудут. Просто не надо больше делать глупости и гулять по самым посещаемым местам, таким как собор святого Петра.
Здесь то, в этом садике, его никто не найдёт. Въехал он Европу через Финляндию, на машине с итальянскими номерами с видом на жительство в Италии, и он вовсе не Скиднов, а Веселов, а господин Скиднов, к сожалению, сгорел во время несчастного случая. Европа большая. Даже если его и видели в Риме, то это вовсе не означает, что он там живёт. В Риме миллион иностранцев, прилетающих и приезжающих туда ежечасно. Да и кого они будут искать? Скиднова?
Настоящий Скиднов когда-то был его заказчиком, для которого Алексей строил дом в неприметном месте под Питером. Тот Скиднов жил на том же участке, где велось строительство в небольшом домике, который планировал превратить потом в домик для гостей, и очень трепетно относился к строительству нового большого дома, куда хотел переселиться. Торопил со сроками, вникал во все вопросы, следил за качеством. С утра до вечера он контролировал весь процесс стройки, лишь делая перерывы на спортивные упражнения с гантелями и со штангой.
В тот день, Алексей, как обычно, приехал на объект. Кто-то из рабочих сказал, что хозяин до сих пор не выходил из своего домика. Машина была на месте.
Алексею в тот день надо было с ним увидеться и так как было уже не рано, он подошел и постучал в дверь. Никто не открыл. Алексей нажал на ручку двери, и та поддалась.
-Алексей! – позвал он, - Алексей Александрович.
Ответа не было.
-Алексей! У вас всё в порядке?
Домик откликнулся тишиной.
Алексей несмело вошел. Прямо посередине комнаты, в трусах и в майке лежал Скиднов. На его груди лежал гриф штанги, которую тот отжимал. Алексей подошел к нему и дотронулся до его холодного плеча и потряс. Заказчик не отвечал. Скорее всего сердце.
Алексей осторожно поднялся и направился к выходу. На столике лежали две пачки пятитысячных купюр и паспорт. Алексей оглянулся на лежавшего неподвижно Скиднова и сунул в карман и деньги и паспорт.
В принципе это были деньги, на строительство, которые Скиднов приготовил для передачи ему. За ними то Веселов и приехал сегодня.
Поэтому он без всякого зазрения совести, сунул их в карман, а чуть позже пришла мысль, что достраивать дальше дом, возможно и не надо будет.
Алексей отнёс деньги и паспорт в свой автомобиль, вернулся на крыльцо домика для гостей. Со страхом ещё раз зашел внутрь и убедился, что заказчик не дышит.
Потом вышел наружу и набрал скорую.
В тот же день он снял со стройки людей, и с тех пор недостроенный газобетонный остов украшает эту деревню и поныне.
Через месяц Алексей получил предложение от инвесторов коттеджного посёлка "Альпийский" стать директором управляющей компании посёлка, и он согласился, но предоставил паспорт Скиднова.
Будто кто-то внушил ему, что не надо регистрироваться под своей собственной фамилией. Он сделал это как-то, даже долго не думая об этом, машинально подсунув при подписании контракта паспорт Скиднова.
И как оказалось, был прав. Просто чертовски прав. Всегда надо оставлять возможность для отступления. Для исчезновения.
Вечернее солнце сменялось прохладой, и Алексей ушел в дом, включил телевизор и задремал в кресле под какой-то старый итальянский фильм, где персонажи носились на крошечном «Фиате» по городку и кидали друг другу в лицо спагетти.
Завтра надо было идти к Али, у которого он планировал купить долю в кебабной. Надо было как -то начинать устраиваться в этом прекрасном, но таком меркантильном мире.
В это время лыжница и её спутник шли по железнодорожному вокзалу «Термине», и рассматривали табло, чтобы понять, от какой платформы отходит их поезд, в следующую точку их путешествия – Флоренцию.
Дольщики «Альпийского» создали так называемый штаб по спасению посёлка.
Несмотря на то, что сумма, исчезнувшая вместе со смертью Скиднова, и была внушительной, они считали, что ситуацию как-то можно было спасти, взяв всё в свои руки. Они включили в штаб самых активных дольщиков, дома которых были не достроены и вместе с ними на регулярных совещаниях пытались найти выход из создавшейся ситуации.
Чем ближе к весне, к началу строительного сезона, такие встречи становились всё чаще.
Штаб возглавил Игорь Сергеевич основной инвестор, отставной военный лет пятидесяти. Также в штаб вошел и играл там ключевую роль второй инвестор Петр Григорьевич, его ровесник. Они продолжали оставаться собственниками всех непроданных участков, но даже если бы всё удалось продать, финансовую дыру закрыть бы не удалось. Официально, во всем был виноват директор Алексей, к которому претензий не предъявить и поэтому отбивать атаки дольщиков приходилось самим инвесторам.
Их политика была такова, чтобы создать у дольщиков ощущение, что они в одной лодке с ними и тоже пострадали и теперь все вместе должны искать возможности, как выпутаться из ситуации. Поэтому все последние четыре месяца, когда стало ясно, что деньги на стройку, на дороги и инженерные коммуникации сгорели, никто не бросился в полицию, в суд и в другие инстанции. Официально судится было не с кем, так как все деньги вносились в общество с ограниченной ответственностью «Альпийский», где единственным учредителем, директором и главным бухгалтером был Скиднов.
Телефонный звонок прервал обсуждения какой бюджет смогли бы скроить инвесторы на будущий год.
Игорь Сергеевич, не хотел брать трубку, тем более что звонок был по мессенджеру, но увидев на экране смартфона аватар - фотографию дольщицы Натальи, на фоне заснеженных гор, трубку поднял.
-Да.
-У меня обалденная информация, - закричала Наталья в трубку. -Я звоню из Италии!
-И как там? Говорят там вирус какой-то? – ответил председатель, -Эпидемия?
-Ерунда это всё, - парировала Наталья. –Все пляшут на карнавалах. Я не об этом хотела рассказать. ОН жив.
-Кто жив? "Альпийский"? Конечно жив.
-Да послушайте вы! Я сегодня встретила его. Прямо у собора святого Петра. В Риме. Лоб в лоб. Я сразу узнала его. И он тоже меня узнал. Это было видно. По глазам его видно.
-Да кого-его-то? Говорите толком.
-С к и д н о в а! Собственной персоной!
-Минутку, - притормозил он её, а потом обратился к правлению: - Извините, мне надо срочно поговорить.
Игорь Сергеевич встал и вышел из правления на улицу.
-Как это возможно? – спросил он, - Это невероятно.
-Я видела его. Говорю вам. Это был именно он. Он там косит под американского туриста. По крайней мере, когда увидел меня, так сразу закосил. Он там. Нам надо его найти.
На какой-то момент воцарилась пауза.
-Но послушайте, мы все видели пожарище, и видели обгоревшие останки. Кто же это, по-вашему, мог быть?
-Я не знаю, но я уверена, что видела его. Это точно был он. Я слышала его голос. Я стояла рядом с ним.
-Ну хорошо. Я попрошу Петра Григорьевича разобраться. Он подключит своих друзей проверить не выезжал ли некий Скиднов Алексей, за границу, начиная с … э, когда там у нас был пожар. Кажется, пятнадцатого. Ну возьмём с четырнадцатого октября прошлого года. Идёт?
Чтобы иметь постоянный вид на жительство в любой стране Европы нужно иметь работу, любую работу или открыть свой бизнес. Алексей числился в одной русской иммигрантской подставной конторе, в Риме, в которую приносил каждый месяц свои собственные наличные и контора переводила ему с них же зарплату на счет и производила выплату налогов, за вычетом своих комиссионных, но вечно пользоваться этой схемой было невозможно. Это идеально подходило для детишек российских чиновников и работников госкомпаний, но для простого человека, не годилась, потому что деньги простых людей имеют особенность иссякать. Да, деньги рано или поздно кончаться, прихваченная из "Альпийского" сумма таяла на глазах и надо было думать о будущем.
Хотелось стать европейцем, а возможно и привести, когда ни будь в свой домик хорошую, добрую женщину, и начать жить полноценной жизнью. Он уже не раз обходил всю Флоренцию в поисках какого ни будь помещения, которое можно было бы выкупить и устроить там магазин или какой ни будь бар.
Например, бар русской водки. Почему-то ничего другого в голову ему не приходило. Хотя уверенности в том, что бизнес пойдёт не было. Поначалу, когда он только начал ездить в Европу и когда она очаровала его своими прелестями, ему казалось, что он сможет предложить здешнему рынку очень многое. От соленых огурцов и черного чая, до сибирской лиственницы и дешевых мобильников. Но со временем он понял, что если в Европе чего-то нет, то это не потому, что местные дураки предприниматели не предлагают этого, а потому, что местному потребителю это не надо.
Алексея всегда удивляло, что Европа такая маленькая территориально, за два-три дня можно проехать её всю, и за один день посетить три, а при желании даже четыре страны, но в то же время эти страны обладают такими различиями во вкусах, обычаях, в языке во всём том, что называется менталитет. Даже Италия казалась скорее сплавом народов и культур, чем единой нацией.
Обо всем этом он размышлял, шагая по набережной зеленоватой Арно, глядя как по ней несутся гребцы на академических лодках, по ширине, не превышающих доску для серфинга.
Внизу под набережной, находился пункт проката этих лодок. Надо будет как ни будь взять такую и прокатиться. Хотя, глядя на настоящие спортивные костюмы гребцов и то как ловко они управляются с вёслами, ему будет неловко выглядеть в пункте проката в джинсах и кожаной куртке, а
