Память сердца Kuruwinda гл. 40

серьёзными карими глазами. Мэри была не только хороша собой, но и умна, на равных могла поддержать разговор на любые темы. Она перечитала всю библиотеку отца, в которой были произведения итальянских поэтов Петрарки, Ариосто, Тассо. (7)  Как и все девушки в её возрасте она  мечтала о любви.
"Амур мне указал дорогу к счастью,
но много стражников у наслажденья,
взаимною пылающего страстью..."
(Ариосто)
  Что особенно поразило Перси Шелли,  Мэри Годвин  занималась сочинительством. Как писала она о себе позже:
"Нет ничего удивительного в том, что я, дочь родителей, занимающих видное место в литературе, очень рано начала помышлять о сочинительстве. Я марала бумагу ещё в детские годы, и любимым моим развлечением было писать разные истории". (8)
Средь тысяч женщин лишь одна была, Мне сердце поразившая незримо.
Лишь с облаком благого серафима
Она сравниться красотой могла.
Её влекли небесные дела,
Вся суета земли скользила мимо.
Огнём и хладом тягостно палима,
Моя душа простёрла к ней крыла.
(Петрарка)
  Пылкий Шелли влюбился в очаровательную мисс Годвин, ещё и разделявшая  идеи свободы, громко провозглашал Шелли.
  Они гуляли, обсуждали труды очередного мыслителя и  в разговорах забывали обо всём так, что нередко оказывались в  пригородах Лондона. У Шелли была одна проблема - жена с ребёнком,  вот-вот должен был появиться второй...
Ты так кротка, ты так добра, мила,
И я не мог бы жить на этом свете,
Когда бы ты такою не была,
Когда б ты отказала мне в привете,
Надела б маску,- лишь в душе, на дне,
Скрывая ото всех любовь ко мне.
(Шелли "К Мэри Годвин", перевод К.Д. Бальмонта)
  Перси Шелли предложил Мэри Годвин уехать на континент.  Объяснение прозвучало трогательно, у надгробия матери Мэри. О чём думала девушка, давая согласие?
Различья нет - и радость, и беда
От нас уходят в прошлое мгновенно, -
Вчера не повторится никогда,
Изменчивость пребудет неизменно.
(Шелли, перевод Яна Пробштейна)
  Желание уехать от жены и детей нисколько не возмутило влюблённую Мэри. Шелли бросил Гарриэт почти с лёгким сердцем -  помогать ей он не переставал никогда, а тут ещё выяснилось, что "жена"  изменила ему с ирландским офицером. Перси вызвал Гарриэт на разговор в Лондон, объяснил ей, что больше не может с ней жить, и на этом посчитал прежнюю жизнь законченной.
  И  вот как когда-то Шелли увёл из дома Гарриэт, теперь он уводил Мэри. Уезжали в спешке, но втроём - компанию Мэри и Перси составила сводная сестра юной леди Клэр.
"Возьмём с собой Клэр. С ней как-то... спокойнее".(9)
  С Клэр Мэри была  особенно близка.
Когда произошло знакомство с сэром Перси Шелли, именно Клэр активно поддерживала Мэри.
"Это ведь такой удивительный человек!" 
Вечером 28 июля 1814 года трое молодых людей сели на корабль в Дувре. Перед самым отплытием их попытались задержать. Миссис Годвин, мать Клэр, догнала беглецов. Обращалась она больше к дочери,  потому как знала - Мэри нельзя переубедить.
"Милая! Ты должна понять: респектабельность семейства разрушена, ни одна из девочек Годвин не сможет отныне выйти замуж"...
При этом присутствовали и Мэри, и Перси. Но бесполезно. Они только посмеялись.  Их ждали новые берега!
"В парус ударил грохочущий шквал, и волны хлынули в лодку", - записала Мэри в дневнике. - Путешествие начиналось со шторма! А ведь накануне был такой жаркий безмятежный день…"
  Как будто сама природа намекала девушке -  ничем хорошим это не закончится...
  Мэри описывала в дневнике, как любопытно было в Кале, как  в открытой лодке добрались до Парижа. Там  достали денег и пустились дальше  в путь, в Швейцарию. Шелли шёл пешком, а Мэри и Клэр на муле. Девушкам было смешно. Они даже не догадывались, что возможно, это были самые счастливые шесть недель в их жизни.
  Далее следовали лишь одни разочарования.
Цветок, ласкавший глаз,
День-два - и вянет.
Всё, чем живём сейчас,
Уйдёт, обманет.
Что счастье? Молнии строка,
Чья вспышка коротка,
Зато ярка.
Невинность так хрупка!
Друзей так мало!
Любовь была сладка,
Но мраком стала!
(Перси Шелли)
Осенью влюбленные вернулись в Лондон, где их осудили все, включая отца Мэри. Была крайняя нужда в деньгах. Супругам даже приходилось жить на разных квартирах, так как Шелли повсюду искали кредиторы. 
  Родители пытались вернуть Мэри назад, даже обращались к Перси, чтобы тот вспомнил о Гарриет.  Но всё было бесполезно.
  Гарриэт, родившая второго ребенка, Чарльза  Биши, впала в депрессию. Она не могла  заплатить долги,  ни назвать место, где находится её муж. Просто не знала. Более того, в глазах общества Гарриет и не была настоящей женой Шелли. Так, невеста "напрокат".
  Ей уже сообщили, что Мэри, с которой бежал её супруг, тоже станет матерью. И вполне вероятно - женой Шелли. Настоящей.
    Мэри родила раньше срока, девочка оказалась очень слабой и прожила всего десять дней. Клэр утешала сестру, но куда больше внимания оказывала самому Перси. Тот не возражал - это соответствовало его понятиям свободы. Мэри или делала вид, что ничего не замечает, или просто смирилась с характером Шелли.
  Положение Гарриет становилось всё более  тягостным.  В 1816 году её нашли в озере. В доме она оставила записку, где просила мужа и его новую пассию позаботиться о детях. Перси и Мэри хотели было взять опеку над двумя сиротами, Чарльзом  и Элизой, но власти отказали, посчитав Шелли слишком неблагонадежным. К этому приложил руку и отец Гарриет. Да и общественное мнение было полностью на стороне невесты "напрокат".
  После такого удара супруги решили покинуть негостеприимную Англию и переехать в Европу, разумеется вместе с Клэр.  Они путешествовали по Италии, Швейцарии и Франции. За те восемь лет, что Мэри и Перси провели вместе, у них родилось четверо детей. Выжил только последний сын Перси Флоренс, которому суждено было пережить своего отца и быть утешением своей матери в её горе.
Клэр попробовала себя в качестве писательницы, что очень понравилось Шелли. У него возникла идея познакомить Клэр с Байроном, что и случилось. В конце весны они вчетвером поселились на берегу Женевского озера.
  Это был сырой холодный сезон. Недаром его назвали "год без лета". Маленькое общество боролось со скукой с помощью чтения, шарад и бесед. Однажды Байрон предложил каждому придумать по одной фантастической истории - шутки ради. Мэри задумалась. В её воображении возник образ безумного учёного, который пытается возродить неживое существо. Так появился "Франкенштейн", а Мэри стала писательницей!
  У Байрона и Клэр завязались романтические отношения, больше со стороны  молодой девушки. Впечатлительная Клэр буквально бредила лордом, а он иронично писал сводной сестре:
"Что я мог поделать? Глупая девушка…".
  Но лето закончилось, и Байрон не проявил желания что-то продолжать. Клэр, Мэри и Шелли вернулись в Англию. Тогда же стало известно, что супруга Перси утонула в озере, и теперь ничто не мешало мисс Годвин поменять свой статус на "вторую миссис Шелли". Бракосочетание состоялось 30 декабря 1816 года.
  Впрочем, кроме имени, в жизни Мэри мало что поменялось. Семья Перси не желала её знать, в Англии Шелли единодушно осуждали за то, что оставил Гарриет. Трое путешественников по-прежнему обретались под одной крышей. Мэри ещё раз стала матерью, и Клэр произвела на свет дочь, Аллегру. Впрочем, девочку почти сразу передали отцу. Лорд Байрон заявил, что готов содержать и воспитывать юную "леди" при условии  - как можно реже встречать навязчивую Клэр.
Мне сладких обманов романа не надо, Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй! О, дайте мне луч упоенного взгляда И первый стыдливый любви поцелуй!
(Байрон)
  Родные лишили Перси наследства, но прозрачно намекнули: на его отпрысков это не распространяется. Кто-то должен продолжать династию... Получив небольшое содержание для детей, Перси в 1818 году предложил всей своей "семье" перебраться в Италию. Мэри уезжала неохотно - только что опубликовали "Франкенштейна", а читателям произведение понравилось.
  Рим, Флоренция - они опять нигде не останавливались подолгу. Мэри начала хандрить. Её утомляли бесконечные поездки, а еще перемены в настроении Шелли. Он то вспыхивал от каждого пустяка, то погружался в меланхолию. Вдобавок Перси увлекся старой знакомой, случайно встреченной в Италии. Он осыпал её романтическими стихами, удивляясь в письмах к друзьям, что: "Мэри стала враждебна". Неужели серьёзно полагал, что молодая жена будет смотреть на всё сквозь пальцы?
  Шелли был идеалистом, человеком, преисполненным гнева и страсти.
В "Адонаисе", последнем произведении Шелли,  написанном в 1821 году на смерть Джона Китса, есть сильный образ:
Жизнь - лишь собор, чьим стеклам разноцветным
Дано пятнать во множестве огней
Блеск белизны, которая видней,
Когда раздроблен смертью свод поддельный,
И тот, кто хочет жить, стремится к ней. (10)
  Шелли писал: "Увы! Не думал я, что жизнь такова".
Я гибну, падаю. Любовь - моя отрава.
Я таю тучкою: ей свет неверный дан
От блеска вечера, чья так изменна слава:
Уничтожаюсь я, как на ветрах туман,
Как зыбь волны, когда безветрен океан.
(Шелли, перевод К.Д. Бальмонта)
  В 1822 году супруги Шелли  поселились на средиземноморском берегу, на вилле Casa Nova, а для морских путешествий наняли шхуну "Ариэль". Отношения между Перси и Мэри стали натянутыми, как струны арфы. "Я был бы рад стереть прошлое", - писал Шелли. Стереть Мэри? Очевидно. Он всё чаще предпочитал уплывать на шхуне, не ставя в известность домочадцев, когда вернётся.
Мы спим - расстроен сновиденьем сон.
Встаём - мелькнувшей мыслью день отравлен.
Веселье, плач, надежда, смех и стон -
Что постоянно в мире? Кто избавлен?
(Перси Биши Шелли)
  В начале июля Шелли узнал, что в Ливорно прибыл его лучший друг Лей Гент, и немедленно со знакомым отправился туда на лодке. Немного погостив, они двинулись в обратный путь. Началась гроза, налетел ветер, шхуна перевернулась. Через 10 дней тела Шелли и его друга нашли выброшенными на берег.
Еле-зримой улыбкою, лунно-холодной,
Вспыхнет ночью безлунной во мгле метеор,
И на остров, окутанный бездной бесплодной,
Пред победой зари, он уронит свой взор.
Так и блеск нашей жизни на миг возникает,
И над нашим путём, погасая, сверкает.
(Перси Биши Шелли)
По высокой стройной фигуре, по томику Софокла и поэме Китса, находившихся в карманах, был опознан Перси Биши Шелли. Ему не исполнилось и 30 лет. Вторая миссис Шелли стала вдовой.
Горю Мэри не было предела. Она и друзья получили разрешение сжечь тело Шелли. При этом присутствовали Трелони, Байрон и Гент. Обугленное сердце вдова забрала себе и зашила в ладанку, чтобы носить на груди до самой смерти. Прах похоронили на старом протестантском кладбище в Риме, там, где покоился старший сын Мэри и Перси Уильям.
Тайны смерти пребудут, не будет лишь нас,
Всё пребудет, лишь труп наш, остывши, не дышит,
Поразительный слух, тонко-созданный глаз,
Не увидит, о, нет, ничего не услышит,
В этом мире, где бьются так странно сердца,
В здешнем царстве измен, перемен без конца...
(Перси Шелли)
  Позаботившись о погребении мужа, Мэри решила вернуться на родину. Семья отца приняла её без возражений, а