МОРСКОЙ КНЯЗЬ Часть 1 (2)

им дать что-то такое, чтобы они забыли о своих жалобах.
– Тоже верно. А что дать? – воевода смотрел на князя как на великого волшебника. И Рыбья Кровь вдруг понял свою главную ошибку. Не надо было выдавать себя перед гридями за колдуна, выиграв на короткое время, он проиграл на более длинном расстоянии. Одно дело, когда есть сомнения колдун он или просто большой везунчик, и совсем другое, когда все знают, что точно колдун. Такому подчиняются, но никогда сами не помогают: зачем? – он же колдун, сам со всем справится. 
– Когда ехал сюда, думал поднять на ромеев одних вас, гридей. Теперь понял, что заберу с собой всех смольцев.
– На ромеев? – опешил Грива.
– Да. Только нужно каждого из них посадить на коня с хорошим луком и двумя колчанами стрел. Три колесницы с камнеметами тоже возьму. С ними все запасы железных «орехов» и «яблок».
– Гриди тут пару раз стреляли из камнеметов, – замялся воевода.
– Ничего, соберешь все, что осталось. Если есть железные гвозди, их тоже давай. Еще нужно не меньше тридцати сулиц и по второму ударному оружию. Если гриди не захотят давать свои луки, мечи и секиры, скажи, что сами тогда поедут воевать с ромеями.
На том они и уговорились. Дарник был рад, что никаких сомнений у Гривы не возникло, ни насчет коней, ни насчет оружия.
Ночевка в Утесе вышла в полном смысле походной. Хазар с варагесцами уложили на полу прямо в трапезной, накидав им всевозможных шкур и лошадиных попон. Чуть получше было в княжеской каморе: настоящие перьевые подушки и шерстяные одеяла из смольских запасов. Дарник с Милидой пристроились на одном топчане, княжичи на другом, Янар с Квино на полу. Сыновья рассказали, что больше всего за ними присматривал оруженосец Свирь, поэтому тот тоже был допущен в главную спальню – на полу как раз хватило места и для него. Варагески долго не могли угомониться, все делились по-готски своими новыми впечатлениями, пока князь с Янаром не цыкнули им замолчать и спать. 
Дарник все снова и снова переживал нежелание гридей его освобождать. Не мог понять, как такое вообще могло случиться. Сначала валил все на необстрелянность своих чересчур грамотных челядинцев, возвращался к своему колдовству, не забыл и про отрубленную руку Твердяты – может, именно это оттолкнуло от него верную дружину. Наконец его осенило: лучшие и отважные гриди ушли из княжеской сотни еще там на новолиповской дороге, с ним же остались одни слабаки и боязливцы, те, кто не может сам за себя все решать. Эта догадка приободрила князя, и он уснул немного успокоенным.
Наутро было шумное и веселое пробуждение. Особенно горели восторгом глаза у варагесцев, позже Рыбья Кровь выяснил, что в их жизни это была едва ли не первая ночевка в чужом становище. На выходе во двор князя поджидал Дулей.
– Мы, правда, идем в поход на ромеев?
– Правда. Пусть собираются как надо.
– А как мы пойдем, пешцами или как?
– Как надо, так и пойдем! – Дарник посмотрел на вожака смольцев так, что тот мгновенно бросился поднимать свою ватагу.
Гриди уже знали о походе и тоже были уже на ногах. Все на Утесе пришло в движение и в бесконечные вопросы, на которые ответить могли лишь князь и частично Грива. Хазарам и варагесцам было проще, они быстро перекусили остатками вчерашнего пиршества и, отойдя во дворе со своими конями чуть в сторонку, с любопытством смотрели на хлопоты словен.
Самым трудным и беспокойным вышло расставание гридей со своими лошадьми и частью вооружения. То там, то здесь были попытки отдать смольцам, что похуже. Рыбья Кровь все видел и слышал, но молчал. Занятые своими скакунами, гриди совсем не обратили внимания, как были запряжены три двуколки с камнеметами и княжеская двуколка с хранящимися в ней шатром и знаменами, а ведь это восемь упряжных лошадей. Свирь и знаменосец Беляй по распоряжению Дарника целыми охапками сносили в них сулицы, колчаны со стрелами и арбалетными болтами. Не забыта была и провизия на три дня вперед.
Двадцать два смольца скоро напоминали украшенные в честь первой весенней вспашки вербы: щиты, шлемы, надетые на зимние шапки, мечи, клевцы, секиры, кистени, арканы, свои и чужие доспехи – все топорщилось и едва держалось, но никто не смеялся, главное было ничего не забыть.
Дарник и сам приоделся: на плечах у него был красный и золотой окантовкой плащ из тонкого двойного ромейского полотна, на голове парадный шлем, соединенный с княжеской короной, на ногах сапоги с золотыми шпорами. Гриди позабывшие, как может выглядеть их князь, сейчас и сами старались подтянуться, забыть про расхлябанную походку и на лица вернуть готовность слушаться. А вот княжичей переодеть не получилось, из своих прежних парадных одежд они уже выросли.
Когда в дополнение к 4 упряжным и 7 верховым лошадям, принадлежащим смольцам, из конюшен вывели еще 4 упряжных и 12 верховых лошадей, обнаружилось, что на самом Утесе остается всего четыре лошади.
– А у нас тогда как?! – Грива был в полной растерянности.
Рыбья Кровь ожидал этого и распорядился взять еще две упряжных лошади, а четыре верховых вернуть назад в конюшню, мол, шесть лошадей вам для конных сторожевых разъездов хватит за глаза. Эти две дополнительных упряжных впрягли в двухостную повозку смольцев, которую нагрузили тремя палатками, пятью конными катафрактными доспехами, и четырьмя носилками для будущих раненых. Помимо двадцати двух смольцев с князем отправлялись еще оба княжича, Свирь и знаменосец Беляй.
Выступали действительно как в настоящий военный поход. Впереди на варагеской лошади ехал князь, за ним Свирь вел в поводу княжеского коня с кожаным седлом и нарядным шитым золотом чепраком. Следом ехали княжичи и знаменосец с развернутым княжеским знаменем. Далее хазары и варагесцы. За ними катили колесницы и повозка. Замыкали колонну дюжина конных смольцев во главе с Дулеем.
10
Едва с глаз скрылся Утес, как Дарник приказал поворачивать на Варагес, а смольцам немного себя разгрузить: сложить лишнее оружие на повозку, что те с удовольствием и сделали. Дулей недоумевал:
– Мы что, не на ромеев идем?
– И на ромеев тоже, но позже, – шутил князь, весьма довольный, что ему удалось столь просто обескровить предательский Утес. Не мешало, конечно, отполовинить у них еще коров и свиней, но тогда они точно догадались бы, что назад смольцы с князем уже не вернутся.
Чтобы никто в его войске не чувствовал себя в чем-то ущемленным, Рыбья Кровь использовал скучную дорогу, как учебу по маневрированью: то приказывал возглавить колонну конной дюжине Дулея, то командовал хазарской декархии занять место сбоку колесниц, то хотел посмотреть, как новоявленные колесничие могут быстро выдвигаться в сторону и разворачиваться к воображаемому противнику камнеметным стволом. Все с большой готовностью и воодушевлением выполняли его команды. Даже варагесцы и те по своей воле с удовольствием повторяли все движения хазарской декархии.
Что касается княжичей, то те попали в полную зависимость от красавиц-варагесок. Квино была всего на год постарше Милиды, поэтому в восьмилетних княжичах обе они нашли себе подходящую компанию. Пока мужчины с важным видом занимались своими взрослыми делами, там, где ехали варагески с мальчишками, все время раздавался дружный смех, оттого еще более веселый, что обе стороны с большим трудом понимали друг друга. Когда не хватало слов, в ход шли руки, а то и щипки с толчками.
– Какая веселая у тебя, князь, жена, – заметил Свирь. Ему самому не было еще восемнадцати, поэтому чужой детский задор вызывал в нем некоторую зависть.
– Хочешь, и ты к ним присоединись, – посмеивался Дарник.
Так, в хорошем, бодром настроение они и прибыли в Варагес. Перед тем, как войти в городище Рыбья Кровь перестроил колонну в том виде, в котором она вышла из Утеса,  и пересел на своего княжеского коня. Дозорные мальчишки еще за три версты обнаружили их походный поезд, и встречать гостей за ворота городища высыпали все его жители. Развевающееся знамя с золотой рыбой на синем фоне, красный княжеский плащ и парадный шлем с короной сделали свое дело – ни один из варагесцев уже не сомневался в счастливом жребии, выпавшем их городищу. Ничего подобного в Варагесе никогда не происходило. Особенно, как позже выяснилось, все были покорены присутствием малолетних княжичей – значит, князь им полностью доверяет и не сомневается в их надежности! С почтением смотрели и на хорошо вооруженных смольцев, мол, вот они какие, настоящие дарникские воины.
– Это и есть твои знаменитые камнеметы? – поинтересовался у Дарника Сигиберд, заглядывая под полотняный навес колесниц, когда колонна втянулась уже в городище.
– Они самые.
– Значит, все-таки пойдешь на ромеев?
– Еще сам не знаю. Как получится и если твое войско поможет, – отвечал ему князь.
Смольцы, успев за дорогу почувствовать себя настоящей княжеской дружиной, без всяких указаний Дарника вели себя сдержанно и чуть напыщенно, да и как иначе себя вести, имея на поясе меч, а на голове стальной шлем.
Агилив, стоя на крыльце своего дома, внимательно смотрел на прибывших гостей.
– Вот привел тебе загонщиков для большой охоты, – сообщил, поднявшись к нему, Дарник.
– Только для охоты? – испытующе уточнил Агилив.
– Твой совет попугать ромеев был хорош, и я его принял, – напомнил с наигранным смирением князь.
Весть о завтрашней большой охоте еще больше взбудоражило городище. Теперь уже варагесцы выводили своих коней, осматривали их копыта, проверяли луки и сулицы, усердно готовили дополнительные стрелы.
Вначале предполагалось, что все гости будут участвовать в охоте только как загонщики, но потом к Дарнику пробились Янар с Дулеем и сказали, что так будет не очень хорошо: хазарский декарх утверждал, что половина его людей прекрасные лучники, а вожак смольцев высказал опасение, что в итоге загонщикам достанется лишь самая малая часть общей добычи.
– А мы сейчас все это и проверим, – сказал князь и слово в слово передал претензии своих вожаков Агиливу и Сигиберду.
До темноты оставалось еще несколько часов светлого времени и гостям вместе с охотниками-стрелками устроили общее состязание: укрытый толстыми попонами конь тащил на ристалище санки с мишенью-оленем, а изготовившиеся лучники должны были успеть послать в цель по три стрелы или два болта из арбалета.
По результатам этих стрельб трое хазар и четверо смольских арбалетчиков перешли в разряд стрелков. Рыбья Кровь, хоть и имел два дальнобойных лука – свой, княжеский и подаренный тестем – от участия в стрельбе уклонился. За него три стрелы из княжеского лука пустил Свирь – хорошо еще, что хоть один раз в саму мишень попал. Тем не менее, на правах оруженосца получил право находиться вместе с Дарником среди стрелков.
Новые гости и княжеский наряд подразумевали особо торжественный вечерний пир, но Рыбья Кровь от этого излишества накануне большой охоты посоветовал хозяевам воздержаться:
– Лучше пировать после, а то удачи может и не быть.
Агилив с ним согласился, хоть это и противоречило законам степного гостеприимства. Поэтому кое-как перекусив по семейным дымам, весь Варагес сотоварищи быстро и дружно отошел ко сну.
Несмотря на прибытие дополнительных двух дюжин лошадей, коней для большого