Исцеление
... Уличные фонари еще излучали теплый свет, а утро уже вступало в свои права. Где-то там, в небе над Савеловским вокзалом гасли звезды. На смену прохладной, короткой июньской ночи спешил длинный знойный день. Но здесь, в темных, тенистых аллеях Балтийской улицы по-прежнему еще царил таинственный мрак.
Я хромал по пешеходной дорожке в сторону дома, с теплотой вспоминая вечер встречи однокурсников, размышляя о превратностях судьбы и ее крутых виражах. За двадцать лет мы изменились так, что не сразу узнали в толстом, лысом мужичке-бодрячке спортивную гордость нашего потока - Димку Костылева, а в ухоженной, не в меру напомаженной, увешанной драгоценностями даме - скромницу Валю Букину. А Левка-шатун, Мишка-шайба, Джони... Встретил бы на улице, не признал.
... Много воды утекло с тех пор. В свои неполные семнадцать мы - не оперившиеся провинциальные воробушки проходили суровую школу выживания, порою, в чуждой для нашей психологии, городской среде. Самостоятельность давалась дорогой ценой.
Оттого-то, после окончания института, и были настоящими праздниками скромные ласточки успеха каждого из нас. Мы искренне радовались результатам антарктической экспедиции, в составе которой был наш Мишка Безбородов, волновались до нервных срывов за Толю Дашкевича, бороздившего Тихий океан в далеко неспокойных Южных широтах...
Одна из успешных Якутских геологических экспедиций, оставила и на мне отметину. Оползень, чуть было, не похоронил нашу группу при вскрытии рудного тела. Мои коллеги потихоньку оправились от травм. У меня же по-прежнему болела травмированная в лесотундре нога. Поначалу, после госпиталя года три я ходил с тростью. От очередной операции отказался, предвидя всю бесполезность хирургической помощи. На этом, врачи с чистой совестью «поставили на мне крест». Жизнь превратилась в сущий ад. Собравшиеся в комок мышцы особенно давали о себе знать в дни ненастий , межсезонья. Так бы, видимо и пришлось мне мучится до конца дней своих, не случись со мной...
... Наконец-то я доковылял до своей холостяцкой квартиры. Не включая свет разделся, нырнул под прохладное ласковое одеяло. Блаженно вытянулся. Воспоминание не оставляли меня, возвращая снова и снова в те далекие дни моей юности.
Предутренний ветерок нежно трепал цветастую балконную штору, отчего, на фоне светлеющего неба, огромные рисованные цветы обретали черты живых существ...
- Ну, что? Сильно болит?
У кровати стоял коренастый крепыш моих лет, весь закутанный в белую материю. На его голове, поверх белого покрывала чернел бархатный валик. Такое одеяние можно увидеть, разве что, на бедуине в телевизионном ,,Клубе путешественников,,.
- Да. - нисколько не удивившись неожиданному гостю, согласился я. - Бывает, хоть кричи! Особенно, - в сырую погоду. Все перепробовал, никакого толку.
- Ладно. - перебил меня ночной гость, - Ложись на живот и освободи ногу. Попробую подремонтировать тебя.
Я покорно откинул одеяло и перевернулся на живот.
- Расслабься. Руки - вдоль тела. Отвлекись. Не напрягайся. - инструктировал бедуин, нежно поглаживая мою больную ногу.
От его ладони исходило нежное тепло. Оно успокаивало, снимало напряжение. Немного тянуло в сон.
- Потерпи. Больно не будет, но неприятное ощущение испытаешь. - услышал я сквозь легкую дрему.
Продолжая нежно поглаживать правой рукой мою больную голень, ребро левой ладони он жестко поставил почти под коленный сустав и плавно начал смещать ее к пятке. При этом , я почувствовал, что твердое образование внутри икроножной мышцы плавно следует за ребром его ладони.
- Сейчас будет неприятное ощущение.
Ребро его левой ладони остановилось почти у моей щиколотки, напряглось. Я слышал мерное дыхание моего целителя , ощущая спиной тепло его тела. Вместе с его ладонью остановился и твердый шарик мышц моей голени. Затаив дыхание, я почувствовал легкое жжение и щелчок , как при открывании бутылки: - Чпо-о-к!
- Вот и все. Теперь хорошо было бы тебе уснуть. Лучше, если пока останешься на животе. - ласково наставлял мой ангел. - Проснешься, голень помассируй под теплым душем. Пойдешь на работу, не хромай. Иди медленно, но ровно. Следи за тем, чтобы стопа работала всей площадью. Понял?
- А если будет больно ?
- Не будет. - твердо возразил ночной гость.
Он нагнулся и нежно чмокнул своими полными губами меня в щеку.
- Ну ,будь здоров! - мягко и почти бесшумно произнес он - Может быть когда-нибудь и свидимся...
От прикосновения его губ повеяло чем-то родным. Так нежно целуют только детей в раннем детстве.
В брезжущем из окна скупом свете надвигающегося дня я на мгновение четко увидел его симметрично и глубоко посаженные глаза , мягкую округлость щек , чуть-чуть горбатый нос и пышные, как у девицы , губы.
- Спасибо тебе! У меня нет слов...
Я слегка обернулся, но рядом уже никого не было. Слова повисли в предутренней тишине. Лишь ласковое, теплое дуновение коснулось моей щеки и исчезло. Через секунду какая-то еле уловимая легкая тень проскользнула под балконную штору... А впрочем , видимо, померещилось...
Вопреки рекомендациям целителя я присел на кровати, свесив больную ногу. Потрогал. В месте выхода уплотнения из голени ощутил легкое жжение, но исчезла тянущая, похожая на зубную боль. В комнате было пусто. Над столицей в полную силу вставал рассвет нового дня.
«Что со мной? Галюцинации? Стареем , брат , стареем. - с горечью подумалось мне. - А нога? Ми-и-и-стика?»
Мне так и не удалось уснуть в то памятное утро. Выполнив предписание ночного кудесника, я отправился на работу, помня о его «послеоперационных» наставлениях. Боль в ноге куда-то исчезла. Я пока еще не совсем уверенно шагал ровной походкой по знакомому мне маршруту , радуясь свалившему невесть откуда счастью...
На работе не выдержал. Рассказал о случившемся. Удивлению не было предела. Шутники ёрничали. А в обеденный перерыв. ко мне подошел коллега и вкрадчиво, с надеждой буркнул на ухо:
- Слышь, Жень, познакомь меня с этим мужичком? Жена у меня, понимаешь... Не за просто так...
Святая простота! А, впрочем, я и сам не понял... Но нога?...
Нет-нет, да и вспомню в кругу друзей или не знакомых собеседников эту историю. Обычно, много вопросов, домыслов. Особенное раздолье - шутникам. До анекдотов доходит. А что? Рассказали бы мне что-то подобное, не поверил бы!... Хотя...
Надежным напоминанием о том чуде остались на всю жизнь чувство праздника от исчезнувшей боли, сучковатая трость, стоящая с тех пор в почетном углу моей холостяцкой кельи, да теплые родные черты лица моего ночного гостя.
Е. Сахалинец
